Владимир Серебряков - С другой стороны
Рюмин вздохнул тяжело, как морж, и снова припал к кружке. Когда он вынырнул, усы его белели пеной.
— Хорошо, что я не квестор, — проворчал он. — И хорошо, что эта дура не работает на меня.
— Вам хорошо, — буркнул Данил. — А мне предстоит объяснять родственникам троих погибших, почему их убил гуманитарный подход к теории перевода.
— С другой стороны, — заметил Рюмин, — тебе не придется объяснять, почему люди погибли по твоей вине.
Квестор вздохнул.
— Каждый раз, как сталкиваюсь с такими вот историями — когда люди гибнут из-за глупого совпадения, из-за непонимания или дурацкого стечения обстоятельств, — мне кажется, что в их истории должна быть мораль. Понимаю, что нелепость, но ничего не могу с собой поделать. Двойственное у меня к таким вещам отношение.
— Мораль твоей истории проста — никогда нельзя до конца доверяться переводу, — отозвался Рюмин. — С другой стороны…
— С другой стороны… — эхом отозвался Данил.
Оба переглянулись и разом тихонько хмыкнули.
