Таис Сотер - Простые вещи
Разделась и, посмотрев на себя в тусклое зеркало, досадливо поморщилась. Грудь, спину и плечи украшали синяки и ссадины, а на голове было воронье гнездо. Вот же красавица… На левую руку я избегала смотреть, не желая напоминать себе об увечье.
Когда я вышла, Вагнер уже ждал меня. На застеленном белой холщовой скатертью столе стоял поднос с довольно простой, но сытной едой – мягким сыром, ветчиной и хлебом. Зато в бокалах плескалось красное вино, а в качестве десерта предлагалась тарелка с фруктами. Интересно, мои похитители со всеми пленниками так обращаются? Или мне повезло?
Стараясь не обращать внимание на стражников, вновь занявших пост у двери, я села за стол. Есть мне не хотелось, но ради соблюдения приличий взяла гроздь винограда, неторопливо от нее отщипывая. Хотелось пить, но рисковать с вином не стоило. Ягоды должны были утолить хотя бы жажду.
– Сколько времени прошло с тех пор, как я здесь? – первой нарушила тишину.
– Тебя привезли этой ночью. Сейчас полдень.
– Где министр Гайне?
– В последние дни он очень занят, так что за тобой буду присматривать я.
Целитель даже не стал отрицать, что связан с ним. Видимо, никто не собирался отпускать меня в дальнейшем. Горло сдавило от страха, но я все же смогла спросить:
– Мы в министерстве?
Удивленный взгляд.
– Конечно, нет. Там сейчас может быть небезопасно. Мы в катакомбах под дворцом.
– Катакомбы? Я думала, это только городские легенды.
– Когда-то на этом месте была пограничная крепость, а под ней тайные проходы и коридоры, ведущие наружу. Позднее, при прадеде Крейна, когда возводили дворец, их нашли и решили расширить. Теперь здесь могло бы уместиться население маленького городка.
Если это так, то Шефнер как глава СБ должен знать о существовании этих подземелий. Будто поняв, о чем я думаю, маг сказал:
– Во время последней магической войны катакомбы были разрушены почти полностью. Раскопали лишь часть, остальное оставили под завалами. Мы как раз в тех коридорах, что официально считаются погребенными. Даже сам император о них не знает. Идеальное место, чтобы устроить лабораторию. Когда доешь, я покажу тебе своих малюток. Они тебе понравятся.
Мне и так кусок не лез в горло, а после этого аппетит и вовсе пропал. Значит, именно здесь они разрабатывали ГЛМ-12. Неужели Гайне так и не оставил свою задумку? Но это же совершенно бессмысленно! Даже если они смогут заставить меня работать на них, то мне потребуется время, чтобы просто разобраться в проекте, не говоря уж о большем. А времени у Гайне не было.
Я нервно коснулась забинтованной левой ладони. Вагнер заметил мой жест.
– Переживаешь? – сочувственно спросил он.
– А разве не должна? Имея неполный комплект пальцев, довольно сложно чаровать.
Мой крестный раздвинул тонкие губы в улыбке.
– Будешь пытаться убедить меня, что как артефактор ты теперь бесполезна? Мне сложно поверить, что внучку мастера Вернера так легко вывести из строя. И подумай вот еще о чем: пока Людвиг Гайне уверен, что ты можешь быть ему полезна, твоя жизнь в безопасности.
– Гайне скоро арестуют, – бросила я. – И что тогда? Всех, кто принимал участие в его грязных делах, накажут или даже казнят. Я ни за что не поверю, что мое похищение можно считать законным. Вы должны выпустить меня.
Я говорила не для Вагнера, но для охраны. Не то чтобы надеялась, что люди Гайне помогут мне сбежать, но, по крайней мере, начнут сомневаться. И если останусь одна, то можно будет попытаться их подкупить.
– Я тоже в какой-то степени пленник, как видишь.
Целитель развел руками, показывая, что не может помочь мне в моей просьбе, но во взгляде промелькнула насмешка. Он смеялся над моими словами или над чем-то еще?
Создавалось ощущение, что Гайне и его планы интересовали Вагнера гораздо меньше, чем я. Он с любопытством расспрашивал о моих интересах и учебе, вспоминал свою юность, проведенную в Брейге, мою мать и их дружбу. Но от легкого и дружелюбного тона, теплоты, сквозившей в словах целителя, меня все больше и больше охватывало напряжение.
Заметив мое состояние, Вагнер наконец замолчал. Улыбка сползла с его лица, а в глазах появилась растерянность, будто он вспомнил, где находится.
– Я, наверное, тебя утомил? Прости. – Он допил вино из своего бокала и поднялся. – Пойдем, нам пора.
Пока мы шли по длинным пустым коридорам в сопровождении охраны, я невзначай касалась рукой каменной стены, пытаясь «почувствовать место». Еще один полезный навык, которому меня научил Рихтер. Повелителем стихий мне никогда не стать, но благодаря нашей связи некоторым простым трюкам я научилась. И коли мои ощущения правдивы, то эти катакомбы на самом деле огромны.
Мое положение было гораздо хуже, чем я думала. Если Мартин не сможет найти меня, сама я не выберусь отсюда в одиночку. А ему будет весьма сложно это сделать без магии.
Проблема была в сети чар, окутывавших сам дворец и, как оказалось, катакомбы под ним. Чародеи прошлого сделали все, чтобы строение было неприступно для любой магической атаки извне. Фактически весь дворец представлял собой огромный артефакт, пропитанный магией, странной и недружелюбной. Ни одно заклинание не могло преодолеть эту защиту. Верно было и обратное: какие бы чары я ни использовала, какой бы артефакт для связи ни задействовала, ничего из этого не достигнет ни Мартина, ни Рихтера. Да и повлиять на сами дворцовые чары, чтобы, к примеру, взломать замки, было не в моих силах.
Мы дошли до небольшой площадки с подъемником в центре, и Вагнер, подхватив меня за локоть, помог забраться на платформу.
– Держитесь за поручни, может немного трясти.
Вслед за нами поднялся один из солдат, нервно держа руку у кобуры. Платформа дернулась, металлические канаты заскрипели, и мы начали медленно опускаться.
– Еще ниже?! На какой мы будем глубине?
– Я никогда не интересовался, – пожал плечами маг, – но здесь три или четыре уровня, связанных несколькими шахтами. Нижний уровень самый новый, ему всего тридцать лет. Его создавали специально под лаборатории для ГЛМ, так как первые разработки были довольно опасными и слишком заметными, чтобы проводить их на поверхности.
Первые? Я знала только о трех, с двузначными номерами. Интересно, что именно пытались создать коллеги моего деда? И какая судьба их постигла?
Мы ехали почти в полной темноте, изредка огни ламп, укрепленных на обитых сталью стенах шахты, освещали наш путь. В их красных бликах худощавое и бледное лицо Вагнера выглядело маской. Даже взгляд казался неживым и будто бы пустым. И все же – он на самом деле был хладнокровным убийцей? Как сложно в это поверить. Я не чувствовала угрозы, исходящей от него.
