Никита Аверин - Охота на Нострадамуса
— Но как это возможно… — потрясенно пробормотал позабывший про калькулятор Паташик, и внезапно осененный догадкой, выпалил сам себе. — Он что… из наших!
— То-то и оно! — кивнул аналитик.
— Охренеть можно, — Муни нацепив очки, внимательно изучал увеличенный снимок на проекторе.
— Но тогда мы бы знали об отступнике, — Кейт почувствовала, как по спине побежали мурашки. — Это же вопиющее нарушение протокола!
— Вот тут начинаются вопросы, — развел руками аналитик и присел на стул рядом со столиком, на котором располагался проектор, с которым возился ассистент. — Это сейчас выясняется, но нам уже сообщили, что часть документов либо скопирована, либо уничтожена, либо заражена вирусом, что в принципе, одно и то же.
— Кто он, грабитель, террорист? — поинтересовался кто-то из оперативной бригады. — Оперативник, или агент? Залетный Робин Гуд?
— Увы. Судя по последнему убийству, он подготовлен и действует отчаянно, как человек, которому уже явно нечего терять. Скорее всего, он даже не боится быть нами рассекреченным.
— Ну и геморрой. Лучше бы это был обычный серийник, — наконец выругался заелозивший на своем стуле Муни. — Тьфу!
— Но зачем ему понадобился перстень Смита? — наклонился вперед Паташик. — Чтобы взломать пароль нужно время и техника.
— Пока неизвестно. У него наверняка есть еще одна штаб квартира где-то в городе, а склад это так, перевалочный пункт или типа того, — развел руками Муни. — Давай решать проблемы по мере их поступления. — Быстро перекусим и по адресу, силки расставлять. Может, кто и забежит.
— Хотелось бы, — откликнулась Кейт, глядя размытую фотографию Нострадамуса, лежащего на заднем сидении автомобиля.
Таинственный преступник с непонятной целью. Опережающий их на несколько шагов вперед.
* * *В засаде сидели уже почти второй час. До указанного времени оставалось сорок минут.
— «Лагуна», — Муни прочитал аляповатую вывеску над стеклянным входом в непримечательное кафе, глядя через тонированное стекло машины Кейт, припаркованную на другой стороне улицы. — Кто им все это придумывает. Звучит как название того дурацкого фильма.
— Тогда бы было «Голубая Лагуна».
Муни посмотрел на сидящую рядом Кейт, которая, думая о чем-то своем, смотрела на свой жетон, который держала в руках, водя по нему большим пальцем.
— Нервничаешь?
— Немного, — согласилась она.
— Расслабься, — понимающе кивнул напарник. — Ждать, это неотъемлемая часть любой работы. И нашей, в том числе.
— Угу.
— Можно вопрос? — Муни явно не сиделось в тишине.
— Конечно, — насмотревшись на жетон Кейт повесила его обратно на ремень.
— Почему к нам?
— Не знаю, — напарница пожала плечами. — Сказали, поехала.
Она действительно не задумывалась. Получила приказ о переводе, разорвала немногочисленные старые связи, быстро упаковалась и на самолет. Сорвалась с места и все. Приказы не обсуждают.
— Ясно. Семья, дети?
— Нет. Папа в Сиэттле. Мама… про маму не знаю.
— А мои уже все, отплясались. Старик пятнадцать лет назад, а мать с полгода, — Муни достал из мятой пачки «Лаки страйк» сигарету и, помусолив ее в руке, поинтересовался. — В машине не курим?
— Если можно.
— Ясно, — покладисто согласился итальянец.
— Что?
— Да ничего. Правда, — он засунул сигарету обратно в пачку. — Просто впервые работаю с женщиной.
— Неудобно? — заинтересовалась Кейт.
— Я этого не говорил, — Муни примирительно поднял руки.
— Тогда что?
— Там, откуда я родом, было принято сначала давать тебе в морду, а затем, пока ты пересчитываешь разбросанные по земле зубы, интересоваться, что собственно, ты хотел спросить, — усмехнулся Муни.
— Дрался с женщинами? — Кейт вскинула бровь.
— Ни разу. Однажды двинул отцу за мать. Она пришла с работы, задержалась и была с каким-то парнем. Знакомый. Просто проводил с работы. И тут понеслось! «Шлюха», «стерва»! Это был первый и последний раз, когда я ударил родного человека. Он в тот вечер ушел. Ничего не сказал. Но посмотрел так, что я на всю жизнь понял и запомнил, что он мне больше не отец. Мать всю ночь плакала. А я лежал за стенкой и не знал, чего во рту соленого больше, крови или слез. Поклялся, что больше никогда не допущу, чтобы по моей вине плакала женщина. Мама, конечно, сделала вид, что ничего не случилось, и как всегда сделав завтрак, пошла на работу. А потом старик явился за вещами, пьяный, и с красными глазами. Ночевал в каком-то придорожном дерьме с дешевыми бабами, ясное дело. Он давно мать обманывал, я чувствовал. А брат, старший, оказывается, знал. Только сказать боялся. Детей вообще никто никогда не слушает, только они почему-то всегда крайние.
— А братья, где сейчас?
— Старший на подхвате, — пожал плечами напарник, следя за улицей через боковое стекло. — Клерком в одной конторе. Кабеля и серверы. Короче, вся эта новомодная чушь. А Боб, — Муни помолчал, и вздохнув понизил голос. — Бобби посадили пять лет назад. Навесили мокруху из-за пустяка, кому-то он сильно не понравился, то ли дорогу перебежал. Короче, подкупили адвокатов, впаяли пятнаху и на жедрочку. Маму это и подкосило. Первое время еще держалось. А как из тюрьмы написали, что он попытался покончить с собой, все — как отрезало. Я-то потом специально ситуацию узнавал — его там петухи как-то прижали, всей толпой навалились, еле отбился. Вот рассудок и не выдержал. Да что Боб. Клетка таких мужиков ломает, что диву даешься. — Он вздохнул и немного помолчал. — Такие дела.
— Мне жаль, — Кейт с неподдельным сочувствием посмотрела на напарника.
— Нам всегда жаль, — задумчиво откликнулся Муни, продолжая внимательно наблюдать за улицей. — Всем и всегда чего-то жаль.
— Можно тебя спросить? Ты по тому сменил имя? Как-то не вяжется у меня Фрэнк Муни с твоим итальянским акцентом.
— Ты права. Моя настоящая фамилия Мунис. Франсиско Джей Мунис.
— Это в честь того актера?
— Да. Но не забывай, что он был ещё и великолепным автогонщиком и известным ловеласом! — Муни рассмеялся. — Спасибо, Кейт, ты умеешь поднять настроение.
— Эй, смотри, — неожиданно встрепенулась девушка, когда в конце улицы появился человек, направляющийся по тротуару в сторону кафе. — Он?
— Похож, — сверившись со снимком, Муни стал внимательно следить за человеком, который шел в их сторону, изредка поглядывая по сторонам. — Да точно, он. Дадим ему войти, еще минут десять и идем.
Взяв с приборной панели зашипевшую рацию, он нажал кнопку связи и негромко скомандовал:
