Рикэм-бо «Стерегущий берег» (СИ) - Кротков Антон Павлович

— Так как же? Что произошло, господин-гуманист? Что прикажите написать в похоронках семьям?

Не дождавшись ответа, куратор продолжил, но уже без прокурорского металла в голосе, скорее с лёгким снисхождением:

— Что же касается вашего, якобы разочаровавшегося в коммунизме товарища, то и тут вы заблуждаетесь: не был он никаким оппозиционером. Это мы его попросили изображать из себя разочаровавшегося. Ради большого дела попросили, хотя и понимали, чего это будет ему стоить. И он на это пошёл! Талантливо разыграв из себя оппозиционера; подставив себя под проклятия соратников по американской компартии, которые объявили его изменником и провокатором.

Нам было важно, чтобы неприятельская контрразведка потеряла к нему интерес. Габор до самого своего исчезновения активно помогал нам, поддерживая связь с десятками людей по всему Западному побережью. Так что не считайте своего друга тем, кем он не был в действительности. Габор был гораздо хитрее и жёстче. Прежде всего, он был дисциплинированным солдатом.

Остаток беседы «Консул» держался с ним весьма прохладно, а напоследок бросил с укором:

— Напрасно вы… задаёте такие вопросы. Родину надо любить, как и мать — до самозабвения.

Исмаилов чувствовал себя внутренне совершенно опустошённым. Надо было признать, что он более внушаем, чем этого хотелось бы. Из-за этого он долго слепо верил словам. И даже теперь, на что он рассчитывал, отправляясь на эту встречу?! Глупо было ожидать откровенности от профессионального разведчика. Все эти люди лгут его, чтобы использовать в своих интересах.

Игорь чувствовал себя разменной пешкой, которая вынуждена слепо шагать строго вперёд, не имея ни малейшего представления о намерениях игроков…

Он долго брёл по улицам, куда глаза глядят, пока в голове его не начало всё складываться в довольно ясный пазл.

Между тем стемнело. Мужчина остановился и, осмотревшись, понял, что ноги принесли его на городскую окраину. Райончик был не самый гостеприимный, приличным горожанам на эти пустынные улицы, особенно после наступления темноты, соваться было опасно. Желательно поскорее выбираться отсюда. И лучше всего сегодня же вообще уехать из города, забиться на несколько дней в какую-нибудь далёкую дыру «зализывать раны» и поразмыслить в тишине над собственным будущим.

За спиной возникли трое рослых плечистых парней. Один из них, ни говоря ни слова, сильно ударил Исмаилова кулаком в грудь. Это было почти то же самое, что удар ножом: «чёрная» боль пронзила тело, всё заволокло серой пеленой. Сердце остановилось.

Глава 116

За огромным ромбовидным столом чёрного лакированного дерева собрались все высшие чины ВМС, ВВС и разведки, отсутствовал лишь прославленный адмирал Честер Нимиц, который из-за проблем с погодой не успевал вовремя прилететь с Гавайев. По сути это был военный совет. Но в последний момент госсекретарь попросил разрешить присутствовать также нескольким штатским членам администрации и министрам.

Совещание было внеплановым. Среди ночи руководитель новой «Центральной разведки» адмирал Роскоу Генри Хилленкоттер, чья служба находилась в стадии формирования после ликвидации УСС (Управления стратегических служб) и ухода на пенсию Джозефа Донована по прозвищу «Дикий Билл», попросил немедленной аудиенции у госсекретаря Маршала, для чего вытащил его из постели.

Босс Центральной разведывательной группы (ЦРГ) нарисовал Маршалу столь устрашающую картину, что на Джордже лица не было, когда ещё до завтрака он примчался уговаривать Президента немедленно созвать Совет национальной безопасности.

У главы государства на утро были другие планы, но коль дело не терпит, он предложил пренебречь формальностями и всё обсудить в узком кругу за игрой в гольф. Маршал объяснил, что вопрос столь важный, что требует присутствия не только военного министра, Командующего военно-морскими силами и ключевых генералов:

— Возможно, нам предстоит принять самое важное после окончания войны решение — так госсекретарь оценил ситуацию.

Первым взял слово адмирал Хилленкоттер. Он заявил, что со времен борьбы Рима с Карфагеном мир не знал такой поляризации сил:

— Если сталинскому СССР сейчас удастся запугать Америку, и благодаря этому перетащить на свою сторону колеблющиеся элиты в Италии, Греции Франции и Турции, а также во многих бывших европейских колониях на Ближнем Востоке и в Азии, то в руках коммунистов окажутся две трети мировой суши и три четверти мирового населения. В результате мы можем столкнуться с большей опасностью, чем в самый мрачный момент последней мировой войны, когда Гитлер взял под контроль почти всю Западную Европу и готовился сломить последний бастион демократии в воздушной битве за Англию.

Глава Центральной разведки говорил о том, что русские, обладая самой многочисленной и хорошо вооружённой армией в Европе, снова на имперском подъеме. Их министр иностранных дел Молотов, как при царе-батюшке, выдвигает к Турции большие территориальные претензии. Сталин хочет владеть черноморскими проливами, а в перспективе и Царьградом. А это по сути заявка на мировую гегемонию.

Тем не менее, военные объяснили президенту, что никто не стремиться к открытому конфликту с недавним союзником. И хотя хозяева Кремля постоянно высматривают возможность побольнее ужалить Америку, против них используется тактика корректного сдерживания.

— Но они не оставляют попыток похитить нашу военную собственность, засылая свои подводные лодки в наши территориальные воды! — это сказал Командующий Тихоокеанским флотом; описывая ситуацию, он едва сдерживал гнев:

— Только за этот месяц гидроакустиками наших ВМС зафиксировано 56 гидроакустических контактов с их подводными лодками! Даже пираты адмирала Денница не развивали такой активности возле наших берегов. Их разведывательные самолёты регулярно висят над районом поисков.