Джозеф Финдер - Дьявольская сила
Когда же он появится?
И откуда?
Как же все-таки мне остановить его, защитить, если я не знаю, когда и из какого входа он появится в зале?
Водитель выкатил из фургона на платформу сзади кресло-каталку и под жалобный вой электропривода опустил платформу на землю, затем он высвободил коляску от зажимов на платформе, помог мне взобраться в нее и покатил к входу, около которого толпились люди. Я расплатился с ним, и он ушел.
Я сразу почувствовал себя беззащитным и уязвимым и не на шутку испугался.
Для Траслоу с его подручными и для нового канцлера Германии на карту было поставлено слишком многое. Рисковать тем, что их разоблачат, они никак не могли, об этом и говорить не приходилось.
Всего два человека — какие-то два жалких маленьких человечка — встали на пути между ними и их замыслами покорения всего мира. Между ними и разделенным на сферы влияния новым миром; между ними и их несметными богатствами в будущем. Не какими-то мизерными пятью или даже десятью миллиардами долларов, а многими сотнями миллиардов долларов.
Так что же по сравнению с этими перспективами значили для них жизни двух профессиональных шпионов: Бенджамина Эллисона и Харрисона Синклера?
Так стоит ли сомневаться, что они не остановятся ни перед чем, чтобы только, как говорят в сфере шпионажа, нейтрализовать нас?
Нет, сомневаться не приходится.
И вот там, в зале, отделенный от толпы, в которой я пока находился, миновав две арки с детекторами металла и две цепи охранников, сидел Александр Траслоу, ожидая начала слушаний и бросая реплики знакомым. Сомнений в том, что его охрана уже расставлена повсюду, нет никаких.
Ну, так где же убийца?
И кто этот убийца?
Мысли галопом неслись в голове. Опознают ли меня, хоть я и принял меры предосторожности и изменил свою внешность?
Разоблачат ли меня?
Вроде бы не должны. Но опасения подчас нерациональны и не поддаются логике.
По всему видно, что я безногий инвалид в кресле-каталке. Я поджал ноги под себя, сложил и по-восточному сел на них. Ширина кресла вполне позволяла проделать это. Балог, этот внимательный и мудрый гример, на скорую руку перекроил и ушил мои брюки, и теперь они выглядели так, словно несчастный инвалид специально переделал их из великолепной костюмной пары. Эффект поддерживал подвернутый плед. Никто и не станет присматриваться к жалкому безногому старику в кресле-каталке.
Волосы у меня стали такими, будто естественно поседели, как и борода, а нанесенные на лицо старческие морщины выглядят так, что и не распознать, что они искусственные, при самом пристальном разглядывании. На руках заметны старческие темно-каштановые пятна. Толстые очки в роговой оправе придавали лицу солидный профессорский вид, вкупе с другими деталями они полностью изменили мое обличье. Балог напрочь отказался добавлять лишние штрихи, и теперь я только радовался его решению. Выглядел я со стороны как бывший дипломат или бизнесмен средней руки, как человек лет под шестьдесят или чуть больше, на которого тяжело прожитые годы наложили свой отпечаток. Как ни разглядывай, на Бенджамина Эллисона я ничуть не походил.
А может, мне это только казалось?
Сделать такую маскировку меня надоумил, разумеется, образ Тоби Томпсона — человека, которого мне больше не придется повстречать, с которым не доведется больше столкнуться лицом к лицу на узкой дорожке. Его убили, но идею он успел подать мне своим примером.
Конечно, инвалид в кресле-каталке привлекает к себе внимание, но в то же время особого интереса к своей личности не возбуждает — таков парадокс человеческого характера. Люди оборачиваются и таращат на него глаза, но тут же отводят взгляд, будто сразу же вспоминают знакомого инвалида в такой же коляске, и им становится не по себе или чувствуют себя неловко, что их застали такими любопытствующими и разглядывающими чужое несчастье. А в результате калека в коляске зачастую остается как бы незамеченным.
Ну я, разумеется, постарался заявиться к началу слушаний как можно позднее, но и не слишком уж поздно. Сидеть в зале чрезмерно долго — опасно, ибо непременно усиливается вероятность, хоть и малая, что тебя в конце концов распознают.
Предпринял я и другие меры предосторожности — этому меня надоумила Молли. Поскольку одним из самых сильных человеческих ощущений являются обонятельные, воспринимаемые человеком зачастую подсознательно, она придумала положить на сиденье в кресло немного какого-то вещества, издающего характерный запах больницы или поликлиники. Такой больничный запах каким-то неуловимым образом еще больше маскировал мою внешность. Идея Молли, по-моему, оказалась просто находкой.
И вот я стоял (вернее, сидел в кресле) среди суетящейся толпы и озирался с видом, приличествующим моему положению инвалида, подыскивая место, где бы поудобнее встать в очередь к входу-в здание. Какая-то пожилая пара жестами пригласила меня встать впереди них. Я подъехал к ним и поблагодарил, встав впереди в очередь.
У входа стоял длинный стол с детекторами металла, которыми ловко орудовали моложавые штатные охранники Капитолия, они же выдавали голубые карточки для прохода тем лицам, которые были в списках приглашенных. Когда подошла моя очередь, я представился доктором Чарльзом Ллойдом из Массачусетской больницы широкого профиля в Бостоне.
Вереницей, один за другим, посетители проходили через детекторный контроль. Как обычно, изредка поднималась ложная тревога. Вот и стоящий передо мной мужчина стал было проходить через детекторную арку, но зазвенел тревожный звонок. Его вежливо попросили вынуть из карманов все ключи и монеты. В техническом описании такой арки, которое любезно разыскал для меня Сиджер, я вычитал, что у детектора металла типа «Сёрч-гейт-III», который как раз и был установлен у входа, самая сильная чувствительность проявляется в центре и там можно уловить наличие нержавеющей стали весом всего 3,7 унции. Помимо этого я предусмотрел, что меры безопасности не ограничатся этим детектором.
Разумеется, кресло-каталка привлечет повышенное внимание охранников. Мне было известно, что Тоби не раз провозил через детекторы металла в аэропортах свой пистолет, просто положив его под себя на сиденье и прикрыв листом свинцовой фольги, а на лист еще накладывал мягкую подушечку. Однако следовать слепо его приему я не осмелился. Скрытый таким образом пистолет легко обнаружить даже при поверхностном досмотре.
Поэтому я встроил свой довольно необычный двухствольный американский пистолет «дерринджер-4» в подлокотник каталки. Так как кругом сталь, обнаружить пистолет детектором просто невозможно. Поэтому, приближаясь к арке с детектором металла, я сохранял спокойствие, будучи уверен, что пистолет не обнаружат. Но сердце мое все же глухо и учащенно стучало в груди, а в ушах этот стук отдавался глухими громовыми раскатами, заглушающими все остальные шумы. От страха со лба моего ручьем стекал по левой брови пот, застилая глаз.
