Борис Тараканов - Колесо в заброшенном парке
Анна решительно направилась к Антонио.
— Прочь! — твердо сказал монах, открывая шкатулку и отыскивая взглядом луну.
Анна вздрогнула и отступила назад.
— Только запомни — в этом времени тебе все равно не жить! — сквозь зубы сказала она Антонио.
— Чего и вам желаем, — вставил Добрыня.
— …Затянет… Прошлое затянет тебя! Умрешь всеми забытый на задворках Истории! Ты, Гений, многое нашел. Но только не короткий путь по Времени и по Судьбе. Читай же партитуру! Читай!!
Воздух вокруг Анны сгустился. Очертания стали нестерпимо яркими и вдруг опали и растворились. Наступила тишина. Ее нарушил голос Добрыни.
— Обломись, дверная ручка! Дура какая-то… Да, Антош?
Антонио тихонько плакал.
— Я боюсь ее, — сквозь слезы признался он.
— А ты не бойся, — сказал ему устами Бурика Стас. — Она еще долго не сунется. Правда?
С этими словами Стас ткнул задумавшегося о чем-то монаха локтем в бок. Не сильно, но ощутимо.
— Истинная правда, — с готовностью закивал монах. — Какие могут быть сомнения… Станислав, возьмите, — он протянул шкатулку. — Заклинаю вас — поднять крышку можно только в том случае, если детям будет грозить опасность со стороны… сами знаете кого. Я уверен, это не последний визит.
— А как же вы? — спросил Стас, принимая шкатулку.
— Вам это нужнее.
Монах обвел взглядом всю компанию.
— А теперь пора.
— Куда? — не понял Добрыня.
— Домой, конечно.
— Ура! Домой!! — закричал Бурик и весело подпрыгнул на месте. — А как?
— А как же Владимир? — вместе с ним спросил Стас.
— Мы о нем позаботимся, — ответил монах. — В Москву вы вернетесь одновременно.
— Но как я вывезу из Италии весь этот выводок? — Стас указал рукой на трех мальчишек.
Монах широко улыбнулся.
— Не бойтесь. Эта троица сама вас выведет, куда нужно. — Он повернулся к мальчишкам. — Поторопитесь, братцы. Медлить уже нельзя — планеты расходятся. Следующее слияние ожидается не раньше, чем через триста лет.
— Нет, — усмехнулся Стас, убирая в сумку шкатулку с таинственным Зеркалом, — мы столько ждать не привыкли.
Заброшенный путь у старого мелового месторождения тянулся на закат. Стас опять посмотрел на ржавые рельсы и вновь подивился тому, что некоторые их участки были гладко отполированы и слегка бликовали в свете потухающего закатного зарева. Мальчишки шагали впереди. Антонио топал по шпалам, Бурик и Добрыня шли по рельсам, держа его за руки — все трое были совершенно счастливы. «Куда мы идем? — думал Стас. — Для Монахов-Сальваторов это ритуал. Для ребят — всего лишь игра. Меня-то, старого идиота, куда несет? Ведь сейчас дойдем до ближайшего переезда, там наверняка уже ждет микроавтобус. Будет дорога в аэропорт и, надеюсь, спокойный перелет на каком-нибудь частном самолете, без особых пограничных формальностей… Так неужели нельзя обойтись без всех этих околомагических атрибутов?»
На Пизанские горы опускалась скоротечная южная ночь. Постепенно мысли Стаса принимали новое направление. Оно главным образом касалось идущих впереди мальчишек, их будущего…
Стас посмотрел в спину каждого из них и подумал: «Боже…» Но слова молитвы почему-то на ум не шли. Ну что тут сказать? Что попросить? Помилуй этих мальчиков? Так Господь это и так знает и наверняка помилует… Дай мне такого сына, как один из них? Так Он значительно лучше меня распорядится. И ведь, небось если и будет, то дочь… Что же сказать?
Стас отстал еще на несколько шагов, посмотрел в бездонное небо, в котором вспыхивали мохнатые южные звезды, с удовольствием перекрестился и выдохнул:
— Господи!..
Подумал, развел руками и добавил:
— Вот так-то вот оно…
Еще раз посмотрел на шагающих впереди пацанят.
— Ты уж сделай так, чтобы… Ну, да Сам знаешь. Я ведь не за себя прошу, Господи!
Одна из звезд на горизонте горела ярче других. Под ней угадывался шпиль — он неярко блестел в лучах восходящего солнца. Постепенно из утреннего тумана проступили очертания до боли знакомого и родного здания Московского университета.
«Вот тебе и микроавтобус на переезде…» — только и подумал Стас.
Эпилог
— Ну что, кашу есть будем? — спросил Вовка Бурика и Добрыню. — Татьяна Владимировна приготовила.
Бурик и Добрыня скорчили недовольные рожи и в голос заявили:
— Не-е-е-е!..
Антонио мотал головой, пытаясь понять, о чем идет речь.
— Слушай, я не знаю, чем их кормить! — крикнул Вовка Стасу, который в отцовской комнате раскочегаривал интернет, наполняя квартиру резкими звуками спаривающихся модемов. При этом Вовка задел локтем хлюпающую кастрюлю и… (откуда только прыть взялась) зайцем отскочил от плиты, перед которой уже через долю секунды образовалась густая пузырящаяся лужа. В ее середине красовалась кастрюля, бесстыдно демонстрируя окружающим закопченное дно.
— Браво… — неуверенно сказал Бурик.
— Бис! — потребовал Добрыня и захлопал в ладоши.
Антонио округлил глаза.
— Идите лучше в комнату. — Вовка окинул мальчишек грустным взглядом и, махнув рукой, пошел в туалет за совком, веником и половой тряпкой.
Вошел Стас, взглядом оценивая обстановку.
— Нормально… — сказал он.
— Ничего нормального! — сопя, ответил Вовка, елозя тряпкой перед плитой. — Лучше подумай, чем можно их накормить. Не свининой же в коньяке и не курицей в пиве!
— В такую жару они и чипсами сыты будут.
Вовка поднял голову и посмотрел на Стаса снизу вверх.
— Слушай, кажется, ты меня спасаешь!
— Это мое нормальное состояние.
— Ага… Посмотри вон, в шкафу. Там пара пакетов должна быть.
— Я знаю. С грибами и паприкой. Татьяна покупала…
— С каких это пор она тебе «Татьяна»? — шутливо удивился Вовка.
— С каких надо. С недавних…
— А откуда знаешь, что это она покупала?
— Из самого оттуда! Отстань…
— Старый ловелас! Иди ребят корми, а я сейчас пол домою и кофе сварю.
— А этим уже ты меня спасешь! После общения с чиновниками это будет просто панацея.
Вскоре Вовка чародействовал над пузатой керамической туркой, помешивая содержимое специальной деревянной палочкой. Кухня постепенно наполнялась ароматом, близким к божественному.
— Коньяк сразу не добавляй, — сказал Стас непонятным тоном. — Лучше потом — когда сварится.
— Стас! — рявкнул Вовка. — Не говори, что мне нужно делать, и я не буду говорить, куда тебе надо пойти!
