Миккель Биркегор - Тайна «Libri di Luca»
— Это настоящая фантастика! — в восторге подняв руки к небу, воскликнул Ремер.
Фигура рядом с ним наконец полностью сформировалась, и Йон узнал одного из тех Чтецов, с которыми он беседовал в вестибюле. Вновь прибывший изумленно осматривался. За его спиной возникли еще три туманных силуэта.
Ремер рассмеялся.
— У тебя нет ни единого шанса, Кампелли! — крикнул он. — Сдавайся!
— Зачем тебе это? — спросил Йон. — Ты ведь уже получил, что хотел.
— Верно, — согласился Ремер. — Однако у нас в Ордене по-прежнему найдется место для такого, как ты. — Он сделал руками круговые движения. — Посмотри, что мы можем сделать с тобой вместе!
— Ты обманул меня! — гневно произнес Йон. — Вынудил предать тех, кто мне дорог.
— Все это уже было изначально в тебе, Кампелли. Я просто дал этому проявиться, выйти на свет.
Три силуэта за его спиной становились все более четкими.
— А все остальное погрузил во мрак, — с нарастающей яростью сказал Йон. — Катерину, магазин отца, всю мою семью. Ты заставил меня забыть семью, Ремер!
— Что толку болтать о прошлом, — с раздражением проговорил Ремер и прибавил: — Даже твой отец оценил бы это. Ему бы тоже наверняка захотелось войти в историю, суметь воздействовать на нее, как это можем теперь мы.
— Но ведь это ты лишил его этой возможности. Ты убил его.
Ремер пожал плечами.
— Это пришлось сделать, — сказал он. — Нам никогда не удалось бы обратить его в свою веру.
Йон ощутил, как гнев захлестнул его с новой силой. Тучи над ними вновь стали черными; внезапно раздался гулкий грохот, и небо прочертила молния.
Ремер растерянно покосился на тучи.
— Кто именно его убил? — сквозь плотно стиснутые зубы произнес Йон.
— А какое это имеет значение?
— Кто?! — крикнул Йон, едва не заглушив своим голосом очередной удар грома.
— Патрик Ведель, улавливающий, — равнодушно ответил Ремер. — Это было необходимо.
— Патрик Ведель, — повторил Йон. Не более часа назад они сидели рядом в автомобиле, направляясь сюда, в библиотеку. Ярость Йона возросла до предела, и он понял, что Патрик Ведель это заметил: на мгновение рука, присутствие которой на своем плече он ощущал все это время, слегка ослабила свою хватку, но тут же вцепилась в него с новой силой. Йон отдавал себе отчет, что именно Патрик Ведель удерживает его, не давая отвлечься от текста рассказа.
— Лука обнаружил то, чем мы здесь занимались, — продолжал между тем Ремер. — Думаю, он догадывался, насколько далеко зашло дело.
— Мой отец побывал здесь? — с удивлением сказал Йон. Мысль о том, что Лука мог уехать так далеко от своего любимого магазина, казалась ему невероятной.
— Из него вышел бы неплохой сыщик, — заметил Ремер. — Впрочем, как и из тебя. И я полагаю, то, что он разнюхал, его ошеломило. — Ремер покачал головой. — А от человека в таком состоянии можно ждать чего угодно. Его следовало любой ценой остановить.
— И вы его убили.
— Но ведь ему могло прийти в голову обратиться к властям, — с досадой произнес Ремер. — А это не пошло бы на пользу ни твоей подружке, ни ее приятелям-книгочеям. Никто из Чтецов не выиграл бы от этого, уверяю тебя, никто!
Три человеческие фигуры за спиной Ремера обрели тем временем окончательную форму. Все трое изумленно оглядывались по сторонам. Одним из них был Поуль Хольт.
Ремер усмехнулся:
— Ну так что будешь делать, Кампелли?
Катерина чувствовала, что задыхается. Воздух в читальном зале с каждым мгновением становился все тяжелее, дым проникал девушке в легкие. В пространстве постоянно светились три или четыре большие искрящиеся дуги, которые, извиваясь и распрямляясь, упирались то в потолочные перекрытия, то в колонны, то в иные предметы. Некоторые из спасающихся бегством Чтецов, придя в соприкосновение с ними, были опрокинуты на пол, где и лежали без движения либо продолжали ползком пробираться к выходу.
Концентрация энергии в библиотеке заметно усилилась со времени прихода сюда Катерины. Если раньше она окутывала читальный зал наподобие мягкого покрывала, то теперь была сродни стремительному пенистому водяному потоку, противостоять которому не может никто.
Катерина стояла, прислонившись к колонне, и могла одновременно видеть и Йона, и Ремера. В веренице картин, поступавших к ней от Йона, внезапно мелькнул образ рыжеволосого мужчины. Девушка узнала в нем того человека, который гнался за ней на рынке. Судя по тем мыслям, которыми Йон сопровождал создаваемые им образы, рыжеволосый мужчина, мягко говоря, не принадлежал к числу его друзей. Сопутствующая его появлению ярость была поистине безграничной, а когда на короткое время в череде образов возникла фигура Луки, Катерина поняла причину этой злобы.
Рыжеволосый мужчина был тем самым улавливающим, который убил Луку. Ярость немного снизила концентрацию внимания Йона, и Катерине пришлось унять собственный гнев, чтобы помочь Йону сосредоточиться вновь. Несмотря на то что это причиняло ей боль, она постаралась, как могла, перенести эмоции с образа Луки на текст читаемой истории. Постепенно Йону удалось обрести прежнюю концентрацию и сфокусировать свои силы на продолжении вещания. Катерина не могла видеть, что происходит с ним в том измерении, где он ныне находился, однако наверняка там было нечто такое, что не исчерпывалось простым значением произносимых им слов и фраз: там, куда попал Йон, каждая озвученная буква заключала в себе многое.
Катерина приблизилась к кафедре и стоящему на ней Йону. Рядом с ним она все же чувствовала себя лучше, хотя в данном случае расстояние почти не имело значения. На окаменевшем лице Йона не отражалось никаких чувств, вообще ничего, что могло бы помочь Катерине составить представление об его состоянии.
Внезапно Катерина почувствовала, что с нее стаскивают капюшон мантии; на плечо ей легла чья-то рука. Девушка медленно обернулась.
Перед ней стоял знакомый ей рыжеволосый мужчина с рыночной площади, тот самый, на которого Йон только что указал ей как на убийцу Луки.
— Что, заблудилась? — злорадно ухмыляясь, спросил он.
Сердце Катерины затрепетало; она ощутила, что ей не хватает воздуха. Лишившись защиты капюшона, она чувствовала себя совсем беспомощной, одной перед целой сотней врагов. Бежать ей было некуда. Она проиграла!
— Пойдем-ка лучше со мной, — сказал рыжеволосый мужчина, увлекая ее куда-то за плечо.
В сознании девушки снова всплыли воспринятые ею от Йона картины, в которых присутствовал образ рыжеволосого улавливающего, однако теперь их окрашивали уже ее собственные эмоции.
