Улисс Мур - Затерянный город
Анита не могла не рассмеяться.
Машина ожидала их на парковке. Совсем немногие вещи, которые отец взял в дорогу, уместились на заднем сиденье.
— Зеннор, мы прибываем! Костюм приготовила? — пошутил отец, комментируя обычную пасмурную и сырую погоду, и включил двигатель.
Когда выехали с парковки, показалось, будто галогеновые фары машин растворяются в тумане.
— Мы же англичане, — добавил отец. — Прохлада нас не испугает!
И они поехали дальше. По мере того как английская столица уступала место сельской местности, а спидометр отсчитывал километр за километром, погода постепенно улучшалась. Поднялся ветер, тучи развеялись, и на небе появилось немного голубизны.
Миновав дорогу на Бристоль, они съехали с автострады, открыли оба окна и больше не закрывали их, позволив ветру трепать им волосы.
А потом за поворотом неожиданно открылось море. Бело-голубая полоса, которая тут же и исчезла, словно перечеркнутая высоким мысом.
И тут началась игра: кто первый увидит море. За поворотом, за холмом… В конце концов море окончательно скрылось из виду, и теперь они ехали по прямой дороге, ведущей в Зеннор.
Зеннор.
Горстка домов.
И загадка в виде забавного детского стишка.
Сейчас, в мертвый сезон, многие дома здесь стояли с закрытыми ставнями, а пустые дороги патрулировали только стаи чаек.
— М-да… Тут все очень изменилось с прошлого раза, — рассердился господин Блум, сворачивая в какую-то узкую улочку, куда и не думал вовсе въезжать.
Анита подумала, что он, наверное, просто ошибся дорогой, но промолчала. Она предпочла рассматривать все вокруг: стоявшие вплотную друг к другу домики из темного камня, низенькие каменные ограды, ровные, словно начерченные, пламенеющий закат на море.
Гостиница появилась в конце следующей улочки. Скромная «постель & завтрак», где они оказались единственными постояльцами. Казалось, в этом доме, увитом плющом и зажатом между соседними белыми домишками, с крохотным, необычайно густым зеленым садиком живут феи.
— Ну вот и приехали! — обрадовался господин Блум.
Анита и ее отец познакомились с хозяйкой гостиницы, отнесли вещи в комнату под крышей и открыли круглое окно, выходящее на море.
Потом вышли, желая пройтись по городку, поели острого фасолевого супа в единственном работавшем ресторане и поговорили с хозяином заведения, обладателем длинных, загнутых кверху усов, о том, как время непоправимо изменило тут все.
Для Аниты однако время не менялось. Девочке просто не хватало его. Она испытывала какое-то необычное волнение оттого, что приехала сюда, и огромное сожаление, что не может понять загадочный стишок.
— Вы когда-нибудь слышали о городе под названием Килморская бухта? — вдруг обратилась она к хозяину ресторана.
— Нет, извините, — ответил тот с какой-то странной поспешностью.
И больше уже не подходил к их столу, чтобы поговорить о том о сем, а только наблюдал за ними со стороны, ни на минуту не выпуская из виду.
Лунный свет проникал сквозь шторы, и Анита не могла уснуть. Все думала о стишке и о том немногом, что знала о Килморской бухте. Она прочла первые книги Улисса Мура, которые одолжил Томми, и узнала, что такого города нет ни на каких географических картах по меньшей мере уже лет шестьдесят.
Грандиозная идея. Спрятать целый город. Отрезать его от всего мира. Лишить воздушной и железнодорожной связи, отказаться от проведения в нем праздников и всевозможных массовых мероприятий, от возведения небоскребов и строительства парковок. Наверное, венецианцы когда-то хотели сделать такой же и свою Венецию. Надежное убежище, ни в чем не меняющееся и защищенное от любых перемен.
Вдруг пошел дождь, мелкий, моросящий; он тихо и ласково постукивал по оконному стеклу.
И Анита незаметно уснула.
На другой день их разбудило блеяние овец, стадо которых проходило под окнами «постели & завтрака». Отец Аниты обеспокоился, не повредили ли они машину, а потом, когда стадо прошло, сладко потянулся.
Утро выдалось великолепное.
— Самое подходящее, чтобы покататься на велосипеде! — сказала Анита, глядя на отца, и заметила, что ему это не понравилось.
— В-в-велосипед? — переспросил он, запинаясь.
— Ну конечно! — сказала девочка, выбравшись из-под одеяла. — Давай возьмем велосипеды напрокат и покатаемся по берегу. Или по лугам.
— Неплохая идея, — солгал господин Блум, который определенно не имел ни малейшего желания трястись в седле и крутить педали. — Но сначала давай позавтракаем!
Они принялись за кофе и свежевыпеченные булочки с домашним черничным вареньем, и Анита стала расспрашивать хозяйку «постели & завтрака» о Килморской бухте.
Но оказалось, женщина тоже никогда ничего не слышала о таком месте.
— Надо же, — проговорила девочка и сменила тактику. Вспомнила тот загадочный стишок и прямо спросила: — А далеко отсюда… дуб с рыболовными крючками?
Господин Блум с удивлением посмотрел на дочь:
— Странное название для дерева…
Анита не спускала с хозяйки глаз.
— Как ты сказала, юная госпожа?
Тук — екнуло сердце Аниты.
— Дуб с рыболовными крючками.
Брови у хозяйки гостиницы выгнулись. Она посмотрела в приоткрытое окно, откуда в комнату долетали запахи водорослей и хлева.
— Очень давно уже я не слышала это название. Очень давно.
Тук — опять екнуло сердце Аниты.
Морщинистое лицо женщины походило на карту острова сокровищ, скрывавшую число ее лет.
— А ты откуда знаешь про это дерево? — так же прямо спросила она.
— Слышала стишок, — ответила девочка.
— Стишок? И про что же он?
— Точно не помню… — Анита улыбнулась. — Но в нем говорилось о дубе с рыболовными крючками, который находится в Зенноре.
— Моя дочь живет в Италии, — вмешался в разговор господин Блум, как будто это обстоятельство могло иметь какое-нибудь значение.
Женщина пожала плечами:
— Ну… в любом случае, это какой-то загадочный стишок. Потому что нет в Зенноре никакого дуба с рыболовными крючками.
Сердце Аниты замерло, на этот раз от огорчения.
Хозяйка ресторана отошла, явно размышляя, продолжить ли разговор. Потом остановилась и призналась:
— Есть тут один дуб, и не очень далеко, за городом. — Она кивнула в сторону моря. — Километрах в пяти отсюда, если ехать вдоль берега. Если, конечно, он еще цел… — Она широко улыбнулась. — И если цел, то не ошибетесь. Сразу увидите, издали. Черный и некрасивый. Как и все несчастья, что висят на его ветвях.
