Максим Дегтярев - Ок-но
— Маскировочный окрас. Ни один друид тебя не разглядит.
Рассвел вооружился лопатой и развернул распечатанный на бумаге план раскопок. Я спросил, зачем друиды устроили кладбище на болоте.
— Во-первых, это не кладбище. Во-вторых, три тысячи лет назад болота здесь не было.
— Что же это, если не кладбище?
— Каменный календарь. Вы походите, осмотритесь, вам понравиться. На Фаоне, наверное, такого нет.
— Нет, — согласился я. — Нам, чтобы что-нибудь раскопать, приходится летать за сто парсеков. Удобно, когда все рядом с домом…
После обмена колкостями, имело смысл внять совету профессора и не стоять у него над душой.
Прямоугольные каменные глыбы возвышались на три-четыре метра. Некоторые стояли наклонно и готовы были вот-вот упасть. В центре котлована находились каменные ворота, точнее — пары четырехметровых камней с каменными перекладинами. Естественно, я не удержался и прошел через все пять ворот.
В котлован мы спускались с восточной стороны. На запад — к центру — его глубина возрастала, затем снова уменьшалась. Дно полого поднималось до уровня земли. На западной стороне раскопки начались позже. Камни группами высовывались на метр-полтора. Робот-экскаватор, под руководством молодого парня, разминал коленчатые суставы и размахивал ковшом. Он едва не снес мне голову. Парень извинился и попросил держаться от робота подальше.
— Он еще не проснулся после зимней спячки, — сказал парень.
— Не известно, кто из вас не проснулся, — проворчал я и вернулся к воротам.
В центре, среди ворот, орудовала разнополая пара средних лет. Мужчина держал в руках дальномер, женщина вводила результаты измерений в миникомпьютер.
— Смотри, что получается, — вдохновенно говорила женщина. — Если сложить высоты вертикальных камней и разделить сумму на длину перекладины, то выходит ровно три целых и четырнадцать сотых. Недаром ворота похожи на букву «пи».
— Это означает, — отвечал мужчина, — что с помощью ворот они решали задачу квадратуры круга.
— За пять тысяч лет до Пифагора! — восхитилась женщина.
Гордон Алистер ковырял камень перочинным ножом. Когда я его окликнул, он вздрогнул и спрятал нож. Похоже, я застал его на месте преступления.
— Ага, понятно: «Здесь был Гордон». Потом вон те типы, — и я показал на археологов с дальномером, — станут говорить всем, что адвокаты появились здесь за пять тысяч лет до основания Рима.
— Они будут недалеки от истины. — ответил Алистер, вернувшись к прежнему занятию. — Вторая древнейшая все-таки… Вообще-то я хотел найти что-нибудь на память.
В итоге он удовлетворился осколком величиною с большой палец.
— А ты себе присмотрел сувенир? — спросил он в надежде записать меня в соучастники.
— Я нашел нечто большее, чем сувенир.
— И что же?
— Еще одно доказательство единства пространства и времени.
— ?!
— Рядом с камнем, датируемым шестым тысячелетием до рождества Христова, я обнаружил Татьянину булавку, которую она месяц назад потеряла в нашей квартире на Фаоне. Она даже не заржавела.
— Расскажи о находке Рассвелу. Он объяснит ее с точки зрения современной космологии.
— Во всяком случае это повод расспросить его о гравитационных аномалиях.
Отыскав профессора Рассвела на прежнем месте, я поинтересовался, когда, по его мнению, друиды натащили сюда эти камни.
— Первое тысячелетие до новой эры, полагаю, — ответил он.
— Кое-кто считает, что шестое. В справедливости этой цифры вы убедитесь, если сосчитаете число камней, умножите это число на два, прибавите количество месяцев в году, разделите пополам и вычтите число камней.
— Их счастье, — осклабился Рассвел, — что им известны только четыре основных арифметических действия.
— Детская задачка, — бросил Алистер спустя пять минут.
Мы проторчали у друидов до полудня. Туман рассеялся, стало припекать. Охотники до древних сокровищ скинули куртки и во всю орудовали лопатами. Меж камней бродили роботы и всем мешали.
— Запретили же их сюда брать! — вознегодовал Рассвел и запустил в робота куском глины.
— Нам, пожалуй, пора, — намекнул ему Алистер. — Не надо нас провожать, доберемся сами, — добавил он, заметив, с какой тоскою профессор начал очищать с лопаты торф, поглядывая на свежевыкопанную яму. Если он сейчас уйдет, яму тут же займет какой-нибудь мародер.
— Поднимемся вместе, — предложил профессор. Археологическую лопату он воткнул в кучу выкопанной земли — как знак того, что он скоро вернется.
Я вскарабкался первым, подал профессору руку. Алистер подталкивал профессора сзади. Отмахнувшись от нас обоих, он вскарабкался сам.
— Приятно было познакомиться. — Рассвел протянул мне руку.
— Жаль, не успел расспросить вас о гравитационных аномалиях, — посетовал я, пожимая его сухую, крепкую ладонь. — Не могу взять в толк, чем они заинтересовали ДАГАР. Если, конечно, мисс Чэпмэн не ослышалась.
Рассвел отнял ладонь, отошел на три шага и устремил взгляд на запад.
— Видите ту гору? — спросил он, указав вытянутой ладонью на поросший черным лесом холм.
— Вы имеете в виду этот холм? — переспросил я и очертил пальцем контур указанной возвышенности.
— В древности, — будто не слыша меня, продолжал он, — местные жители называли ее Горой Аруса — Горой Того, Кто Ждет…
— Не обращайте внимания, профессор, — встрял Алистер. — Вы имели честь столкнуться с типичной фаонской гигантоманией. Когда однажды я сказал Федру, что глубочайшая на Земле Марианская впадина имеет глубину одиннадцать километров, Федр ответил, что на Фаоне одиннадцать километров — это мель… Да не толкайся ты!..
Расставив руки, Алистер собрался лететь обратно в котлован.
— Гордон, ты перебил меня, — сказал Рассвел не оборачиваясь и замолчал.
— Продолжайте, профессор, — попросил я. — Гордон больше не будет вам мешать.
Не возвращаясь к тому, что уже сказано, профессор продолжил рассказ о гравитационных аномалиях:
— Двигаясь дальше на запад вы достигнете побережья пролива, именуемого теперь проливом Святого Георга. Две с лишним тысячи лет назад, ранним апрельским утром от берега отчалила лодка с восемью гребцами. Под покровом тумана лодка устремилась к острову, которого нет ни на одной карте. Девятый член команды прижимал к груди мешочек из синей кожи, в котором лежал единственный желудь. На пустынном острове, вдали от людских глаз, из этого желудя должен был вырасти Дуб-Хранитель, последняя надежда древнего племени, их спасение от нашествия чужеземцев. О чужеземцах же было предсказано, что вырубят они священные деревья и разрушат храмы, и не будет от них спасения ни на земле, ни на море, но ничего не было сказано о спасении на небе. Девяносто девять лет отводилось на исполнение пророчества — время достаточное, чтобы ветви Дуба набрали силу, необходимую, чтобы выдержать Новый Белый Храм — укрытие для избранных. Спустя время, потомки тех девяти, преследуемые чужеземцами, повторили путь к острову. С ужасом они увидели, что ветви Хранителя взметнулись столь высоко, что пробили небесный свод, оставив на нем незаживающие раны. Путь назад был им отрезан. Опустив головы, они ждали кары, ибо ни одному смертному не позволяется проникать по ту сторону небесных огней. Они ждали кары, но надеялись на спасение…
