Джек Вэнс - Машина смерти
Душан Аудмар кивнул:
– Эта информация может стоить, а может и не стоить ста миллионов, затраченных Институтом; мои дети вновь со мной; я, конечно, рад этому, но опасаюсь, что я позволил моим эмоциям взять верх над рассудком и скомпрометировал себя.
Герсен ничего не ответил. Он и сам так считал. Однако Институту было некого винить, кроме себя – при желании они, безусловно, могли бы уничтожить Кокора Хеккуса.
– Еще один интересный момент. Молодую леди зовут Алюз Ифигения Эперже-Токай, и она родом с Фамбера – по ее словам.
– С Фамбера? – Аудмар наконец заинтересовался. – Это серьезное заявление или маскировка?
– Я думаю, что она утверждает это вполне серьезно.
– Интересно. Даже если это неправда. – Он искоса взглянул на Герсена. – Вы хотите сообщить мне еще что-нибудь?
– Вы дали мне определенную сумму на расходы. Я использовал часть ее для целей, которые я счел подходящими – приобрел контрольный пакет акций Инженерной Компании Пэтча.
Аудмар грациозно кивнул:
– Конечно, это нужно было сделать.
– Возможность представилась на Обменном Пункте. Майрон Пэтч был доставлен туда Кокором Хеккусом и оценен в 427.685 севов. Цифра заинтересовала меня, я провел расследование, и когда Пэтч заявил, что может вступить в контакт с Кокором Хеккусом, я выкупил его, используя партнерство, как обеспечение долга.
Аудмар поднялся на ноги, подошел к двери и вернулся с подносом, уставленным стимулирующими напитками.
– Я узнал, – продолжал Герсен, – что Майрон Пэтч строил механическое чудовище для Кокора Хеккуса – самоходный форт в форме сороконожки двадцати пяти метров длиной.
Аудмар пригубил напиток, затем поднял бокал, любуясь розовыми и фиолетовыми отблесками.
– Вам не следует отчитываться за эти деньги, – сказал он. – Они были уплачены за несколько единиц интересной информации, и в качестве случайного побочного эффекта вернули двух ребятишек домой.
Аудмар допил свой напиток и со стуком поставил бокал на место. Герсен, поняв больше из того, что осталось невысказанным, чем из того, что он услышал, встал и ушел.
Патрис, столица Объединенных Приходов Кумберленда, беспорядочно раскинулся по берегам дельты Кард-Ривер. Пригороды его тянулись на мили – до берегов озера Ок. В Старом Городе было множество строений, чей возраст перевалил за тысячу лет. Это были трех– или четырехэтажные дома из грубого черного кирпича, с узкими фасадами, узкими высокими окнами и высокими наклонными фронтонами. Выше по реке, в семисотлетнем Новом Городе, высились знаменитые Речные Арки – одиннадцать монументальных строений в форме усеченных треугольников, опирающихся на оба берега реки. В основании была вырезана стометровая арка, вершина возносилась на триста с лишним метров. Во всей Ойкумене не было ничего похожего на них. Все одиннадцать зданий были идентичны, отличаясь только цветом облицовки. Во всех зданиях в нижней, опорной части располагались магазины, студии, рестораны, в верхней части были квартиры городской элиты.
Между арками Нового Города и черными кирпичными домами Старого располагался грязноватый заводской район, где находился завод Майрона Пэтча. Демонстрируя сложную смесь нерешительности, услужливости, гордости, обеспокоенности и уязвленной гордости, он подвел Герсена к главному входу в здание. Оно было побольше, чем ожидал Герсен – метров полтораста в длину и пятьдесят – в ширину. Пэтч был ужасно подавлен и разочарован тем, что в здании никого не оказалось.
– Казалось бы, в тяжелую минуту человек может надеяться, что его служащие будут стараться изо всех сил поддерживать дело на ходу, образно говоря, даже попытаются выкупить своего хозяина. Больше сотни мужчин и женщин зарабатывали у меня на жизнь – и хоть бы один поинтересовался моей судьбой!
