Владимир Маягин - Три Меченосца
– Выходит, что если еще придет помощь, то только из Антшины, – заключил Алморкад. – Но никто не может поручиться, что силы Афройна не ударили по стране антов.
– Воистину, дурные вести вы принесли с запада, – молвил Ноккагар.
Назначенный глава магов встал и оглядел всех присутствующих озабоченным взором. Затем он сунул руку запазуху и извлек из-под синей мантии небольшой свиток пергамента, перевязанный красной лентой.
– А теперь поговорим о хорошем, – продолжил Ноккагар, и после этих слов все, кто был в зале, застыли в напряженном ожидании. – Вчерашним поздним вечером ко мне в покои прямо в окно залетел ворон. Он сел прямо на мое плечо и каркнул. Я был весьма удивлен таким поведением птицы. Но вскоре я заметил, что к лапе его привязан сей свиток. Он оказался посланием от короля гальпингов. Здесь говорится о том, что происходило на Оннарском Броде со дня отплытия магов в Рамэнию… Я хотел написать ответ, но не успел: черная птица улетела, и я лишь проводил ее взглядом.
– И до сих пор ты молчал об этом?! – не стерпел Алморкад.
– Я решил, что вначале стоит выслушать Алнайту и Врантура.
– Не тяните, Ноккагар! – промолвила Нэвилиарат. – Прочтите нам!
Волшебник развернул хрустящий пергамент.
«С Оннарского Брода, от короля гальпингов Авироктала Хилтского.
Приветствую вас, защитники Гэмдровса! Пишу вам о том, что произошло на Оннарском Броде. А событий здесь случилось немало.
Первые битвы прогремели в первую же ночь после того, как силы Тригорья покинули Гавань. Сам я не принимал участия в первом сражении, ибо тогда был еще на пути из Хилта. Мой военачальник Икинэльд геройски пал в бою. Вместе с моими воинами он выступил навстречу Реке Мрака. Стена, что была им построена на переправе, плохо сдерживала врагов в ту ночь. Они прорвались, но далеко на север пройти не успели. Победа пришла к нам с прибытием на поле брани достославного Вельха и его полков. Войско Огражденной Страны подоспело как раз вовремя.
После кровопролитной сечи фрэги вновь отступили за реку и укрылись под тенью леса. Следующей же ночью они нагрянули новой волной. В ту ночь, в самый разгар сражения, я и привел на Оннарский Брод основные силы Хилта. Мы разбили их в пух и прах. В той битве погиб король Вельх.
После нам в руки попался сам Бэнгил. Мы схватили его и заточили в подземелье Гавани. Но пробыл он там недолго. Ему удалось-таки ускользнуть. Некто неизвестный помог ему в этом, и, похоже, что ушел вместе с ним.
И уже более месяца на Оннарском Броде тихо. Лишь послы Короля Мрака приходили к нам. Не буду писать, на что они нас подстрекали, это и так ясно. Они едва унесли ноги от разгневанного Экгара.
Надо заметить, что наша стена ныне укреплена волшбой русалов. А на берегу Оннара лагерями расположилось великое воинство объединенных народов. Здесь русалы Алубехира, гномы Золотых Гор, люди Хилта и Огражденной Страны, воины Гавани и Сыны Гаррэ, а также волшебники Тригорья. Посему, я мыслю, что мы еще сможем держаться под натиском врага.
И я извещаю вас, защитники Гэмдровса, что Хоромходэк и Береговые Горы тоже примут участие в войне. Однако же, они намерены бросить свои силы на Омраченное Королевство.
Да ослепит врагов блеск клинков ваших! Авироктал».
Ноккагар закончил читать послание и вновь свернул его. В зале еще долгое время царило всеобщее молчание. Лица многих посветлели. И за окнами тоже будто стало светлее.
Алморкад, не говоря ни слова, протянул руку к посланию. Ноккагар с готовностью передал его властителю эрварейнов. Тот пробежал глазами по строкам несколько раз и произнес:
– Стало быть, удерживать Оннарский Брод – тоже не безнадежная затея. В моих мыслях до сей поры я был почти уверен в обратном. Но наши братья до сих пор сдерживают напор Реки Мрака. Оно и видно: иначе мы бы уже узрели войска фрэгов на нашем пороге.
– К нашему несчастью, своей истой мощи Дардол еще не показал, – сказал Ноккагар. – То были… всего лишь пробные атаки с целью оценить наши силы. Кто знает, выстоит ли Оннарская Стена в тех штурмах, которые грядут. Но будем хранить надежду на лучшее!
– Иного нам не остается! – негромко сказал вождь горцев Гихдолт.
– А что нынче с Тремя Меченосцами, маг Ноккагар? – неожиданно спросил Врантур.
– Могу сказать лишь, что они живы. Пока все так, как предсказал Кисторин.
