Владимир, Михальчук - Полный дом смерти
Для Юласии братишка как чирей на мягком месте. Своими похождениями и пьяными дебошами в населенных проститутками кварталах Раваш серьезно портит белоснежную репутацию неподкупного инспектора полиции. Госпожа Наследи (она еще не успела сменить фамилию после развода) едва не магическим образом вытаскивает богатого недоноска из всяких афер. Наркоманские оргии в борделях Юласия выставляет как следственные эксперименты. Участников драки, в которой принимал участие несносный Раваш, загребают под стражу, аргументируя нападением на «секретного агента полиции». И так далее.
Юласия здорово треплет себе нервы с братишкой-подонком. Моего терпения не хватило бы и на первую переделку, названную «полицейской операцией», когда Раваш из ревности почти зарезал свою подружку.
– Это тебе платить?! – деланно изумился я и сделал угрожающий шажок навстречу графу. – У меня есть страховка.
– И все же заплати, – потребовал господин дел-ар Пиллио. Он даже не вздумал отодвинуться. Вот же дурак! Или специально провоцировал, зная мою вспыльчивую натуру? – В двойном размере. Ты мне испортил день…
Юласия не успела ничего предпринять. А я уже возил Раваша мордой по брусчатке.
Ну, накопилось за долгое время. А лучшего повода и не придумать. Единственный минус – множество свидетелей, было бы лучше подстеречь засранца где-нибудь в уютной подворотне.
Видите ли, платить этому гнойному прыщу! В двойном размере! Аха-ха!
– Запомни, сынок, – приговаривал я, плотнее прижимая физиономию Раваша к дороге. – Никогда, – шмяк-шмяк, – не называй… – шмяк-склык, – старших на «ты»!
– Оставь его в покое, – слабо взвизгнула инспектор.
Надо отдать ей должное. При всех недостатках родственника, Юласия действительно о нем заботилась.
Я с сожалением отпустил рыдающего графа и поправил одежду.
– Прости, милая. Не сдержался, – пришлось скромно замереть в поклоне.
– Ты зачем его ударил?! – набросилась на меня девица. – Он тебе ничего не сделал!
– Извини… – пробормотал я.
И замолчал. Не рассказывать же ей, что мечтал сделать это уже полтора года, с того самого времени, как начал встречаться с сестричкой Раваша. Еще в кратковременной супружеской жизни меня бесило то, что Юласия печется о брате больше, чем о родном муже. Кроме того, противный граф когда-то попытался соблазнить мою любовницу.
Нет, этого я точно не скажу.
– Зачем приперся? – бывшая подняла залитого соплями родственника с брусчатки и ткнула ему платок. – Чтобы его обидеть? Или меня опозорить?..
– Если ты помнишь, – вкрадчиво отозвался я, – мне вчера заплатили аванс. Вот, пришел, чтобы осмотреть вещи покойной и узнать ее адрес. Клиентка, к большому сожалению, не успела рассказать, где живет.
Юласия некоторое время колебалась. На ее симпатичном личике явно читалось нежелание впускать меня в святая святых Полицейского Управления. Кроме того, в маленькой головке кружились мысли: а что, если бросить гражданина частного детектива за решетку? За избиение «секретного агента полиции».
Наконец, победил здравый смысл. Инспектор понимала, что закрой меня в очередной раз – прибавит себе негатива с моей стороны. А моя персона умеет быть до невозможности мстительной. Кроме того, граф дел-ар Пиллио давненько напрашивался на хорошую трепку.
В глубине прелестных глаз плясали озорные огоньки. Неужели добродетельная Юль, как я называл ее в моменты близости, и сама мечтала съездить братику по роже?
– Ладно, – сказала она, прищелкнув языком. – Можешь идти в архив. Вещи брать запрещается.
– Спасибо, милая, – я сделал неуловимое движение, словно хотел поцеловать ее в щеку.
К моему удивлению, она не отстранилась. Только зрачки расширились. Не то от испуга, не то от восторга.
Пребывая в полном недоумении от действий бывшей супруги, я нырнул в открытую пасть Полицейского Управления. Раньше Юласия мигом бросила бы меня на тюремную койку. Ведь я уделал ее брата. А теперь не возражала, чтобы ее поцеловали.
Странные дела вокруг. Неужели в случае с инспектором начал действовать мой хваленый шарм? Если так, то теперь передо мной не устоит ни одна девица. Бывшая жена ведь не устояла!
По дороге к архиву меня догнал какой-то клерк с погонами хват-младлейтенанта и отобрал квитанцию страховой компании. Доброта Юласии закончилась, едва я отошел на несколько шагов. Экс-благоверная посчитала ненужным навлекать на богатого брата излишние финансовые трудности. Пусть лучше заплатит нищий частный детектив, засмотревшийся на каменные сиськи. Что ж, сам виноват – нечего роток разевать, где не следует.
Ступая по выцветшему ковру, я довольно потирал ладони. Таки сбылась мечта последних лет. Удалось помять бакенбарды зазнавшемуся извращенцу.
Кстати, мне показалось или из-под его штанин выглядывали тренировочные сапоги? Мягкие, из воловьей кожи, подбитые дерматином с опылением из ребра костяной кукушки. Удобные и совершенно бесшумные – новшество от эльфийских военных дизайнеров. В такой обуви упражняются начинающие лучники. Стрелки… лук из железного дерева…
Вот бы оказалось, что убийца Марии бель-ал Сепио – Раваш. Я бы не нарадовался.
Странно. Это паранойя или желание, чтобы все сложилось так, как мне хочется? Даже в брате бывшей жены узрел убийцу.
5. Убитая девушка
Перед входом в архив меня остановил еще один донельзя неприятный полицейский. Оказалось, что устного разрешения инспектора недостаточно, чтобы войти в «бумажный» отдел. Сперва мне надлежало получить допуск, подвергнувшись унизительной проверке личности.
Меня практически силой втащили в небольшую конторку. За крепким столом, занимавшим две трети пространства, размещалась жирная туша дежурного демона. Телеса выпирали из всех отверстий его одежды, даже украшенные клыками погоны хват-лейтенанта, казалось, испуганно ёжатся на колбасоподобных плечах.
– Что тут у нас? – хрипло поинтересовался демон.
Он небрежно ткнул толстенным пальцем в наручный мозгомпьютер на запястье. Темное Зерцало душ, угрюмо стоявшее на трех полусогнутых ножках у левой стены, содрогнулось и оглушительно чихнуло.
– Будьте здоровы, – пожелал я казенному аппарату.
– Кокой воспитонный, – восхитилось Зерцало. – Побольше бы токих приходило.
– Спасибо, – моя благодарность была совершенно искренней. С малых лет я научился уважать любой одушевленный предмет. – Всегда рад услужить.
– Во, – на гладкой поверхности зеркала появилось подобие улыбки из мелкой стеклянной ряби. – Воспитонной и культурной. Не то что этот… Доже пыль не протироет. О у меня оллергия но пыль.