– Вероятно, они были слишком заняты поисками новой работы, – предположил Герсен.
– Может и так, но на мою благодарность они могут не рассчитывать, – отрезал Пэтч, распахивая тяжелую дверь. Они вошли в огромное помещение, и Пэтч указал на отгороженную часть помещения: – Зеуман Отуал настаивал на абсолютной секретности. Я использовал только самых доверенных людей, и даже их я по настоянию Отуала подверг гипнотической обработке, приказав забыть все, что они видели в цехе Б, стоит им из него выйти. Кроме того, – добавил он с заметным удовольствием – я внушил им, чтобы они работали с большим энтузиазмом, и не чувствовали ни голода, ни жажды, ни усталости во время работы. И я должен сказать, что никогда у меня не было таких замечательных рабочих. Я уже подумывал подвергнуть гипнообработке и всех остальных рабочих, когда меня похитили. Честно говоря, я тогда подумал, что столкнулся с громилами, нанятыми Гильдией Промышленных Рабочих. – Он провел Герсена мимо ряда прессов, станков, печей к высоким дверям, помеченным универсальным знаком «Вход воспрещен» – красным отпечатком ладони, и набрал код на цифровом замке. – Поскольку вы – мой партнер, то от вас у меня нет секретов.
– Именно так, – согласился Герсен.
Дверь скользнула в сторону, и они вошли в цех Б. Там высился самоходный форт. Герсен был поражен – привычка Пэтча к обтекаемым выражениям совершенно не подготовила его к жуткому виду конструкции. Голова была снабжена шестью щупальцами и воротником из длинных острых шипов. Вместо глаз была одна фасетчатая полоса; для приема пищи служила коническая пасть на верхушке головы, по бокам которой располагались две суставчатые руки. Туловище состояло из восемнадцати сегментов, каждый из которых был снабжен парой суставчатых ног, обтянутых желтоватой морщинистой кожей. Заканчивалось оно вздутием, похожим на вторую голову – с еще одним фасетчатым глазом и набором шипов. Туловище еще не было закончено и отливало металлическим блеском.
– Ну, что вы об этом думаете? – озабоченно спросил Пэтч.
– Весьма впечатляюще. Хотел бы я знать, зачем оно ему понадобилось.
– Поглядите. – Пэтч взобрался на голову чудища, используя шипы в качестве лестницы, и исчез в открытой пасти. Герсен остался в комнате один на один с двадцатипятиметровой махиной. Она могла выплевывать яд из шипов, метать огонь из глаз, взмахом щупальца перерубить ствол дерева. Герсен поглядел по сторонам, затем ретировался в прихожую. Пэтч выглядел неплохим парнем, искренне признательным за освобождение, но зачем вводить его в искушение?
Он встал так, чтобы с головы его не было видно, и стал ждать. Пэтч включил питание и чудовище начало оживать. Голова слегка вздрогнула, шипы приподнялись, щупальца щелкнули. Из отверстий по бокам головы раздался жуткий воющий вопль. Герсен вздрогнул. Вой затих и чудище двинулось вперед, поднимая и переставляя ноги чередующихся сегментов. Оно двигалось вперед и назад, легко, хотя и несколько неуклюже. Затем металлическая сороконожка остановилась и шагнула вбок – один шаг, два, три. Вдруг ноги на ближайшей стороне подломились и чудище рухнуло на бок, с грохотом ударившись о стену. Если бы Герсен остался стоять в цехе, его бы размазало по полу. Несчастный случай, разумеется – случайный сбой в работе машины, ошибка оператора… Из пасти выкарабкался бледный и вспотевший Пэтч. Герсен мог бы поклясться, что Пэтч искренне озабочен случившимся и ужасается при мысли о том, что он может увидеть. Пэтч спрыгнул на пол и стал заглядывать под корпус.
