Александр Лонс - Арт-Кафе
— А, ну да. За мной должок, — задумчиво произнесла Стелла. — Начнем с истоков. О моем детстве проще сказать, что прошло оно под знаменем непохожести. Непохожесть была тогда нашей семейной религией, и я не просто так использую этот красивый оборот. Маленькие католики в книжках не понимают, зачем ходить в церковь, они скучают на воскресных мессах. Они не хотят учить псалмы и делают это только потому, что так велят родители. Точно так же, приходилось отличаться мне: не было выбора. Когда я училась в младших классах, меня сажали за парту одну. Учительница три или четыре раза разбила мне нос корешком учебника. Почти все одноклассники меня ненавидели, а те, что послабее, еще и боялись. У меня была репутация гадкого утенка, и в ту пору мне еще недоставало ума. В старших классах я тоже сидела одна, но по иным причинам. Многие одноклассники положительно оценивали мои злые шутки — до тех пор, естественно, пока эти шутки не задевали их самих. Я заслужила некоторый авторитет, но не добилась популярности, да собственно и не стремилась к ней. Все учителя терпеть меня не могли. Благодаря моим усилиям учительницу истории уволили за невежество, антипрофессионализм и несоответствие. Зато меня любил завуч — он ничего не преподавал в нашем классе, но питал нежную склонность к несовершеннолетним девушкам, что помогло получить золотую медаль. Выпускные и поступление в универ как-то слились вместе в один непрерывный марафон. В универе же я вообще редко появлялась на занятиях. Когда же…
— Погоди, а как ты училась? — удивился я, поскольку воспоминания детства-юности вроде как не планировались. — Почему тебя не отчислили за хронические прогулы?
— Ты меня все время перебивать будешь? — возмутилась Стелла. — А то вообще замолкну. Так что, будешь слушать? Вот слушай. Я все-таки туда временами приходила, а перед сессией преподаватели чаще всего предлагали мне зачет или экзамен автоматом, с тайной надеждой впредь не видеть мою физиономию. Однако стабильно посещала лишь те пары, что вел декан, по совместительству — мой научный руководитель. Одногруппники до определенного момента меня любили, но затем, попользовавшись наиболее симпатичными, я перестала тратить силы на поддержание положительного образа, к тому же на однокашниках я всегда зарабатывала очень неплохие деньги. Регулярно писала кому-то контрольные, рефераты, курсовые, дипломные — полезные связи не вредили еще никому. Защита собственного диплома оказалась куда проще, чем написание тех чужих. Переход в магистратуру произошел как-то незаметно и естественно, зато магистерская писалась медленно, но это тоже давно позади. Впрочем, работа частного детектива несет в себе немало выгод. Всегда с людьми, все на бегу. Глупость клиентов немного раздражает, но будь они умны, я лишилась бы львиной доли своих гонораров. С личной жизнью получилось как-то стабильно-непостоянно. Примерно раз в полгода я меняю себе партнера. Заниматься сексом с существом, чей ай-кью меньше моего раза в полтора — напоминает какое-то уголовно-наказуемое извращение, поэтому приходится брать себе много дел и много работы. Сложнее с начальством. Я не жалуюсь. Именно здесь находится то место, откуда дуновение времени разнесет и далеко развеет семена зла, и у меня еще сохраняется шанс узреть Великую Жатву.
— А к чему столь эпический экскурс в биографию? — удивился я. — Ты говоришь как эстрадный декламатор.
— Ты хотел меня выслушать? Теперь терпи. Я давно уже заметила, что мое желание подружиться с кем-нибудь хорошим время от времени сменяется полнейшей апатией и неверием в то, что такое вообще возможно. Может ли вообще существовать человек, к которому я не буду придираться? Я выставляю немыслимое количество условий, выигрышных для себя, устраиваю какое-то посмешище. Проявляю, можно сказать, чуть больше эгоизма, чем нужно. И правда: я большая эгоистка, несмотря на всякие застойные мысли о любви, добрых феях и прекрасных принцах. Кто с такой захочет дружить? Даже сейчас, когда я рассказываю все это, я жду каких-то там комментариев с твоей стороны, что нет, ты не такая плохая, а эгоизм дело вполне нормальное, естественное и очень даже здоровое.
— А разве нет? — спросил я.
— Нет. К черту это. Все чушь. Чушь и ложь, вот что я тебе скажу.
— Значит ты — частный детектив, — задумчиво сказал я, чтобы направит разговор в более конкретное русло.
— И что с того? Тебя так сильно шокировало, что ты все время твердишь эту фразу?
— Всего только второй раз и сказал. Никогда не видел живого частного детектива.
— А мертвого видел? — вполне предсказуемо засмеялась Стелла.
— Нет, только в книжках про них читал и в кино смотрел.
— Вот и хорошо, — наставительно продолжила Стелла, стряхнув рукой с себя что-то невидимое. — Там, в кино, у моих коллег работа сильно увлекательнее и интереснее, чем в реале. Знаешь, кто наши основные клиенты?
— Погоди, попробую догадаться, — встрепенулся я. — Наверное, рогатые мужья, покинутые жены и отцы брошенных невест. Угадал?
— Почти правильно. Но неполно. Клиентами частного детектива, а если более точно — нашего агентства — обычно становятся люди, попавшие непростую жизненную ситуацию, самостоятельный выход из которой им не по силам. И наше агентство помогает в решении сложных и запутанных житейских проблем, сохраняя при этом время и нервы клиента. Естественно, что мы действуем конфиденциально, законно и оперативно. Мы оказываем услуги не только в Москве и области, но и в других регионах. Бывает, что и за рубежом. У нас в команде отличные профессионалы с большим опытом…
— А… — начал было я, но она не дала мне как следует раскрыть рта.
— …а области нашей деятельности самые разные. Прежде всего, поиск людей. Но мы занимаемся и розыском автомобилей, сбором информации о ком либо или о чем либо, частными расследованиями, фото и видеонаблюдением, используем детектор лжи, проводим проверку подлинности документов, проверку автомобилей на угон, выявляем супружескую неверность, определяем степень безопасности предприятия, проводим проверку помещений на шпионские закладки, устанавливаем человека по электронному адресу, осуществляем бизнес-разведку, проверку сделок с недвижимостью, проверку образа жизни детей. У нас бывают расследования преступлений в интернете, борьба с пиратством в Сети, вывод людей из сект…
— Даже так? Вы и с сектантами работаете?
— А ты думал? Сейчас это очень актуально, знаешь ли. У нас для этого свои религиоведы имеются. Короче — много всего. Но главная наша работа — скучный, рутинный сбор информации. Причем основная часть собранного материала никуда потом не идет, обычный информационный мусор.
