Ген поиска (СИ) - Мадоши Варвара

Мне недосуг было раздумывать о том, разумно ли это создание, или оно тоже находится под воздействием чего-то вроде контрольной булавки. Я прицелилась, стараясь не задеть Анисимову, и выстрелила. Как ни странно (я не считаю себя хорошим стрелком) попала: от серого щупальца отлетели ошметки розовой плоти. Из туннеля раздался обиженный визг. Вот хорошо, а то я уж думала, что эта штуковина совсем безголосая!

Ударило еще несколько выстрелов. Револьвер Орехова оказался калибром гораздо крупнее моего: он оторвал чуть ли не полщупальца разом. Тварь разжала хватку, и Анисимова упала на землю, хватая ртом воздух.

Сарыкбаев мощным прыжком наскочил прямо на раненое щупальце, вцепился в него зубами и лапами. Тварь попыталась схватить его другими конечностями, но Орехов и остальные были наготове: еще несколько выстрелов заставили ее потерять больше ошметков плоти.

— Аня! — услышала я оклик шефа. Обернулась: он залег в траве около моего локтя, тоже изо всех сил стараясь не выделяться. — Аня, внимание на стрелка! С тварью есть кому справиться!

Я снова повернула голову к дому. И на сей раз стрелка увидела: он, не скрываясь, шагал к нам по грязной после дождя траве. Узнала я его немедленно: высокий рост, шкафообразное сложение, длинные руки… И при всем при этом спокойное, почти невинное молодое лицо, лишенное всякого выражения. Мой старый знакомец и товарищ по несчастью Коленька. Мне никогда не случалось по-настоящему пообщаться с ним, но шеф предположил, что Златовские с детства держали его под воздействием контрольной булавки, а потому никакой личности в его голове не образовалось.

Вот гадство! И сейчас он тоже наверняка под воздействием булавки! Будет идти, пока не свалится. Это плохо. А еще хуже то, что корпус у него прикрыт какой-то броней, хитрым металлическим нагрудником, плотно прилегающим к телу…

— Аня, стреляйте! — крикнул шеф. — Он же нас положит!

…Руки и ноги тоже прикрыты щитками, ни по колену, ни по локтю не попадешь, из строя не выведешь. В обеих руках громадные револьверы, я никогда таких не видела. Стреляют, наверное, пулями размером с голубиное яйцо! Вот почему земля так вверх летела! Это значит, нужно стрелять в голову…

Я чуть приподнялась на локтях, рискуя, что меня сейчас снимут, прицелилась между голубыми глазами — такими же, как у всех генмодов, такими же, как у меня самой. Спустила курок.

Мимо!

Почему-то меня накрыло нешуточное облегчение. Надо же: лежу тут, с жизнью прощаюсь, а все-таки не могу вот так застрелить человека, хотя убивать случалось, и гораздо более грязно… Или все дело в том, что такого же, как я — не могу?..

Кто-то слева от меня (кажется, боцман Савин) выстрелил тоже. Коленька медленно обернулся к нему, поднял один из своих громадных револьверов…

— Аня, еще раз! — велел шеф.

Я выстрелила снова, но на сей раз вместе со мной выстрелил кто-то позади меня. Может быть, Геворкян, может быть, Орехов, может быть, даже Анисимова, коль скоро ее освободили от морского монстра. Коленька пошатнулся. Алая кровь из снесенного затылка хлынула назад, на воротник его диковинной брони. Потом он рухнул лицом вниз.

Почему-то мир поплыл у меня перед глазами. Я хотела прикончить Златовского, а не его создание! Хотя, может, это еще и не я прикончила, ведь много кто стрелял… Но я целилась в затылок, что да, то да. Понятия не имею, куда целились остальные.

— Все верно, — Мурчалов положил лапку мне на локоть. — Вы все сделали правильно, Аня… А теперь ходу, ходу к дому! Пока сам Златовский не начал стрелять!

Я послушно бросилась бегом по скользкой траве. За мной бежали остальные члены нашей партии — вроде бы, все остались живы, и вроде бы, с морской тварью тоже было кончено. По крайней мере, когда я мельком обернулась на закрытый решеткой ход, то увидела безвольно лежащие на земле серые щупальца, два или три из которых были сильно изорваны Сарыкбаевым.

