Стивен Браст - Ястреб
— Передашь ему мой поклон?
— Охотно.
Она призадумалась; я ожидал ее решения.
Позвольте кое-что объяснить. Нанести смертельный колющий удар не так-то просто. Да, я знаю, в театрах подобное демонстрируют сплошь и рядом, вот только улица — это не сцена. Воткнуть в человека кусок стали можно, но не стоит ожидать, что от этого он умрет. Люди обычно не хотят умирать, и тела их сконструированы, чтобы оставаться живыми. Если у тебя колющий клинок вроде шпаги или, еще лучше, короткий меч, и ты можешь поразить сердце — что ж, тогда все в порядке, если удар будет идеальным. Вот только длинным оружием очень трудно воспользоваться незаметно, чтобы застать мишень врасплох — а если удар не будет внезапным, все может превратиться в бой, в схватку, а такого нам не нужно, потому что в бою ничего идеального не бывает, то есть всегда что-то может обернуться не так. Потому-то "работу" в основном делают ножами, а чтобы убить кого-то ножом — нужно точно знать, что и как.
Между схваткой и убийством много различий. Обычно во время схватки я стараюсь наносить раны, которые замедлят противника, или выведут его из строя, или хотя бы просто помешают ему биться со мной. Поэтому я делаю ставку на режущие удары — в лицо, в руки, в живот или в ноги, раны эти не смертельны, но сильно мешают противнику претворять в жизнь его собственные планы. В бою очень редко выпадает случай нанести идеальный смертельный удар. Собственно, суть убийства — в том, чтобы мишень оказалась на позиции, где можно нанести один идеальный удар и поразить жизненно важную точку. И даже тогда зачастую клиент не умирает на месте — он просто лежит, парализованный, пока не истечет кровью или не откажут жизненно важные органы. Я к тому, что "момент смерти" — выражение не слишком точное. Просто обычно это не слишком важно. Доберись клинком до мозга, и клиент мертв, даже если он еще немного дышит. Как правило, этого вполне хватает.
Но у меня нет распорядка перемещений по городу, и конечно же я не согласился бы встретиться в заране оговоренном месте, то есть кто бы ни захотел меня убить, в идеальную позицию ему меня было бы трудно загнать. Работать в таких условиях трудно. В подобном случае, если бы я вообще согласился на такое задание, я бы просто запасся терпением и подождал, пока клиент (а клиент — я, если вдруг кто не понял) не совершит ошибку. Но джареги очень хотели видеть меня мертвым, а я достаточно хорош, чтобы усложнить ситуацию еще сильнее. Так что кто-то просто распустил слушок, что любой, кто воткнет в меня клинок Морганти, получит кучу бабок. Им пришлось немало потратиться на наблюдателей, и подготовились, чтобы принять сигнал, когда те меня заметят.
И нужен я джарегам не просто мертвым, а мертвым окончательно. Морганти, одна царапина — и все. Неважно, куда пришелся удар, ты все равно мертв. Окончательно мертв. Мертвецки мертв. И в зависимости от того, насколько силен клинок, это будет очень быстро.
В результате имеем толпу дилетантов, которые просто пытаются меня прикончить. Отсюда два вывода: во-первых, будет еще много таких вот менее чем искусных нападений, а во-вторых, раньше или позже один из них меня достанет, если только я немедленно не уберусь из города. Также это значит, что все ключевые места, где я мог бы оказаться, уже под наблюдением. Контора Крейгара, дом Коти — с них станется взять под колпак даже Черный замок и гору Дзур.
Почему я так подробно это объясняю: все это я не предполагал, а знал точно. Просто не до того было. Да, жизнь штука непростая.
И я знал, что прямо сейчас мне нужно безопасное место на несколько дней. Отдохнуть, восстановить силы. Ненадолго. Место, где они меня не найдут. Хотя бы до тех пор, пока я не стану достаточно силен, чтобы, возможно, пережить следующую попытку.
Да, я вычислил, что рано или поздно меня достанут, но это совершенно не причина облегчать им работу.
Такие вот дела.
Она подняла руку, посмотрела на меня, опустила.
— Ты не можешь снять этот свой амулет даже на минутку, чтобы я тебя вылечила?
— Нет, Тетушка. Если сниму, меня найдут.
Она фыркнула.
— Тогда трех дней недостаточно. Ты и так едва держишься на ногах. Ты поступил глупо, и с каждым часом это становится еще глупее, и тебе нужен отдых.
— Ага, — согласился я.
Она задумалсь.
— Твой дед хотел бы, чтобы я тебе помогла.
— Ты его хорошо знала?
— Достаточно хорошо, чтобы знать — он хотел бы, чтобы я тебе помогла.
— Рад слышать.
Она кивнула.
— Хорошо, малыш Талтош. Я укрою тебя на два дня. А там посмотрим.
— Тетушка, ты знаешь, от кого прячешь меня?
— И знать не хочу, — отозвалась она. — Пошли.
3. Дыры — или планы
Она вывела меня из палатки, и через минуту мы были перед безыскусным деревянным складом всякого железного барахла. Мы вошли внутрь. У Тетушки был ключ, что породило несколько вопросов, ответов на которые я так никогда и не узнал, но зато нам не пришлось будить письмоводителя. Мы прошли через весь склад насквозь и вышли через заднюю дверь в такой узкий переулок, что боками я задевал стены. Впрочем, по нему нам пришлось пройти лишь несколько шагов, а потом была еще одна дверь и ведущие вниз ступени. Минуту спустя я почувствовал запах керосина, и появился свет. В руке у нее был фонарь, а находились мы в узком проходе грубой каменной кладки. Шагов через тридцать-сорок слева появилась деревянная дверь. Она открыла ее и повесила фонарь у двери.
— Вот здесь и устроишься, — проговорила она. — Я принесу тебе пищу и воду, и ведро, чтобы тебе не нужно было выходить.
— Хорошо.
— И пару одеял.
— Замечательно.
Она сморщилась.
— Сними одежду. Я позабочусь, чтобы ее выстирали.
— Совсем замечательно.
Она фыркнула.
— Не делай глупостей, малыш Талтош. Вернее, не делай ДРУГИХ глупостей.
— Попробую, Тетушка. И практически уверен, что не стану ничего делать хотя бы до тех пор, пока не получу одежду обратно.
Она перевела взгляд на Лойоша, который спокойно восседал на моем правом плече, и кивнула. Они переговаривались. Не псионически, просто — в общем, переговаривались. Наверное, если бы я получше разобрал, о чем именно говорят эти двое, мне бы это не понравилось, так что я не стал и спрашивать. Разделся, отдал ей окровавленные шмотки. К счастью, как раз плащ-то оказался чистым, так что мне не пришлось демонстрировать Тетушке основную часть своего арсенала. Сбрую она увидела и решительно не замечала ее, пока я расстегивал застежки.
