Владимир Серебряков - С другой стороны
— Мне говорили, что о графе ходит много недобрых слухов, — заметил Данил как бы невзначай, надеясь выудить из барона что-нибудь новое о существе, похитившем шестерых земных исследователей.
— Пустые бредни чернофрезцев, — отмахнулся барон. — Если верить всяким россказням, в замке-на-холме восседает не благородный маркграф, а сущий роборотень!
Он нелепо вывернул заднюю ногу, чтобы почесать бок под изолирующей броней, отчего грушевидное его тулово опасно накренилось в седле. Железные чешуи заскрипели. Металлическая корка, рассеченная пугающе асимметричными трещинами, покрывала аборигенов не полностью: на сгибах, в мягких, уязвимых местах, из-под нее проглядывало сплетение черных жил, похожее на облитую смазкой резину.
Данил лишний раз помянул редакторов семантической базы недобрым словом. Никакими роботами аборигены не были. Их породил тот же эволюционный процесс, что землян, а также жителей Мглы, Имира, Товии, Абсента, Гробницы, Малахита и еще нескольких десятков планет, где возникала разумная жизнь, — правда, работать этому процессу пришлось с иным материалом. Планета сформировалась из пылевого облака с повышенным содержанием углерода — это обычное дело для систем более молодых, нежели Солнечная. Вместо оксидов из раскаленного газа выпадали, слипаясь комьями, карбиды, кометы приносили на поверхность планеты метан и сухой лед. Двухфазная биохимия живой ткани, возникшей из хлопьев сажи на границе капель метанола и бензина, перерабатывала летучие карбонилы, так легко возникавшие в атмосфере из угарного газа, наращивая из переходных металлов каркасы и оболочки, опоры и оборки. Железо на Станиславе служило биологическим сырьем. Нервы у местных жителей были без преувеличения стальные.
— Конечно, злодействами сей муж кибернийский запятнан без меры, однако ж тех грехов, что приписывает ему молва, на нем нет и быть не может, поелику не бывает такого и быть не может между границ, чтобы дворянин высокого роду осквернил себя программерзкими занятьями, — пояснил барон. Злодейства графские выражались в демонстративном пренебрежении королевскими указами, королевскими прево и в особенности — королевскими мытарями. Барон, как верный подданный его величества Фульгурана Молниеметного, пообещал с этой порочной практикой покончить, чем вызвал сдержанное одобрение своей авантюры со стороны инженераль-интенданта. — Магии же черной, роборотничества и электрупырства на свете вовсе нет.
— А как же вчерашнее… — начал Данил.
— Суеверия, — отрезал Ферроплекс. — Крестьянские суеверия.
Повисла пауза, беременная статическим зарядом.
— Далеко ли до ристалища? — спросил квестор, чтобы сменить тему.
— За лесом, — снисходительно бросил барон, подкручивая антенны, точно усы. Были они у него раскидистые, как рога: четыре пучка тонкой проволоки на том месте, где у человека находятся виски, по сторонам зрительных эхокамер. — Волей Всепрограммиста, если ничто не помешает, через час-другой выедем. А там останется только дождаться супостата, дабы выйти против него, согласно обычаю, в честной схватке электрыцарской.
Честная схватка подразумевала, что противники выставят на поле нанятых солдат, и те будут молотить друг друга разрядниками, покуда не выявится победитель: нечто среднее между шахматами и футболом, с поправкой на летальные исходы. Иногда наниматели выходили на поединок, сражение прерывалось, и обе стороны с интересом наблюдали, как их высокородия тешат дурь. В этом случае до смертоубийства не доходило. Отщепенцев, готовых отказаться от заведенного порядка ради какой-то там победы, терпели разве что в пограничье… где банда сейчас и находилась. Данил надеялся только, что у барона припрятан какой-нибудь козырь в рукаве на такой случай, потому что у землянина из оружия при себе был только тяжелый кошель с монетами.
Данил глянул на небо. Призрачный диск солнца скатывался все ниже по гнойно-желтому небу, цепляясь за облака. К тому времени, когда сражение начнется, короткий день уже подойдет к концу. Туземцам с их сонарным зрением это не помешает, а вот землянин надеялся заснять происходящее, чтобы аналитики потом поработали с нативным материалом. Этнографы приходят и уходят, а Ганза остается. В конечном итоге контакт с цивилизацией местные жители установят не как материал для диссертаций, а в качестве торговых партнеров.
Время тянулось неторопливо, как цокали по графитным плиткам стальные копытца скакунов. Данил подремывал на ходу, не давая себе уйти в сон глубоко, но напрочь отрешившись от экспрессивных монологов барона. Тянулись вдоль обочин плети колючей проволоки, усыпанные фрактальными цветами.
Наконец лес расступился. Дорога круто забирала влево, вдоль опушки. Впереди раскинулся широкий болотистый луг, за которым вновь начиналась чаща на склонах замкового холма. На вершине щетинился башнями и громоотводами замок: кажется — рукой подать, а реши добраться — и потратишь не один час — той же узкой лесной дорогой, мимо нищих деревень, мимо сухих полей. Далеко здесь горизонт, высоко облака, и редко льется с неба спиртовой дождь, смывая пыль с листьев и лиц.
— Поживей, ржавчики! — заорал барон, выводя Данила из спячки. — Строиться! Покажем эксротатору, что такое настоящие солдаты! Его отребья еще не видать — точно по хлевам хоронятся, трусы! Стройся, кому говорят, химозг!
И вот так у них все, подумал квестор. Начиная с клеточного уровня: точней, дендритного, потому что местным аналогом клетки служила ветвистая углеродная мономолекула на стыке фаз. Все двойственно, все до странности зыбко для существ, облеченных в живую сталь. Вот и нервная система у аборигенов двойная: высшими процессами управляет бег электрических токов по проводам между полупроводниковыми кристаллами, но одновременно с ним тело подчиняется сугубо химическим процессам во втором, медлительном мозгу.
Драгунских скакунов согнали в табунок на ближнем краю поля, под охраной алмазных псов. Многоногие гончие потявкивали огоньками, стрекали стальными щупальцами, стоило безмозглым тракторам шагнуть в сторону. Пехотинцы натягивали тяжелые резиновые доспехи, проверяли заряд в батареях копий. Сержанты вполголоса, лоб в лоб и антенна в антенну, вразумляли в чем-то самых бестолковых подчиненных. Кавалеристы держались поодаль, заняв тактически важный взгорок, чтобы в нужный момент ударить по вражескому строю искристым клином разрядников.
— Позвольте поинтересоваться, ваша светлость, — спросил квестор, когда суета немного унялась, а барон занял подобающее командиру место в тылах, рядом с обозом, откуда при помощи складной прожекторной вышки собирался руководить сражением. — Когда нам ждать… э… узурпатора Дракула?
