Г. Зотов - Элемент крови
– Да, – подтвердил Калашников, глядя на расплывающееся на ткани яркое пятно. – Это финал.
Глава двадцать девятая
Облом
(прошлым вечером, 22 часа 00 минут)
«Мы выходим в эфир со спецвыпуском новостей. Только что наш источник в Учреждении, попросивший не раскрывать его имя, сообщил о том, что сотрудниками Шефа в результате спецоперации задержан знаменитый серийный киллер, целую неделю подряд терроризировавший Центральный район города жестокими убийствами. Если вы еще стоите, то вам лучше сесть – Ангелом Смерти оказался не кто иной, как высокопоставленный чиновник медицинского отдела Учреждения профессор Николай Васильевич Склифосовский».
На экране возникло черно-белое фото Склифосовского, где тот был снят во время встречи с императором. Рядом стояли дамы в кружевных шляпках.
– Мотивы, толкнувшими законопослушного доктора на эти страшные преступления, будут сообщены дополнительно, – продолжал Кистьев, восторженно глядя в камеру. – А сейчас в нашей программе выступит с личным мнением приглашенный эксперт – серийный убийца Анатолий Оноприенко, который расскажет о технологии поимки маньяков.
Даже не взглянув на появившегося рядом с Кистьевым лысого человека, Иуда опустил пульт управления телевизором. Невольная слеза, скатившаяся с его ресниц, капнула вниз на шелковое одеяло, оставив на нем маленькое расползающееся пятнышко.
Облом. Все сорвалось – и офицерик, и Шеф, и Голос оказались куда эффективнее, чем он предполагал, представляя себя главой вселенского заговора. Последняя кандидатура не попала на Землю – стало быть, конца света через шесть дней не произойдет.
Блин, ну до чего же обидно. Всякий раз, когда до его освобождения из золотой клетки остаются считанные секунды, обязательно что-нибудь да происходит! Похоже, что конца света вообще не случится, – это такая же абстракция, как и коммунизм. Голос с Шефом никогда не определятся с финальной датой, а энтузиастов-одиночек постигает печальная судьба. Никто не поймет его отчаяния, боли, надежды, с которыми Иуда столетиями вчитывался в тысячи однотипных заголовков бульварной прессы: «Слепая девочка предсказала – конец света состоится через год в московском метро!» Да брешет эта ваша слепая девочка! Как и баба Ванга тоже – обещала-обещала, всех в итоге кинула, старая мошенница.
Книга… Ну, Евангелие от Иуды, они, конечно, уничтожат, чтобы никто не узнал ПРОРОЧЕСТВО, написанное им в пику апостолу Иоанну с его убогими четырьмя всадниками Апокалипсиса. И ПРОРОЧЕСТВО, и кандидатуры, и рецепт эликсира, все это на десяти страницах говорит: то, что создал ОН, легко разрушить, если потратить в два раза больше времени. Жаль, что сам тринадцатый не успел воспользоваться этой Книгой, – его жизнь грубо прервали присланные Пилатом исполнители. Да еще и обставили все в стиле итальянской мафии – типа он сам взял да повесился. Ага, как же.
Темный Ангел должен был стать новым властителем выживших при конце света людей, чудом уцелевших в пламени вулканов и ужасе землетрясений, единственным властелином планеты, низложившим бесконечную власть Ада и Рая, прекратив их бессмысленное вечное противостояние. У него был один-единственный шанс, чтобы одержать победу. Двухтысячелетнее ожидание закончилось ничем – Книгу нашли, но в самый последний момент им удалось сломать руку, занесшую над ними карающий меч ПРОРОЧЕСТВА.
Тринадцатый вытер слезы с заплаканного лица. Все кончено. Нет никакого смысла расстраиваться – он не поможет себе тем, что будет терзать свое и без того измученное сердце. Нужно держаться, не показывать палачам, как ты смертельно расстроен. Теперь ему сидеть здесь неизвестно сколько тысяч лет – может, две, а может, и все сто – надо придумать, чем себя развлечь.
Пожалуй, снова пора приниматься за зулусский язык, изрядно заброшенный в прошлую неделю. Так, что бы такого заказать себе на обед? Скажем, литровую бутылку водки «Абсолют» и жареную целиком утку по-пекински – с блинчиками, луком и сливовым соусом. А что? По-моему, неплохая идея.
Глава тридцатая
Любовная линия
(чуть позже, 7 часов 55 минут)
Малинину было совсем плохо. Самодельная повязка быстро намокала кровью, тонким ручейком стекавшей по груди на пол. Затуманившимися глазами он смотрел на Калашникова, который тревожно принюхивался к воздуху и оглядывался.
– Извините, вашбродь, – слабым голосом произнес Малинин. – Я вижу – этот сучок шмыг-шмыг за вами в подвал… Ну, думаю, беда… Зажег спичку, чтобы какой ломик поискать, а про бензин и думать забыл… Оно ка-а-ак полыхнет – еле успел в окно выпрыгнуть…
Калашникову стоило большого усилия не рассмеяться в присутствии умирающего.
– Странный какой-то у нас с вами финал получился, – кашляя кровью, рассуждал Малинин, голова которого неумолимо клонилась набок. – Я вот лично считаю, что во всем этом недостает любовной линии. И романтики следовало добавить чуть-чуть. Скажем, доктор-маньяк преследовал бы девушку, а вы по ходу дела ее защищали, потом незаметно влюбились бы друг в друга – на мой взгляд, вышло бы клево. В триллерах так положено.
– Действительно, – расстроился Калашников. – Не дотянули мы как-то с романтикой. И ведь кандидатур-то было до хрена, что самое главное. И Монро, и Клеопатра, даже Лилит – и та бы подошла. Но маньяк, скотина, нас в известность относительно жертв заранее не ставил. Обидно, конечно. Ну да ничего – я тебе обещаю, в следующий раз мы наверстаем.
– Смотрите, вашбродь… Ловлю вас на слове, – улыбнулся Малинин и умер.
Закрыв ему глаза, Калашников положил автомат на колени – в рожке оставалось еще два патрона. Отец Андрей уже пришел в себя. Лежа на полу, он глядел на Калашникова с ненавистью, но в то же время без ощущения страха – скорее с примесью любопытства.
– Адская тварь, – булькающим голосом просипел человек в черном.
– Это я, – охотно согласился Алексей, рассматривая забрызганное кровью бородатое лицо.
Отец Андрей несколько смутился от откровенного ответа. Дискуссия явно не задалась.
– Ну и зачем было творить все это? – пользуясь паузой, спросил Калашников. – Тебе что, власти над сектантами стало мало, очумел со скуки? Землей хотел править… батюшка?
– Люди заслужили это, – хрипло простонал отец Андрей. – Что хорошего они сделали в нашем мире? Кругом только одна боль, смерть, кровь, ужас и страдания.
– Так я и думал. Все глобальные маньяки говорят одно и то же, в зубах навязло уже, – поморщился Алексей. – Честное слово, ну наймите хорошего пиарщика, а? Хоть в кино, хоть в жизни – каждый раз постоянно одинаковая тирада. Почему хоть раз никто не устроит конец света только потому, что его задолбала реклама йогуртов?
