Василий Шахов - Тень Уробороса.Фарс
— Есть!
Пока лейтенант занималась аппаратурой, капитаны и подполковник отошли в сторону. Прежде чем заговорить, Лаунгвальд пожевала узкие губы:
— Проведение допроса поручается капитану Буш-Яновской. Подробности отчета — в мой архив.
— Слушаюсь, госпожа подполковник! — Полина щелкнула каблуками.
Лаунгвальд стремительно удалилась. Двери бесшумно разъезжались перед нею и тут же смыкались.
— Пора переходить на медикаменты, — тихо сказала Стефания Каприччо. — Пока Фаина действительно чего-нибудь не ляпнула…
— Да, в этой морозилке мозги отказываются соображать, — согласилась Полина. — Я окоченела даже с терморегулятором, а уж Файке каково… Может и не выдержать, знаете ли…
— Сейчас «ящик» прогреется. Это было распоряжение вашего шефа — опустить температуру до возможного минимума… Мы ничего не могли поделать.
— Я предполагала, что так и будет, — Буш-Яновская зябко растерла плечи. — Ну все, ни пуха, ни пера, Стефания.
Американка кивнула и отправилась в «зеркальный ящик».
* * *…Я пытаюсь ухватиться хоть за какую-то мысль — одну, вторую — сложить из них подобие «соломинки» и выкарабкаться из водоворота безумия. Забываю все, о чем думалось мгновение назад. Это усиливает мой ужас.
— Скажешь? — кажется, голос Стефании хуже любого кошмара.
Соломинка рассыпается на множество бессвязных мыслей, но я уже не в мальстреме…
* * *…Вспоминаю… Капитан КРО Нью-Йорка Стефания Каприччо, войдя ко мне в «ящик» после Полины, изъяснялась предельно лаконично. И вежливо. Но эта вежливость дорогого стоила. Мне. Она представилась при входе, и по спине у меня побежала ледяная струйка пота. В каждом ее движении, в каждом жесте, не говоря уже о взгляде и походке, сквозило что-то ужасное, неосознаваемо-ужасное. Так наши древние предки, вероятно, столбенели, встречаясь без оружия с диким хищником. Я не буду передавать наш с ней недолгий разговор: слова тут ничего не объяснят. Они важны лишь для стенографа. Скорее всего, прочитывая записи в протоколе дознания, человек несведущий может составить мнение, что Стефания со мной любезничала.
И тогда началось главное. И тогда меня столкнули в мальстрем безумия…
* * *…Моя первая галлюцинация была достаточно логичной и правдоподобной. И, мне кажется, она что-то значила…
Я на знакомой мне, но чужой планете. Я в городе, который уже видела, но который также чужд мне. И мы лицом к лицу с моим убийцей — человеком, назначенным убить меня. Кто он? Возможно, из Управления… Но человек из Управления выполнил бы свою миссию, не раздумывая. Почему медлил тот мальчишка? Не знаю, не помню. Он не убил меня. Мне кажется, я уже и прежде видела этого парня. Юного и древнего Господина Инкогнито…
Вот он стоит передо мной. В глазах его — пустота. Не такая, как у Стефании. Пустота и отрешенность загнанного. Я знаю, что он может убить меня голыми руками, едва двинувшись. Я откуда-то знаю это. И он не делает этого, он слушает меня. Кажется, он уже все решил. У меня нет страха.
— Я запоминаю, говорите… — едва слышно произносит он, глядя куда-то мне под ноги…
…Просыпаюсь от удара по лицу:
— Говори! — то снова была Стефания; о, ангелы и архангелы, молю вас, верните мне те часы и минуты, когда все это происходило! Они были раем, хотя тогда я так не думала. Глупая!..
Провал — всплытие, провал — всплытие… Сбилась со счету… И всюду те же лица: в обрывках галлюцинации — красивое, смертельно усталое лицо юноши, в реальности — все более утомленное, но с каждым разом и более жесткое лицо Каприччо. Мысли стали мешаться. Во сне я пыталась сказать молодому человеку, что ничего не знаю, а в реальности… в реальности я, наверное, бессвязно плела что-то о контейнере — том самом, о котором должна была сообщить своему несостоявшемуся убийце.
— Я оставил дочери… дочери информнакопитель… — говорю я. — Там — всё…
Мальчишка не двигается, но я получаю оплеуху и чувствую, что из носа струится горячий — языком чувствую: кисловато-соленый — поток.
— Что на накопителе? — лязгает в ушах металлический женский голос.
— Информация… о к-контейнере… — говорю я нелепицу, извлеченную из сна, и слышу хрип. Кажется, он вырывается из моей собственной глотки…
— Дьявол! Она сейчас сдохнет! — вскрикивает женщина и разражается длинной — явно ругательного характера — фразой на незнакомом языке. — Скорее! Два! Я сказала — два кубика!
Вену пропарывает что-то острое. Рука отнимается. Память — тоже.
— Я все сделаю… — тихо говорит мне Господин Инкогнито, длинноволосый юноша (вижу в его русых волосах блестки седины), и растворяется в темноте.
Темнота облепляет меня, словно свето- и звуконепроницаемый синтетический кокон… Синтетический… Да… Я пытаюсь выговорить формулу вещества, которое поглощает меня. Кажется, я знаю это вещество.
Наступает Вечность…
* * *Монстры исчезли… Кажется, исчезли… Я уже не чувствую их…
Это потому, что нет зеркал… Это уже не «ящик». Вот главное, что я поняла, едва начав приходить в себя.
Тело раздирали крючья. Я была уверена, что сейчас открою глаза и обнаружу себя подвешенной на крючках, как туша во владениях мясника. Для туши хватает одного, меня же растянули за руки, за ноги, за каждый позвонок, маленькими крючочками тянули внутренности, через изогнутую трубку древних жрецов высосали мозг…
Я лежала на металлической койке с синтетическим матрасом. Не было ни крючьев, ни трубок. Была только боль.
Повернув голову влево, я увидела девушку, неторопливо укладывающую какие-то непонятные инструменты в кейс. Сознание невольно отметило, что девушка много моложе меня, стройна, пышноволоса, хороша собой, одета во все черное и главное — главное! — ничуть не похожа на мастера пыток Стефанию Каприччо. К тому же образ этой красавицы был смутно мне знаком, но я никак не могу вспомнить, где видела ее…
— Это — тоже сон? — спросила я.
Получилось, что я скорее подумала, чем спросила. Язык почти не повиновался.
Девушка обернулась. Действительно красавица. И эта улыбка… полуулыбка… Я уже где-то встречала подобную загадочную улыбку. Это сон. Или… я не заметила, как умерла? Стефания кричала, что я сейчас сдохну. Может, так и произошло?
— Ты — архангел? — спросила я уже более, как мне показалось, отчетливо.
— До свидания, синьорина Паллада! — с мягким, бархатистым акцентом, слегка картавя, отозвался архангел.
Минимизировав кейс, мое видение исчезло за дверью. Забавно: на этом свете тоже есть двери. Я ведь так долго искала их, когда плыла по белоснежному ледяному коридору…
