Девять сбежавших кошмаров (СИ) - Ролдугина Софья Валерьевна
– Я питаю надежду, – произнёс он тихо, – что мои воины пострадают не сильно. Если б я только знал… Ведь я не чудовище в конце концов, чтобы отправлять их к детям!
По дороге им то и дело попадались свидетельства восстания массовки: опрокинутые декорации, растоптанные страницы сценария, ограбленные вагончики с хот-догами и горячими вафлями. Режиссёр сидел в кафе за большим фикусом и слёзно жаловался кому-то по телефону, охрана бегала туда-сюда, переговариваясь по рациям, туристы восхищённо снимали всё, что видели вокруг – словом, до подозрительной компании нарушителей, разгуливающих по закрытой территории, никому дела не было. Они легко проникли в святая святых – в главный административный корпус, а затем преспокойно зашли в служебный лифт, пока клерки и секретари восторженно глазели в окна на разворачивающийся актёрский бунт.
– Нам нужен третий этаж, – сообщил Рю. – Выше их не сажают – верно, чтоб не было соблазна выброситься из окна и покончить с мирской суетой. Ниже не сажают тоже – чтоб не сбежали.
Летиция рассмеялась, видимо, поняв и оценив шутку, а Виттория постеснялась спросить, в чём соль, и терялась в догадках, пока дверцы лифта не разъехались, а взору не открылся длинный коридор со множеством одинаковых дверей. Надписи на табличках были примерно одинаковыми: «Мастер скорых расчётов – фамилия такая-то, проект такой-то, часы приёма – по средам в полнолуние каждый високосный год с двух до трёх по предварительной записи».
– Финансово-договорный отдел – место, где ночные кошмары становятся явью. Особенно в конце квартала, – протянула Летиция, кивнув для внушительности. – Да-а, наш беглец знал, где прятаться.
Коридор огибал здание по всему периметру, чтобы после третьего поворота упереться в массивную дверь, табличка на которой оказалась золочёной, а часы приёма были не указаны вовсе. Зато вверху значилось большими буквами: «Старший мастер скорых расчётов». Рю подмигнул заговорщически, затем приложил палец к губам, призывая к молчанию – и тихонько нажал на ручку. Дверь приоткрылась, открывая воистину устрашающий вид: просторный некогда кабинет, ныне так заваленный бумагами, папками и коробками, что свободное место оставалось только у окна, где щуплый кактус впивался иголками в стекло, у кулера с горячей и холодной водой – и у широченного письменного стола. Там, почти невидимая за высоченными стопками документов, рыдала средних лет женщина в роговых очках, а в воздухе витал слабый аромат дорогих духов, крепкого алкоголя и подсохших пирожных с кремом.
– Как же так, – повторяла она, доставая из пачки новый бумажный платок; горка из уже использованных возвышалась над урной, как заснеженная вершина, ещё не покорённая альпинистами. – Как же так… Засыпаю – снится, что отчёты не готовы, баланс не сходится, в смете бардак, подписей не хватает, едет инспекция, а директор трубку не берёт… Просыпаюсь – так и наяву то же самое! Как же так…
Она рыдала так горько, что Виттории её стало по-настоящему жалко. Но, как назло, на ум ничего толкового не приходило: фамильное колдовство Флорабелио прекрасно подходило для спасения от глобальных кризисов, сражений с чудовищами и решения мелких бытовых проблем, но вот перед финансовыми трудностями было абсолютно бессильно. Лобо в своё время пытался что-то придумать, но потом плюнул, потому что легче раскопать проклятый пиратский клад и закрыть дыры в бюджете чистым золотом, чем свести дебет с кредитом там, где он не сходится по определению.
– Рю, – почти беззвучно позвала она и потянула дракона за рукав. – А точно нет никакого способа ей помочь?
Он задумался всерьёз, а потом ответил с прищуром:
– Вообще есть, но варварский. Разве что ты дашь мне разрешение, юная дева…
Виттория оглянулась на Летицию, но та лишь развела руками, явно не собираясь ничего советовать.
– Ну… а никто не пострадает?
– Ни жизни, ни телесному здоровью этот способ не навредит.
– И проблем у госпожи старшего мастера скорых расчётов станет меньше?
– Они буквально исчезнут, – не моргнув глазом, пообещал Рю.
