Миккель Биркегор - Тайна «Libri di Luca»
Йон почувствовал одновременно страх и гнев. Он понял, что любой ценой должен помешать Ремеру стать сильнее себя. Он мысленно сделал над собой усилие и включил все свои возможности. Моментально краски стали настолько насыщенными, что вся картина стала походить на компьютерное изображение такой контрастности и четкости, каких не может передать ни один монитор. Фокусируя внимание на всех деталях, окружающих фигуру Ремера, Йон попытался полностью стереть его образ за счет увеличения насыщенности изображения всего остального.
Черты лица Ремера исказились и начали тускнеть, очертания фигуры постепенно становились туманными и расплывчатыми, как у попавшей под сильный ветер статуи из песка. Верхний ее слой как будто распался на атомы и превратился в шлейф частиц, подобный хвосту кометы. Усмешка становилась все шире, пока не превратилась в сплошную линию, рассекающую голову пополам; руки и ноги словно повисли в воздухе, утратив связь с телом. Внезапно из этого облака стал доноситься какой-то жалобный звук, который не мог принадлежать никому из живых существ.
Йон сделал еще одно усилие, однако почувствовал, что не в состоянии долго находиться в таком сильном напряжении. Фигура Ремера уменьшилась почти вдвое, за ней вытянулся длинный шлейф частиц, однако Йона не оставляло впечатление, что он никак не может пробиться к ее ядру, чтобы полностью стереть изображение.
Постепенно Йон стал ощущать, что концентрация его на тексте ослабевает, насыщенность красок деталей картины, вызванной чтением, и ее контрастность снижались. Исходящий из облака звук изменился — теперь он походил на злобное рычание; фигура Ремера начала снова складываться воедино и расти, как при обратной перемотке фильма. Вскоре она достигла прежних размеров, а очертания ее стали даже более резкими, чем раньше.
— Что ж, Кампелли, — раздался голос Ремера в тот момент, когда регенерация его образа закончилась. — Все это и вправду впечатляюще! Однако разве так следует приветствовать старого друга?!
Катерина попятилась, потрясенная тем, что видит.
От Йона к Ремеру протянулась мощная, похожая на змею электрическая дуга, которая, бешено извиваясь, постепенно становилась все толще и ярче. В какой-то момент тело Ремера резко содрогнулось, он скорчился, однако не оторвал глаз от книги, которую держал в руках.
Большинство присутствующих охватила паника. Некоторые кинулись к дверям, пытаясь покинуть зал, однако в спешке начали спотыкаться и падать на пол под ноги бегущим следом, которые в свою очередь валились на них. Видя образовавшийся завал из тел, кое-кто попытался перелезть через перила и спуститься на нижний этаж. Остальные беспомощно скорчились на полу возле стен или же попытались найти укрытие за колоннами.
Лицо Ремера исказилось, точно от боли, однако он продолжал читать, изогнувшись над книгой так, словно пытался защитить ее своим телом.
У кафедры по-прежнему оставались около ста человек, которые принимали непосредственное участие в ритуале, либо вещая, либо поддерживая вещающих. Многие из них время от времени со страхом косились на Ремера и Йона, после чего опять возвращались к тексту.
В зале появился запах гари, воздух был насыщен электричеством настолько, что волоски на руках Катерины поднялись вверх.
Искрящая дуга между Йоном и Ремером начала понемногу бледнеть. Она извивалась уже гораздо медленнее и постепенно становилась тоньше. Одновременно фигура Ремера стала распрямляться, страдальческие черты, искажавшие выражение его лица, исчезли.
Зато возникли новые потоки искр, перекинувшиеся на двух прочих Чтецов. Одни из тех, кто стоял рядом с ними, отпрыгнули в сторону или же, издав полный боли крик, лишились чувств. Прочие благоразумно попятились или резко отшатнулись. В зале стоял поистине невообразимый шум: одни Чтецы продолжали читать, другие громко переговаривались, третьи с криками пытались спасаться бегством, — и все это сопровождалось злобным шипением сыплющихся градом искр.
Катерина, продолжая помогать Йону, осторожно отступила дальше от кафедры и огляделась по сторонам. Она надеялась, что скоро появятся ее помощники. Разумеется, остановить реактивацию уже нельзя, однако они обязаны сделать все, чтобы насколько возможно ограничить ее влияние. Отходя назад, Катерина достигла колонны и прислонилась к ней спиной. Мимо девушки, стремясь как можно скорее достичь выхода, один за другим пробегали Чтецы. В их глазах отражался ужас. Катерина постаралась отвлечься от всего этого и всецело сосредоточилась на поддержке Йона.
Один из тех двух Чтецов, которые подверглись реактивации после Ремера, вдруг издал вопль и упал. Произошло это совершенно внезапно. За мгновение до этого по его виду совсем не было заметно, чтобы он испытывал боль или же слабость. У Катерины возникло чувство, что подобное могло произойти с любым из присутствующих в библиотеке.
По обе стороны от фигуры Ремера возникли два новых облака. Хоть они еще не окончательно оформились, в них угадывались человеческие силуэты.
Ремер улыбнулся.
Йон заметил, как картина снова дрогнула: это был сигнал со стороны Катерины, который он истолковал как предупреждение. Йон почувствовал, что поддержка ее возросла, и напряг все свои силы. Затянувшие небо облака были угольно-черными, на кладбище с ревом налетал ветер. Надгробные памятники падали один за другим, выворачивая комья земли, как будто опрокинутые торнадо.
Хотя с Ремером Йону справиться не удалось, однако двух новых пришельцев он не намерен был терпеть. Еще до того, как фигуры их успели сформироваться, он создал вокруг них максимально насыщенные визуальные эффекты. Он стремился уничтожить пришельцев, выкинуть из повествования, стереть, как досадную ошибку, какой, по существу, они и являлись. И они начали исчезать. Один пропал почти моментально, подхваченный вихрем и унесенный с такой быстротой, будто его засосало в вытяжку. Второй все же устоял на месте.
Ремер больше не улыбался. Он попеременно смотрел то на своего спутника, то на Йона.
Внезапно один из надгробных памятников рядом с Йоном изменил форму, и от неожиданности и испуга Йон потерял концентрацию. Прямо на глазах у него гранит растекся и поменял форму: прямоугольный камень превратился в крест.
Йон в замешательстве огляделся по сторонам. Поблизости от него продолжали происходить изменения: вокруг некоторых могил появлялись ограды, где-то вырастали новые кусты, где-то исчезали старые. Небо стало проясняться, ветер улегся.
— Это настоящая фантастика! — в восторге подняв руки к небу, воскликнул Ремер.