– Предсказал, – невесело усмехнулся Алморкад. – Говоря начистоту, Ноккагар, я не принимаю всерьез в какие-то предсказания. Лишь в силу меча я верю!
– Верь, король Эфоссора, – ответил Ноккагар. – Это твое право. Каждый волен верить в то, что ему кажется истиной.
Наконец он сел. Все молчали. В глазах каждого читались глубокие раздумья.
Через некоторое время Ноккагар встал вновь.
– Сегодня мы немалое узнали друг от друга, кое-что обсудили, – молвил он. – Тьма разрастается, но светоч горит все ярче. Сегодня мы убедились, что единение народов грядет. Я даже осмелюсь заключить, что два великих форпоста Сынов Корленайву – Оннарский Брод и Рамэния – готовы к войне. Мыслю, на этом наше совещание подошло к завершению. Посему, с всеобщего позволения, я покидаю зал.
С этими словами Ноккагар вышел из-за стола и, постукивая посохом о мраморный пол, уверенно направился к выходу. Никто не сказал ему ни слова. Лишь множество взглядов проводили мага до дверей, пока синяя мантия старца не скрылась за ними.
– Два великих форпоста… – раздумчиво повторил до сих пор молчавший Эривейх.
Глава семнадцатая
На смену темной ночи в Светлодолье пришло безмолвное серое утро. Солнце поскупилось на сей раз не только теплом, но и светом.
Путники поднялись на гребень огромного холма. В лицо сразу же дунул морозный ветер. Внизу к западу простирались великолепные, но почти безлесые равнины. Невдалеке они обрывались пологими берегами большого озера, серебристые воды которого виднелись до самого горизонта.
– Озеро Экир… – негромко проговорил Ликтаро.
– Немало верст мы оставили позади, пока добирались до него! – сказал Тэлеск.
Ихтор взглянул на его восхищенное лицо, затем покосился на Хага и пробурчал:
– Немало дней мы потратили даром…
Рунш смолчал и первым двинулся дальше. Теперь путь их лежал по склону вниз.
Хаг на ходу что-то оживленно рассказывал Тэлеску о своем брате-мельнике, который проживает в этих диких местах. Но юноша почти слушал его: Открывшиеся картины необъятных земель постоянно отвлекали его внимание.
Вскоре они были уже на побережье Экира. Почти у самого озера была возведена старая, мрачноватая на вид мельница. Ветер быстро вертел ее длинные крылья. Ихтор огляделся окрест и бросил Хагу:
– Где же обещанные табуны лошадей?
Хаг помедлил с ответом. Он обернулся к Ихтору и с усмешкой произнес:
– Известное дело где! На пастбищах! Что им здесь-то делать?
К мельнице сбоку примыкало несколько деревянных построек. Одна из них, как сразу подметил Тэлеск, напоминала конюшню. Однако Ихтора это не успокоило.
Гальпинг с недоверием взирал на старое строение. Что-то настораживало его в этой мельнице. Как-то странно выделялась она среди всего прочего. Да, она выглядела мрачной, была не слишком приятна для взора, но не это было главной причиной необъяснимой тревоги гальпинга. Сердцем он чувствовал, что что-то не так, что чего-то не хватает здесь, но не мог понять чего именно.
Когда они подошли ближе, до ушей донесся приглушенный скрип жерновов. Мельник встретил их на входе. Он появился в дверях столь неожиданно, что Меченосцы вздрогнули, когда услышали громкий голос:
– Добро пожаловать в мою скромную обитель! Долог ли был путь, что привел вас сюда?
– Еще как долог! – весело отозвался Хаг и вплотную подошел к угрюмому седовласому старику. – Здравствуй, брат мой Торхламег.
– О, Хаг приехал! В коем-то веке! А я уж думал, что не свидимся мы больше с тобой!
Старики обнялись.
– Так ты прямо из Хилта сюда? – спросил Торхламег.
– Откуда же еще! – улыбнулся Хаг. – Годы свое берут, я чувствую, что подходят к концу мои дни… Вот и решил к тебе наведаться.
– Это ты правильно решил! Ну что ж, заходите в дом, путники! А я пока отведу коня в стойло.
Скакун с готовностью сам последовал за Торхламегом.
Пятеро друг за другом вошли внутрь. Высоко над головой громыхали огромные зубчатые колеса. Прямо посредине со скрипом работали каменные жернова. Помещение было небольшим. Рядом с кучей ящиков, сундуков и всякой разной утвари у стены стоял старый дубовый стол, а в углу, возле кровати лежали мешки с зерном. Окно здесь было всего одно, и то оно было небрежно заколочено досками разной длины и ширины. Хотя толку от него было бы наверно мало, потому как оно было слишком узким, чтобы впустить в дом достаточно света, и располагалось слишком высоко. Свет давал небольшой фонарь, который горел прямо над столом. В одном из дальних углов начинались высокие ступени покосившейся лестницы, которая вела наверх, к зубчатым колесам.