Интуиция вопила, что соглашаться не стоит, но уж очень хотелось посмотреть, что окажется сильней – бардак в финансах или волшебное чудовище… И Виттория решительно кивнула:
– Ладно, спасай. Считай, что я разрешила.
Глаза у Рю вспыхнули от предвкушения.
– Вы идите, – сказал он, мечтательно глядя на стопки документов. – А я вас догоню.
Уже за шлагбаумом, пока Летиция вызывала такси, Виттория обернулась, высматривая дракона, и увидела в небе смутно различимый гигантский силуэт, похожий на водяной знак на купюре. Из главного административного корпуса валил чёрный дым – кажется, его источник располагался где-то в районе третьего этажа. Вскоре силуэт в небе исчез, а Рю спикировал на мостовую, отряхивая руки.
– Всё, – заявил он с глубоко удовлетворённым выражением лица. – Почтенной госпоже старшему мастеру скорых расчётов не о чем беспокоиться: теперь даже самый дотошный проверщик не найдёт, к чему придраться.
Виттория снова посмотрела на дым, затем прислушалась к воющим вдали пожарным сиренам…
«Ну что же, – подумала она. – Зато проблемы действительно исчезли!»
***
Ехать к Городскому техническому музею пришлось на такси – он располагался аккурат на противоположной стороне Сити. Это было помпезное, разлапистое здание с двумя флигелями, утопающее в глубине фруктового сада. На кованой решётке каждые двадцать метров сверкал выкрашенный золотистой эмалью старинный герб. Когда-то давно он принадлежал третьему по счёту мэру, который сперва изрядно разбогател – как говорили, неправедным путём, а потом исчез без следа… Но вот уже больше столетия две скрещённые алебарды, вписанные в замысловатую шестерёнку и коронованные венцом из цветов, ассоциировались только с культурным наследием, толпами зевак и диковинными механизмами.
– Белый обожает сюда мотаться, – вздохнула Летиция, когда такси уже подъезжало к воротам. – Будь его воля, он, наверное, и ночевал бы тут… Кстати, вы там как, не спите?
– Нет, – решительно ответила Виттория, поспешно выпрямляясь; во время долгой поездки её постепенно клонило в сторону Рю, пока она не упёрлась виском ему в плечо. – Ну… Кажется, нет.
– Не спим, – подтвердил дракон грустно. Его обретённая было бодрость понемногу выветривалась, пока такси азартно петляло по улицам города, и теперь от неё не осталось и следа. – К сожалению.
Летиция косилась на них в зеркало заднего вида, косилась – и сама зевнула, пробормотав:
– И правда, глаза закрываются… К дождю, что ли?
По небу и впрямь бродил тучи, но на мгновение Виттория задумалась, не сбежавшие ли кошмары пытаются их заморочить – и сонливость враз как рукой сняло: снова трястись от страха при виде мятой обувной коробки как-то не хотелось.
Искать Белого, по счастью, не пришлось: он обнаружился на лавке сбоку от главного входа в музей, под раскидистой старинной сливой. Рядом, положив ему голову на колени, дремал ребёнок – мальчик лет четырёх. Выглядело дитя бледным, измождённым, словно после тяжёлой болезни, и у Виттории сердце сжалось.
– Это он… жертва кошмара? – тихо спросила она.
– И да, и нет, – ответил Белый странным голосом с металлическими нотками; красивое лицо сейчас напоминало застывшую маску. – Жертвой стала его мать. Там, в музее, есть зал, где показывают познавательные фильмы для самых юных, не умудрённых опытом… Боюсь, ей стало скучно смотреть на кривляния зверушек среди поющих поездов, и она уснула. И не проснулась.
– То есть… – начала Летиция и осеклась.
Белый махнул рукой – и улыбнулся впервые с момента встречи:
– Прискорбно видеть, что даже возлюбленная супруга недооценивает мои скромные таланты… Нет, разумеется, я разбудил ту несчастную и избавил её от кошмара, – произнёс он и отвернулся. – Но разуму её требуется… требуется некоторое время, чтобы оправиться от перенесённого ужаса. Проснувшись, она принялась кричать и кататься по полу, пока не явились эти ваши целители на белом автомобиле и не дали ей какое-то лекарство. Сие дитя же плакало столь долго и горько, что обессилело; тогда я погрузил его в беспамятство с добрыми видениями.
