Джон Мини - Песнь праха
— Дело в Черном Круге, — ответила Лора, протягивая комиссару ордер так, чтобы он не смог прочесть в нем собственное имя. — Он проник в гораздо более высокие слои администрации города, чем первоначально предполагалось.
— И у вас есть доказательства? — спросил комиссар.
— По нашему мнению, их у нас вполне достаточно.
— Вы уверены? — Кулаки комиссара сжимались. — В самом деле уверены?
— Достаточно для того, — продолжала Лора, — чтобы получить подпись судьи вот на этом документе.
Квадратная физиономия комиссара раздвинулась в хищнической улыбке.
— Ну что ж, в таком случае, пойдемте и возьмем её, — произнес он. — Я уже давно жду подобной возможности.
Лора застыла, продолжая держать ордер в руке.
— Что вы сказали?
— Я сказал… Что, по-вашему, во имя Танатоса, я мог сказать? Вы что, оглохли?
— Нет, но…
В кабинете раздался страшный грохот, от которого воздух пошел рябью. Все рухнули на пол и остались лежать. Ордер выпал из рук Лоры и скользнул прямо в короткопалые руки комиссара. Он приподнялся и сел на полу, пристально глядя на бумагу.
Затем перевел взгляд на Лору.
— Вы полная идиотка, — бросил он.
Через несколько мгновений к Лоре вернулся дар речи.
— Сэр. — Её уверенность явно пошатнулась. — У нас имеются свидетельства из надежных источников. Нам известен телефонный номер, по которому вы звонили…
Лора осеклась.
— И какой же номер?
— Семь-семь-семь, два-девять, три-пять-один, сёмь-два-ноль, — назвала номер Алекса. — Никаких сомнений.
Комиссар, пыхтя, поднялся на ноги.
— Это номер телефона на столе Марни.
Двери не было. Детективы уже подползли к тому месту в стене, где несколько минут назад была стена. Двое из них уже вошли в глубокий транс, пытаясь определить, какое магическое заклинание использовалось в данном случае. А ещё один их коллега в бессильной ярости ударил кулаком в стену.
— На чьем столе? — спросила Лора.
— Марни, моей секретарши.
— О, вы имеете в виду Глазастую! — воскликнула Алекса. Губы комиссара искривились в презрительной усмешке.
— Да, я имел в виду Марни Финросс, племянницу члена Городского совета, которую, как мне казалось, я держал под постоянным наблюдением. И вот теперь вы все развалили.
Лора попыталась сосредоточиться на происходящем. Всем было прекрасно известно: когда дело доходит до прямого столкновения, комиссар Вильнар бывает крут, но уклончив.
— Неплохая попытка, комиссар. Но на ходу сочиненная ложь не поможет вам опровергнуть улики.
— Согласен. Однако ваш волюнтаризм приведет только к одному: Марни благополучно скроется.
Лора открыла было рот, чтобы возразить, но одна из женщин-детективов, сопровождавших её, сказала:
— Он говорит правду, мадам.
— А вы?..
— Я Петра Хальстед. Меня попросили вам помочь.
— Лора, я слышала о ней, — вмешалась Алекса. — Она правдовед с сертификатом федерального значения.
— Проклятие! Комиссар откашлялся.
— Оставим взаимные обвинения. Сейчас не время для них. И давайте лучше подумаем, как нам выбраться из этой переделки.
Донал вынул пистолет и, пригнувшись, направился по узкому туннелю, который вел к частным жилищам. В главном туннеле, как только лейтенант сошел с тележки, управляемой духами, она мгновенно укатила. Возможности при необходимости быстро скрыться у него не осталось.
Насколько он мог понять, все узкие разветвлявшиеся туннели вели к подземным этажам жилых зданий. Ни один из них не выходил на поверхность. Это было бы очевидным нарушением техники безопасности.
Лейтенант приблизился к следующей двери и остановился. Некромагнитный замок на ней выглядел внушительно, и тут только Донал понял, что недостаточно продумал план действий.
Вдруг он услышал приглушенное жужжание, и тяжелые засовы отодвинулись. Дверь распахнулась. — Проклятие!
Два громилы высоченного роста с бледными лицами зомби подняли пулеметы — «Граузеры-Хаулеры» с дисковыми магазинами — и направили их прямо в грудь Донала, Легкое касание пальца — и взрыв пламени разорвет Донала надвое, окровавленные половины рухнут с влажным хлюпаньем на землю, и на том все закончится.
31
Катастрофа витала вокруг Донала, она обступала его со всех сторон, и ему ничего не оставалось, как признать, что он совершил невероятную, грандиозную глупость. Если бы не тот хаос, который он намеревался учинить, у подчиненных Темесина, даже если бы они находились неподалеку, не было бы другого основания ворваться в дом советника якобы с целью спасения Гельбтхорна.
Лора, мне очень жаль!
Жаль, что он так её подвел. Жаль, что он никогда её больше не увидит. Танатос!
И тут произошло нечто настолько странное и неожиданное, подобного чему Донал не мог припомнить из всей истории полицейских операций.
Оба охранника-зомби опустили пулеметы, воззрились друг на друга и отрицательно покачали головами. Затем повернулись к Доналу, и один из них провозгласил:
— На тебе печать черной крови.
— Э-Э…
— Этот дом, — произнес другой, — место смятения и порока.
— Как вы сказали? — Донал понимал, что не следует с ними спорить, но никак не мог взять в толк, что же все-таки происходит.
Первый зомби передал пулемет товарищу, расстегнул рубашку и несколько раз надавил пальцами на свою бледную грудь в определенной последовательности. Раздался отвратительный звук разрывающихся тканей, и прямо на глазах у Донала грудь несчастного разверзлась, обнажив черное, блестящее, ритмично сокращающееся сердце. Зомби коснулся кончиками пальцев его пульсирующей поверхности и произнес:
— Я не причиню тебе вреда, брат.
Его товарищ положил свой «Граузер-Хаулер» на землю, выпрямился и также коснулся бьющегося черного сердца.
— Я тоже клянусь, что этот смертный будет моим братом. Оба зомби взглянули на Донала.
— Гм… спасибо. Я просто… Большое спасибо.
— Хорошо.
Зомби обеими руками соединил края разрыва на груди, и рана мгновенно затянулась. Затем он застегнул рубашку.
— Мы больше не служим советнику Гельбтхорну, — пояснил Доналу второй охранник. — Мы уходим от него. Нам никогда не нравилось на него работать.
— Гельбтхорн тревожит тьму, — подтвердил первый.
И все-таки Донал так и не смог понять, что происходит.
— Меня зовут Бриал, — представился первый зомби, — а его — Синвекс.
— Мне… очень приятно, — отозвался Донал.
Оба зомби повернулись и отправились вдоль по полутемному пустому проходу. Донал смотрел им вслед в полном недоумении, не зная, как объяснить происходящее.
