Сергей ГОРОДНИКОВ - ПРИШЕСТВИЕ
– Отдай им всю информацию. В конце концов это их работа. Не нравится мне… Пойми, с какими силами мы связались.
У него сильно дёрнуло щёку, и он отпустил руку товарища.
Но тот будто не слышал, отозвался собственным мыслям.
– Одно не пойму. Какой здесь интерес у кавказской мафии?
Не говоря больше друг другу ни слова, они поднялись на набережную, там расстались. Игорь смотрел вслед красным габаритным огням «шкоды» и прежде, чем они скрылась за перекрёстком, отвернулся к реке. Прогулочный корабль, яркий и шумный, тоже удалялся, плыл по течению. Растревоженная волнами, которые расходились сзади него, тёмная вода ещё шлёпала по граниту набережной, но уже едва слышно, успокаиваясь.
– Я не смерти боюсь. Очередного предательства и поражения, – как бы оправдываясь перед тем, кто уехал, тихо произнёс Игорь.
Схожие мысли приходили в голову и Вадиму, однако он подавил их действиями, следуя поговорке: глаза боятся, а руки делают. Он выехал на проспект, на котором жизнь схлынула с тротуаров и пешеходных дорожек в ночные заведения. Это благоприятствовало его плану, и он притормозил возле трёх таксофонов. Марина не спала, смотрела развлекательную передачу и охотно согласилась на предложение провести часть ночи в китайском ресторане. Договорились, он подъедет через двадцать минут, подождёт её у подъезда.
Он ждал её в машине дольше, чем рассчитывал, но проявлял терпение, – она ему была нужна. Но она решила создать ему неудобства, настояла выбрать ресторан, в котором оба никогда не были. Они нашли такой.
– Ночью сюда пускают только с девушкой, – пояснил Вадим, ведя её под руку к самому уютному столику под китайским фонариком.
Девушка слегка отстранилась, глянула на него и поняла: он знал, куда её привёз. Но не стала останавливаться на этой теме.
– Странно, – заметила она, опускаясь в подвигаемое ей кресло. – Этот свободен, а другие все заняты.
Она с любопытством осмотрелась. Вадим сел напротив, и тут же возле столика появился невысокий официант-китаец, с привычной вежливостью поклонился.
– Нельзя, – сказал он так, как на Востоке говорят тем, чьё положение ниже, чем у кого-то другого. – Забронирован.
События последних суток, малознакомая девушка, которой он был обязан, и это «нельзя», сказанное ему, словно человеку второго сорта, вызвали у Вадима необходимую волну управляемого гнева и одновременно обострённого чувства своего тела, своих движений. В таком состоянии ему становилось легче действовать быстро и чётко.
– Ты ошибся, – сощурил он глаза на официанта. – Забронирован другой столик.
У официанта озадаченно вытянулось косоглазое лицо, он попятился и куда-то пропал. Марину такое начало забавляло, и он снова отметил про себя, что не может понять, следствие это особого жизненного опыта или в ней так говорит природа. Чего-то неуловимого недоставало, чтобы уверовать в её жизненный опыт и… потерять к ней интерес… Марина достала сигарету, и он чиркнул зажигалкой, как бы не замечая приближения крутого парня с короткой стрижкой и пёстрым галстуком. За спиной парня семенил официант с видом беспомощности и нежелания скандала. Марина откинулась в кресле, с растущим интересом ожидала, что будет дальше.
Парень был новобранцем в бандитской среде, не знал некоторых неписанных правил, не представлял, кому намеревался указать место. Он резко выдернул кресло из-под Вадима, и тот, ожидая чего-то подобного, пружиной распрямился, с разворота скользящим снизу кулаком всмятку разбил широкий нос. Парень отпрянул и налетел задом на соседний столик. От вида хлынувшей из его носа крови там истерично взвизгнула женщина средних лет.
– А-а! – прорычал он от злобы.
Он бы бросился на противника, не появись перед ним курчавый крепыш в чёрном дорогом костюме. Опытный в драках парень взял себя в руки, воспользовался вмешательством авторитетного сообщника и отступил, догадываясь, эту драку проиграл в самом начале. Подвинув кресло, Вадим сел на место, своей ручкой отметил в меню заказ. Курчавый крепыш сделал официанту знак исполнить заказ, и тот с видимым облегчением охотно удалился. После чего крепыш по приятельски присел рядом, позволил осмотреть себя, каков он есть. Однако белая шёлковая рубашка с красным галстуком и золотой браслет с покрытыми крошечными бриллиантами часами не произвели на Вадима ожидаемого им впечатления.
– Прошлую встречу ты был грязным, вонял… – Вадим покачал головой при неприятном воспоминании. – Нашёл богатого Хозяина?
– Да… – неопределённо, почти беззвучно и с вздрагиванием тела деланно рассмеялся крепыш, словно соглашался с чем-то другим. – А он чемпион, – кивнул он с удовлетворением и презрением в сторону парня, который прижимал к носу красный от крови платок, направлялся к мужскому туалету. И наклонился ближе к Вадиму. – Очень прошу, пересядь. Столик Хозяина. Если б этот пижон не опередил меня, всё было б о`кей. Теперь честь фирмы… Ну, ты понимаешь. Хозяину уже о тебе сообщили. – Он указательным пальцем небрежно показал на другой удобно расположенный столик. Из-за него недовольные и напуганные словами подошедшего мордоворота вставали две пары. – Тебе освободили...
Он не успел увернуться от хлёсткого удара сильной ладони в ухо. Вадима вновь подхватила волна холодного расчётливого бешенства, и его не остановил пистолет, который выхватил опрокинутый с креслом крепыш. Он нагнулся над ним, схватил в кулаки отвороты дорогого пиджака.
– Мне надо видеть твоего хозяина, – он встряхнул крепыша и сплюнул на его белую рубашку. – А это плата за доставку…
Затем подхватил Марину под руку, жёстко поднял, чуть не силой широким шагом повёл через притихший зал. На ходу она с нескрываемым любопытством оглядывалась назад, на встающего, отряхивающего дорогой костюм крепыша.
– А этого стукнуть нельзя? – невинно спросила она, показав рукой на лысого жуликоватого кавказца, гордо восседающего за угловым столиком рядом с молоденькой девицей, почти подростком.
Кавказец сжался. С облегчением поправил воротник рубашки, когда прошедший мимо Вадим резко ответил:
– Не сейчас!
Марина на ходу вздохнула, как бы вынужденная смириться с отказом, и решила обидеться, замолчать.
– Пропал аппетит, – объявил Вадим растерянному официанту-китайцу, который застыл с его заказом на широком, с искусным изображением дракона подносе.
Неотрывно глядя перед собой, он вёл «шкоду» по малолюдному ночному проспекту, выехал на шоссе, которое щедро освещалось рядами фонарей и стрелой убегало вдаль между стенами жилых строений, построенных в середине двадцатого века.
