Джозеф Финдер - Дьявольская сила
Это был тот самый человек, чье лицо и фигуру мне не забыть никогда, потому что я видел его во сне, почитай, каждую ночь. Это был тот самый человек, который, прихрамывая, убегал по улице Жакоб пятнадцать лет назад.
— Ну что ж. Вы тот самый человек, который убил мою жену, — сказал я спокойным голосом, сам даже не ожидая, что могу так держать себя в руках.
58Единственное, чего я не помнил, — какого цвета у него глаза. Они оказались водянистыми, серо-голубыми, беззащитными глазами, которые никак не могли принадлежать кагэбэшному «мокрушнику», человеку, столь безжалостно расправившемуся с моей красивой молодой женой, выстрелив ей в сердце без малейшего колебания.
Я помнил только тонкий красный шрам у него на скуле, копну черных волос, клетчатую ковбойку и прихрамывающую походку.
Вероятный перебежчик, референт из резидентуры КГБ в Париже, назвавшийся Виктором, намеревался продать информацию, которую, как он говорил, разыскал в архивах еще в Москве. Что-то касающееся человека под псевдонимом Сорока.
Он хотел перейти к нам. В обмен на информацию требовал безопасность, защиту, спокойную удобную жизнь — одним словом, все те блага, которые мы, американцы, как считается, раздаем налево и направо перебежавшим на нашу сторону шпионам, словно какие-то санта клаусы из разведслужбы.
Мы тогда разговаривали. Встретились на улице Фобур. В магазине готовой мужской одежды. Потом встретились еще раз на явочной квартире. Он, помнится, обещал принести нам исключительной важности материал из досье на Сороку, который потрясет весь мир. Помнится, Тоби так и загорелся заполучить материал. Он чрезвычайно заинтересовался всем, что относилось к Сороке.
Мы условились встретиться у меня дома на улице Жака. Там безопасно, думал я. Лаура уехала. На встречу я запоздал. Человек в клетчатой ковбойке и с густыми черными волосами, прихрамывая, уходил прочь. Я почувствовал запах теплой крови вперемешку с едким металлическим душком пороха. Подымаясь по лестнице, я чувствовал, что запах становился все сильнее и сильнее, выворачивая мне наизнанку все внутренности.
Неужели это Лаура? Быть того не может, да наверняка не может этого быть! Какое-то неестественно изогнутое тело, белый шелковый ночной халат, огромное ярко-кровавое пятно. Нет — это наваждение, не может этого быть. Лауры ведь нет в городе, она уехала в Живерни, это не она, а кто-то очень похожий на нее, не она, не может такого быть…
Я терял тогда рассудок.
И Тоби. Скрюченное тело на полу в прихожей: Тоби, едва живой, ставший парализованным на всю жизнь.
Это я сотворил такое с ними обоими. Со своим наставником и другом. И со своей обожаемой женой.
Виктор внимательно изучил обрывок конверта и только потом посмотрел на меня. Я не смог сразу определить, что выражали его серо-голубые глаза: испуг? безразличие? Они могли выражать что угодно.
А затем он просто и буднично сказал:
— Входите, пожалуйста.
Оба они — Виктор и уродливая старуха — сели рядышком на узкую кушетку. Я же стоял, направив на них пистолет и пылая гневом. Работал большой цветной телевизор, но звук был приглушен. Показывали какую-то старую американскую бытовую комедию, какую — точно не помню.
Первым нарушил молчание Виктор, заговорив по-русски.
— Жену вашу я не убивал, — произнес он.
Старуха — кто она? Может, жена? — сидела молча, обняв трясущимися руками колени. Я никак не мог заставить себя взглянуть на ее обезображенное лицо.
— Как вас зовут? — спросил я тоже по-русски.
— Вадим Берзин. А ее Вера. Вера Ивановна Берзина, — ответил мужчина и слегка кивнул головой на нее, сидящую рядом, справа.
— Но вы же Виктор, — возразил я.
— Был им. Несколько дней. Так я сам себя назвал.
— Но кто же вы в таком случае на самом деле?
— Вы хорошо знаете, кто я такой.
Знал ли я на самом деле? А что, по правде говоря, мне известно про этого человека?
— Не ожидали, что я явлюсь? — спросил я.
Вера Ивановна закрыла глаза, или, скорее, они исчезли в пухлых складках и желваках ее лица. Теперь я вспомнил, где видел ранее похожее лицо, — на фотографиях и экранах кино. «Человек-слон» — был такой памятный фильм, в основе которого лежала правдивая история, произошедшая со знаменитым «человеком-слоном» — неким англичанином Джоном Мерриком. Его тело поразила ужасная болезнь нейрофиброматоз, или иначе слоновая болезнь, которая проявляется в опухании и деформации кожи. Не страдает ли и эта женщина той же болезнью?
— Я ждал вас, — спокойно подтвердил Вадим, кивнув головой.
— И вы не побоялись впустить меня в квартиру?
— Жену вашу я не убивал.
— Вы вроде не удивляетесь, что я вам не верю.
— Нет, — ответил он и с трудом улыбнулся. — Я ничуть не удивлен. — А немного помолчав, добавил: — Можете запросто убить меня или нас обоих. Можете убить прямо сейчас, если хотите. Но с чего вам хотеть-то? Лучше выслушайте сначала то, что я вам поведаю.
— Мы живем здесь с тех пор, как сгинул Советский Союз, — начал он свой рассказ. — Мы купили право и возможность переселиться сюда, как и многие наши прежние товарищи по службе в КГБ.
— Вы заплатили деньги за выезд правительству России?
— Да нет же, мы заплатили вашему Центральному разведывательному управлению.
— Чем откупились-то? Зажиленными от кого-то долларами?
— Да что вы! Те жалкие доллары, которые мы смогли скопить вдвоем за долгие годы, ничто для огромного и богатого Центрального разведуправления. Оно не нуждалось в наших грязных долларовых банкнотах. Нет, все произошло совсем не так. Мы купили себе свободу за ту же валюту, за какую покупали ее все офицеры госбезопасности…
— А-а, понимаю, — догадался я. — Информация, секреты, выкраденные из досье и архивов КГБ. Как это проделали все другие перебежчики. Но я удивляюсь, как вам удалось найти заинтересованных покупателей после всего того, что вы натворили.
— О-о, натворил я немало, — с издевкой заметил Берзин. — Я попытался заманить в ловушку одного блестящего молодого офицера ЦРУ, против которого наш центр в Москве имел огромный зуб. С этой целью я выдал себя за перебежчика, прямо как расписывается в учебниках, так ведь? — Я промолчал, а он между тем продолжал иронизировать: — Я пришел на явку, а молодой офицер ЦРУ туда не явился. И тогда — в порыве мести — ведь от этого теряют голову — я убил жену молодого офицера и ранил старого опытного сотрудника ЦРУ. Ну что, правильно я говорю?
— Более или менее.
— Ах-ах, да-да. Какая душещипательная сказочка!
