Геннадий Прашкевич - Пять костров ромбом
4
Примерно через час машина свернула на подъездную дорогу и въехала в крытый гараж. Я понял это по облаку газов, заполнивших багажник. Сильные руки вытянули меня на свет, поставили на ноги:
— Иди осторожнее. Тут ступеньки!
— Может, вы снимете о моих глаз ленту?
— Заслужил он это, девочка? — услышал я хриплый смех.
— Пожалуй, да.
— Тогда иди, девочка, тебя ждут.
Когда шаги Джой стихли, опекун сорвал повязку с моих глаз, сразу же отступив на шаг.
Он мог этого и не делать. Я был связан, а он вдвое превосходил меня в весе. К тому же был вооружен. Я видел, как топорщились его накладные карманы. Здоровенный спортивный тип с желтым плоским лицом и узко поставленными голубыми глазами.
— Будешь дергаться, — предупредил он, — получишь! Я умею из любого живота делать сплошной синяк!
Он толкнул меня в кресло, а сам сел в другое, устремив взгляд на экран включенного телевизора.
Рост цен, угроза с востока, визит на Ближний Восток, ограбление ювелирного магазина… Опекун внимательно прослушал весь выпуск известий.
Я не понимал, чего он ждет, но когда передача кончилась, он встал, хрустнул суставами рук и удовлетворенно прохрипел:
— О нашем деле ни слова!
— Еще не успели, — подсказал я. — Через полчаса… час…
— Заткнись!
Ладно… Я не собирался с ним спорить. Да и он был настроен не очень воинственно. Внимательно оглядел меня, сунул в губы сигарету и сам разжег:
— Кури… Меня можешь звать Редом. Для тебя я — старина Ред. Мы теперь вроде как братья. Вставай! — И объяснил: — Маленькая загородная поездка.
5
Но маленькой назвать я ее не мог. Я почти задохнулся, когда Ред, наконец, извлек меня из багажника. Трещала голова, болели все суставы.
— Жив? — прохрипел Ред. — С твоей стороны это большая любезность.
Под ногами шуршала галька, потом песок. Меня вели по тропинке, я ощущал прохладу. Значит, мы были в пригородной или в парковой зоне… Но где?
Где — я не знал. Но человек, которому передал меня опекун, был мне знаком. Так знаком, что я предпочел бы с ним не встречаться.
Джон Лесли — так его звали. Несколько месяцев назад судьба свела нас в деле фармацевтов. Я представлял Консультацию, он — Ассоциацию бывших агентов Федерального бюро расследований (Мэдисон-авеню, 274). Я искал секреты, он их хранил. Я пытался искать связи с шоферами, техниками, служащими, он отговаривал их от опрометчивых поступков…
Но дело фармацевтов выиграл я!
Не поднимаясь из-за стола (он всегда стеснялся своего небольшого роста), Лесли округлил глаза:
— Садись, Миллер. Я на тебя не сержусь. Нам нужен твой шеф, но его не втолкнешь в багажник. Пришлось взять правую руку… Или ты левая рука?
Я усмехнулся.
— Но это неважно, — тем же будничным тоном продолжил Лесли. — Скоро ты отдохнешь. Тебя завезли сюда на минутку. Я боялся, что девочка обознается, но она узнала тебя… Как ты ей поверил, Миллер? Неужели ты стареешь? Неужели ты начинаешь искать друзей?..
Он остановился и крикнул в микрофон, лежащий на столе:
— Кофе!
Суетливая женщина, от испуга и напряжения у нее дрожала нижняя губа, принесла поднос с чашками.
— Не могу развязать тебе руки, Миллер, — усмехнулся Лесли. — Если хочешь приободриться, открой пасть. Я не хочу, чтобы ты выматывался. Нам еще предстоят беседы. Как ты догадываешься, они не будут короткими.
Я не противился. Лесли не Ред, а я и от Реда принимал услуги. И, послушно раскрыв рот, я большими глотками уничтожил содержимое чашки.
— Ты, наверное, пытался понять случившееся? — спросил Лесли. — Я тебе помогу. Задам три вопроса. От них зависит многое…
— Я слушаю.
— Так вот… Первое: как Консультация заграбастала главного эксперта фирмы “Счет”? Второе: где вы его держите? Третье: что собираетесь с ним делать?.. Обдумай хорошенько мои вопросы, Миллер. Время я тебе дам, немного, но дам.
Когда вернувшийся Ред снова завязал мне глаза, я провел ответный ход, рассчитывая на женщину, приносившую кофе. Если она была тут лицом случайным (а ее испуг косвенно подтверждал это), если Лесли просто ее купил, она еще могла пригодиться.
— Лесли, — спросил я. — Вы дадите мне пальто или опять сунете под одеяло?
Вопрос дурацкий, он должен был запомниться даже вконец запуганному человеку.
Но Лесли все понял и убил эффект:
— Ты здорово выпил, парень. Сейчас не зима. Обойдешься глотком кофе… Иди!
6
Я лежал теперь не в багажнике, а на заднем сиденье. И на меня, как это ни странно, действительно накинули одеяло. Оно было шерстяное и резко пахло потом. Пальцами связанных рук я сумел выдрать пару нитей и спрятал их за пояс брюк, сзади, единственное место, до которого я мог дотянуться…
Сопение Реда, сосущего сигарету (Лесли ехал не с нами), раздражало меня, но я молчал. Мы — воюющие стороны!
Я ничуть не преувеличивал.
Консультация, то есть шеф, Берримен, я, Кронер-младший, — все мы вели самую настоящую тайную войну против фирм, конкурирующих с нашими друзьями. Нас интересовало все: легкие аккумуляторы для электромобилей, специальные моторы для гоночных машин, транзисторы, радиолокационные системы, новые виды лекарственных препаратов… Вся добытая нами информация шла в руки шефа, хотя обрабатывал ее, конечно, не он. Но это нас, агентов, уже не интересовало. Мы получали свои проценты (весьма недурные) и помнили одно: молчание, молчание, молчание, ну и, конечно, лояльное отношение ко всем фирмам, которые обращались к нашей помощи хотя бы раз!
Любая фирма могла обратиться к нам с просьбой: “Там-то и там-то тот-то и тот-то ведет такие-то и такие-то работы… Нас интересуют эти работы, мы могли бы сами многое сделать в этом направлении… но — время!.. Времени у нас нет! А вот деньги…” Шеф улыбался, заключал договор, мы проводили акцию, заинтересованная фирма платила.
И сейчас, лежа на заднем сиденье мощной машины, увлекаемой Редом в неизвестное, я старался детально вспомнить все, что знал о деле Эксперта.
7
…В тот день шеф вызвал меня очень рано. И не куда-нибудь, а в разборный кабинет.
Я не оговорился, назвав кабинет шефа разборным. Стены, пол, потолок — все в нем было собрано из множества мелких плотно пригнанных друг к другу деталей, так что любую из них можно было за считанное время извлечь и изучить на предмет того, не нашили ли нам соперники уши.
