Расселл Джонс - Выше головы!
Я отрицательно покачал головой, ошарашенный его тоном.
— Тогда закроем это. Я уже говорил, что справляюсь со своими проблемами. Не надо об этом беспокоиться — позаботься лучше о статистике, о которой я просил!
Это было до того, как я увидел Зере. А увидел я её как раз в первый день.
Всё можно было предусмотреть, кроме этого. Вроде бы я всё учёл — и реакцию ТФ, куда опять не получалось вернуться, и мнение друзей, недоумевающих: «Снова в админы?» Я заранее настроился на упрёки и нападки, что в студии, что в Сети, и подготовился с самым каверзным вопросам. Свою биографию, всё прошлое перелопатил, чтобы никто не смог меня подловить! Одно осталось «за кадром», и пряталось оно отнюдь не в делах минувших.
Беда пришла на стартовых дебатах. Три кандидата на пост Квартера Северного сектора встретились в первый раз — на этом марафоне, конечно, в первый. Так-то они были коллегами, и хорошо знали друг друга. Но в студии Ли Аграновского царила чуть нервозная и вместе с тем воодушевляющая атмосфера старта.
Кандидаты сидели в креслах на центральной «сцене», помощники — на специальной трибуне, отделённые от зрителей. Вряд ли бы нам понадобилось участвовать в сегодняшнем представлении, но, как минимум, надо было присутствовать. Мне указали на девушку, устроившуюся с краю во втором ряду: мол, камрад не промах, и бодаться с ней будет не просто!
Я и посмотрел. Увидел серо-зелёный внимательный взгляд, вежливую полуулыбку (конечно, она знала меня!), упрямый подбородок, высокие индейские скулы и русые волосы, собранные в аккуратный пучок. «Милая девушка с сильным характером», пронеслось у меня в голове, и я отвернулся. И тут же испытал необоримое желание посмотреть снова. И до конца дебатов я старался не смотреть на неё, периодически проигрывая самому себе. «Всего на секунду, просто один взгляд!..» Как будто это был глоток воздуха!
Когда я вечером шёл к себе, то был невероятно счастлив, и кусал губы, чтобы не начать улыбаться, как последний дурак. Спроси меня в тот момент, о чём говорили кандидаты в студии, и что потом объяснял нам Ниул — я бы не сумел припомнить ни одной связанной мысли. «Что-то про перспективы… Про развитие… А ещё Ниула спросили, почему он всё-таки участвует, а он ответил… Что же он ответил?» Но мне было плевать, о чем шла речь. Я думал о глазах — серо-зелёных, словно просыпающиеся утренние пустоши вокруг главного купола на Цаве. И о том, как при улыбке появляются маленькие ямочки на щеках — так трогательно, что хочется прикоснуться к ним губами.
Только у себя в комнате осознал, что происходит. И схватился за голову.
Несмотря на название «андроид», роботом я не был. У меня было человеческое тело, а оно… С ним не поспоришь.
Забавно: я ведь всё понимал, трижды понимал всю биохимическую и психологическую подоплёку происходящего! Ещё на «Дхавале» заинтересовался вопросом, а в спецотделе выучил заново. Мне ничего не стоило объяснить каждую реакцию, каждый симптом фенилэтиленаминовой атаки, будь она неладна! Я чётко представлял, сколько времени будет длиться первая фаза и сколько займёт окончательное «выздоровление». Это всё пройдёт, конечно. Чувства — самая изменчивая вещь на свете! Но у меня не было времени — вот в чём беда! Я должен был весь, без остатка, заниматься продвижением Ниула Ярхо, чтобы помочь ему стать Главой Станции — что он, между прочим, делал с моей подачи!..
«Ох, как не вовремя!»
Я не имел права на ошибку. Мнение о кандидатурах было вполне устоявшимся, так что целью становились те, кто ещё сомневается. Остальные — больше двух третей граждан — отлично знали каждого из претендентов, которые давно работали в Администрации или, как Ниул, в Экспертно-координаторской службе, где было не меньше возможностей заработать себе репутацию или же испортить отношения. Только что-нибудь экстраординарное могло повлиять на точку зрения определившихся… И этот фактор тоже учитывался.
За день до Нового Года были назначены финальные выборы, так что в первое марта станция вступала с новым руководством. На «Тильде-1» режим СубПортации позволял легко чередовать: один год контакт с Центром, другой — смена власти. За одиннадцать месяцев новички успевали сформировать свои предпочтения, так что выбирали отнюдь не вслепую. Так что следовало удержать «своих» и перетянуть внимание «нейтральных».
…Но несмотря на все «надо», наваждение не проходило. Я не хотел ужинать, не мог сидеть спокойно, и вообще тянуло выйти и побродить по коридорам: вдруг! случайно! столкнёмся! Поймав себя на мысли: «А что такого — поздороваюсь, может, вообще поговорим, пусть мы из разных команд…» — я включил настенный экран и зашёл в базу данных. Лучше так, чем, в самом деле, гулять по станции!
Зере Нансен. Я не сразу двинулся дальше — не мог оторваться от снимка в профиле. Вообще это была не фотография, а трёхмерная модель вроде юзерпика в Сети. ИскИнам такие цифровые «портреты» были нужны, чтобы узнавать людей. Отсюда и условности — подбородок слишком квадратный, рот — большой. И не было тех крошечных чёрточек, которые я почему-то сразу запомнил. Морщинки у глаз, крошечная отметинка на правой щеке у самого уха, чуть кривоватая и очень заразительная улыбка… Но даже цифровой портрет вызвал у меня учащённое сердцебиение.
«Может, пойти к врачам? — подумал я. — Чтоб это всё убрали…»
Что-то такое просили некоторые мои «клиентки» в спецотделе: пожалуйста, дайте лекарство от любви, чтоб всё прошло, чтоб не нужно было мучиться. Теоретически осуществимо. Наверное… Какое-нибудь успокоительное. Много успокоительного, чтоб это лицо и это имя не вызывали столько волнений… «Проспать все дни, а потом проснуться, как будто ничего и не было», — но Ниул…
В этот момент я понял, как себя ощущали все те девушки, которые краснели, когда я смотрел на них. И почему они вообще «случайно» сталкивались со мной в коридорах, молчали, боясь поднять взгляд, хотя можно было поздороваться и даже поговорить… Я осознал подлинный смысл того, что объясняла Утенбаева.
Перед тем, как допустить меня к работе, она многое мне рассказала, но тогда я лишь запоминал, принимал к сведению, не пропускал через себя. Тогда. Теперь же… Все фильмы, книги, песни вдруг как будто про меня. И те моменты, которые казались мне непонятными, неожиданно прояснились. «Почему люди ведут себя как дураки? Это же очевидная глупость — поступать вот так!» Да, глупость. И что?
За один вечер я превратился в другого человека. Да вот беда — надо было жить дальше, выполняя обязательства, которые взял на себя предыдущий Рэй. Я скучал по нему: он был очень надёжный, по сравнению с той размазнёй, которой я стал!