Все-таки, наверное, не самая удачная идея пришла к шефу: штурмовать этот дом нашими собственными силами! Дождались бы полицию… Или у Василия Васильевича были причины полиции не желать?..

Подумав об этом, я почему-то заодно подумала о его реплике, что, мол, строительство такой подземной лаборатории требует денег и подневольного труда. Но дальше раскручивать логическую цепочку было некогда: я уже оказалась у входа в дом.

Вопреки моим ожиданиям, дверь была не заперта. В своем порыве я так торопилась зайти, что чуть было не рванула туда прямо сразу. Хорошо, что подбежавший Савин придержал меня за плечо.

— Куда! — воскликнул он. — Так в отсек с буйными матросами не заходят.

— Откуда вы знаете, что он буйный? — спросила я.

Боцман улыбнулся всем своим широким веснушчатым лицом.

— Так а как еще? Псих натуральный. Видно же. Ладно, я первый, а вы прикрывайте меня.

— Вместе прикроем, — подтвердила Геворкян.

Она слегка запыхалась, но тоже нас уже нагнала.

Боцман навалился плечом на дверь и сразу же рванул в сторону, держа пистолет перед собой.

За дверью оказалась небольшая пустоватая и бедноватая прихожая, где на вешалке висела пара пальто, а в углу стоял веник для обметания обуви. Абсолютно обычная обстановка. А вот в гостиной, куда мы попали через прихожую, ожидали сюрпризы.

На первый взгляд эта комната тоже ничего особенного не представляла: обычные диваны, кресла, стол, несколько пейзажей по стенам, шкаф с книгами… Разве что привлекали внимание три больших кубических аквариума с зеленоватой водой, выстроившиеся вдоль стен. И то сказать, слышала я, в светском обществе заводить аквариумы или клетки с птицами нынче модно. Да не просто заводить, а выставлять их на всеобщее обозрение.

Все три аквариума не пустовали. Обитатели двух из них приникли к передним стеклам любопытными глазищами, очень похожими на человеческие — даром, что туловище одного обитателя, не считая длинных щупалец, было с ладонь величиной, а другого хорошо если две ладони.

Стеклянная крышка же третьего аквариума была сдвинута почти наполовину, и на краю его, свесив несколько щупальцев в комнату, сидел третий обитатель — покрупнее, его туловище было размером, наверное, с половину моей головы. Щупальца, естественно, были длиннее, парочка свешивалась ниже столешницы.

Осьминоги. Ну конечно же, осьминоги, а не кальмары, нужно было сразу догадаться. Я плохо помню гимназический курс биологии, однако то, что кальмары плавают исключительно в море и на сушу выбираться не могут, мне было известно. А вот осьминоги, с другой стороны, способны проводить на суше довольно много времени. Очевидный выбор для нового вида живого оружия!

А эти трое, стало быть, заготовки.

Боцман Савин направил пистолет в сторону самого большого осьминожка.

— Сдохни, тварь!

Сама не знаю, как, я успела подскочить и ударить его по локтю. Должно быть, ужас придал мне силы. Может быть, я поступила неправильно; назовите это излишней сентиментальностью. Но мне тошно стало при мысли, что эти маленькие существа погибнут тоже, как только что погиб Коленька — и возможно, от моей руки! — как только что погиб этот морской монстр, который тоже был, если разобраться, всего лишь жертвой махинаций Златовского.

Испуганный нашими жестами, осьминог покрылся пятнами и булькнул обратно в аквариум, забрызгав стол и ковер. Там он сразу поменял цвет, сделавшись из малиново-фиолетового серо-желтым, как насыпанная на дно галька.

— Что вы… — боцман обернулся ко мне с удивлением и злостью.

— Это же просто животные, — сказала я как можно убедительнее. — Нет никакого смысла их убивать.

— Животные, как же! — Савин зло ругнулся. — Вы поглядите, как таращатся!

— Тогда тем более! — это сказал уже Сарыкбаев, вошедший вслед за нами в гостиную. — Как генетик-исследователь, не могу позволить уничтожить такие образцы!

— К тому же, помните, — поддержала меня Геворкян. — Наша задача в первую очередь — найти Серебрякова. Нельзя, чтобы Златовский его убил.