Роман Буревой - Маска Дантеса
— Что за чушь? На карнавал нельзя наряжаться лацийцем? Почему? — изумился Друз. — Из-за моей лорики и фалер эти уроды кинулись в драку?
— Похоже, это какая-то непонятная нам карнавальная шутка.
— Бестактная шутка, — заметила Лери.
— Может быть, заказать новый костюм? — предложил Корвин.
— Ни за что! — гордо расправил плечи Друз. — Пусть меня разорвут на части, но свою лорику я не сниму.
— Снимешь, но не здесь! — засмеялась Лери, подхватила жениха под руку и повела к одной из временных беседок, установленных в парке. Обернулась. — Не волнуйся, братец, я его не оставлю без присмотра.
Марк махнул им рукой, давая понять, что полностью доверяет благоразумию сестры, и зашагал назад к дому.
Князь Андрей все так же стоял на возвышении, держа в руках синюю розу.
— Вы можете объяснить, что происходит? — спросил Корвин.
— Разве не видите? Карнавал! — рассмеялся князь Андрей. — «Какая смесь одежд и лиц, племен, наречий, состояний!» Карнавал, мой драгоценный Калиостро. Карнавал!
— Я — Корвин. Неужели вы не узнали голос? — Марк поднес руку к лицу.
— Нет, нет, не снимайте маску, это не принято, вы оскорбите своим жестом карнавал, — запротестовал Андрей Константинович. — Выбор еще не сделан… Хотя, увы, Лаций обречен…
— Что это значит? Нас убьют в конце праздника? Принесут в жертву?
— Ну что вы! Как можно… У вас отличный костюм. Вы молоды. Веселитесь!
— Вы заранее знали, что костюмы Лация вызовут неприязнь. Или даже агрессию… — Корвин говорил ровным голосом, его маска, реагируя на интонации голоса, оставалась бесстрастной. — Но не предупредили нас об опасности.
— Мой юный друг… заверяю вас, даже минимальная опасность вам не угрожала. И не грозит. А потасовки на карнавалах каждый раз случаются.
Корвин усмехнулся. Никакой опасности — кто спорит. Несколько царапин и оторванных фалер. Просто князю хотелось проверить, как встретят римские костюмы на карнавале. Встретили плохо…
Лаций обречен…
…Истребитель Марка падал. Прямо по курсу сверкал в лучах звезды Фидес линкор, его обитель, корабль-матка, чьи палубы ждут возвращения крошечных юрких кораблей. Но кто-то не возвращается. Каждый раз кто-то не возвращается. Это закон. Почти… Теперь нос истребителя (если выступающую часть этой плоской посудины можно именовать носом) был нацелен в борт собственного корабля-носителя.
Изменить курс! Немедленно изменить курс. Орк!
Искин истребителя не отзывался на запросы. Напрасно Марк давил все кнопки, дергал за рычаги. Их заклинило. Кораблик умер. Воцарилась абсолютная тишина — связь отключилась. Истребитель силой инерции несло к борту звездолета. А у этого огромного, как туша астероида, линкора вышли из строя генераторы защитного поля. Через несколько минут потерявший управление истребитель врежется в белый сверкающий борт. Если прежде орудия «Титана» не разнесут малютку на кварки. И вдруг один из рычагов уступил нажиму. Сдвинулся едва-едва, но все же сдвинулся. Правый двигатель выплюнул в черное пространство комок белого огня. Истребитель дернулся и развернулся.
Одновременно ожила аварийная связь, до той поры упорно не желавшая включаться. Наверное, подобную консервную банку можно дать лишь пилоту-дублеру. Корвин рванул из гнезда черный, похожий на жука прибор, стиснул в ладони. Рубка истребителя взорвалась десятками голосов.
— Куда тебя несет, Марк! Совсем спятил! Мы бы тебя сейчас распылили!
— У нас нет защиты! Перегрузки!
— Выруливай к приемному шлюзу. И без фокусов. Точно говорят, ты безумный.
Марк почувствовал, как струйка холодного пота стекает вдоль позвоночника. Он не стал ничего говорить о повреждениях и отказе приборов. Вцепился в рычаг управления правым двигателем и сумел его сдвинуть еще чуть-чуть. Истребитель вздрогнул. Главное, он хотя бы не врежется в линкор… А там… может быть, за ним вышлют спасательный бот. Может быть… А что если, работая одним правым двигателем, дотянуть до шлюзовой камеры?
«Полное безумие», — уточнил он для себя поставленную задачу.
И рассмеялся.
Слева, сквозь прозрачный «нос» истребителя, он видел точно такую же машину. Она стремительно приближалась.
— Марк, ну тебя и покорежило! — услышал он знакомый голос. — Вот так казус! Аварийка хоть пыркает?
— Аварийка работает, Флакк! — отозвался Марк весело.
— Тогда я заставлю свой искин просчитать для тебя градиент тяги двигателей для подхода к шлюзу. А потом наш «Титан» втащит тебя на палубу в аварийном режиме. Держись за мной.
— У меня фурычит лишь правый двигатель.
— Я буду работать только правым. Делай, как я, и повторяй! Да поторопись! Помни: ты не профессиональный пилот, коррекцию костей не делал, каждый час в этой консервной банке для тебя опасен…
Марк проснулся.
Человек в шелковой рубашке и белом шелковом жилете сидел в кресле, положив ногу на ногу. Маску гость держал в руках. Лицо с высоким лбом и детским подбородком было хорошо знакомо Марку по голограммам. Но время, эта хищная тварь, оставило на щеках и лбу гостя глубокие отметины.
— Наконец вы перестали делать вид, что вам отшибло память, — сказал Корвин. — Пусть так считают другие. Меня вам не провести, князь Сергей.
Кажется, гость не удивился. А если и удивился, то не подал виду. Лишь спросил:
— Откуда вы знаете?
Корвин поднялся, накинул халат. Маска Калиостро лежала на секретере вместе с тюрбаном. Издалека долетали смех и крики. Окна озаряли вспышки фейерверка. Карнавал еще длился. Как Сергей попал в комнату? Открыл дверь потихоньку? Но как же сигнализация Друза? Не сработала? Или Марк так крепко спал, что не слышал? Тем более что за окном постоянно взрывались петарды.
— Ваша тайна проста. Вы — профессиональный пилот. Всем пилотам проводят коррекцию организма и — прежде всего — костной ткани. Выстрел из парализатора, способный отправить обычного человека на тот свет, лишил вас сознания на несколько часов.
— Несколько суток, — уточнил Сергей. — О коррекции мало кто знает. Подобные операции военные хранят в тайне.
— Но не от следователя по особо важным делам. — Корвин не стал уточнять, что подсказка только что пришла из сна. В конце концов, никого не должно волновать, как Марк добывает информацию. — Почему вы притворяетесь?
— Думаете, я прячусь здесь от спецслужб Неронии, изображая пятилетнего малыша, и боюсь сунуться в космос? Так?
— Вы изрядно насолили нерам этой историей с анималами.
— Да чихать мне на Неронию и всех ее анималов вместе взятых! Если бы я мог вернуться… — прошептал Сергей.
В космос его, выходит, не пускают. И он вынужден сидеть на планете. А на душе — муторно. Как это говорят на Китеже? Ах да, озерные кошки скребут.
