Владимир Маягин - Три Меченосца
– Агдар возвратился! – радостно хохотал Акиткер. – Как же я волновался за тебя, дружище. Ты едва живой? Что же такое приключилось с тобой?
Он осторожно провел ладонью по его оперению, но и после этого оно не перестало топорщиться.
– Позволь-ка, почтенный Акиткер, – послышался голос Авироктала.
Король гальпингов вышел из толпы и приподнял лапу ворона, к которой был привязан небольшой свиток, которого Акиткер, похоже, на радостях не разглядел.
Авироктал бережно отвязал послание и развернул лист слегка размокшего пергамента. Толпа сомкнулась еще теснее. Самые любопытные взгляды норовили заглянуть за плечо короля Хилта.
– Это из Хоромходэка, – молвил Авироктал.
Радостное перешептывание покатилось по толпе, но внезапно прекратилось, когда все увидели, как помрачнело лицо короля. Через некоторое время он стал читать послание вслух:
«Славьтесь, доблестные защитники Гэмдровса!
Я, Король и Властитель Залесных Земель, Толибар, сын Толлатанана, извещаю, что зуосорейны ваше послание получили. Нами о войне оповещен Холм, сын Молота, властелин Береговых Гор. Ныне мы объединяем силы и в скором времени выступим в боевой поход. Все дороги чересчур длинны, за исключением одной. То путь через Вирлаэсс. Посему, после долгих совещаний мы порешили идти на штурм темных твердынь Омраченного Королевства, а именно Алката и Линаля.
Вам же да помогут силы Поднебесья!
Король Хоромходэка».
Долго еще царило молчание. Смысл короткого послания не обрадовал никого.
– Нападение на Вирлаэсс! – раздался возглас в толпе. – Бросок в самое осиное гнездо! Что движет ими? Безумство?
Это был глава передового отряда халов.
– Отвага, Оросс! Отвага движет ими! – возразил вышедший из толпы Албин. – Я преклоняюсь перед мужеством короля Толибара и восхищен его решимостью. Гномам Береговых Гор я также выражаю почтение! Жалею лишь об одном: что я не с ними.
– У каждого свой путь и свое место в жизни, – промолвил волшебник Хордайн. – Тебе, храбрый Албин, суждено быть здесь и именно здесь принимать участие в этой великой войне.
– Увы! – опустил голову Албин. – Однако мой меч ковали не для того, чтобы ждать, но для того, чтобы действовать.
Авироктал был исполнен печали.
Линалю им лучше и вовсе не приближаться.
– У них не было иной дороги, – раздался голос Экгара. – Все остальные, как написал Толибар, слишком длинны. Они сделали верный выбор.
Верховный Маг только сейчас прибыл к месту всеобщего скопления и не сводил глаз со свитка в руках Авироктала.
– Но подмоги из Залесья уже можно не ждать, – вздохнул король Хилта и свернул послание.
– Мы ее в любом случае не дождались бы, – вставил Акиткер. – Кабы южане отправились иными путями, то война за время их похода к нам, скорее всего, уже успела бы завершиться. Но при таком раскладе дел, мощь супостата, возлегшая на нас, может ослабнуть, когда на юге появится еще одно место столкновения Света и Тьмы.
– Верное слово ведешь, Акиткер, – согласился Экгар.
– Верное-то верное, – опять подал голос Оросс. – Одно только худо: не ощутим мы того послабления.
– Кто знает, – пожал плечами Авироктал.
Экгар подошел ближе к Акиткеру, чтобы осмотреть ворона. Маг посмотрел в черный глаз Агдара и промолвил:
– Твой ворон попадал в большую передрягу. Ибо летел он сюда через землю врага.
– Что с ним случилось?! – ужаснулся правитель Гавани.
– По пути на него набросилась стая каких-то птиц. Скорее всего, это тоже были во́роны. Агдар спасал свиток. Накорми его, Акиткер, и пусть он восстановит силы. А когда он немного оправится, принеси его ко мне. Он многое видел, и то, что он видел, возможно, бесценно для нас.
– Хорошо, великий Экгар, – удивленно ответил правитель Гавани и понес ворона в сторону своего шатра. Толпа расступилась перед ним.
Тьма вновь опустилась на реку и окутала лагерь. Ночь начиналась. Где-то изредка завывали ветра. Часовые на стене закутались в плащи и изо всех сил боролись с дремотой, которая мерно наплывала на них и сонной пеленой затмевала глаза.
Внезапно резкий посторонний звук заставил дозорных встрепенуться. Он казался звонким, но был отдален. А последовавшее за ним лошадиное ржание, жалобное и громкое, полностью отогнало сонливость.
– Что там? – раздался недовольное бурчание гнома.
– Не знаю, – откликнулся человеческий голос. – Но похоже, что всадник на том берегу.
Все дозорные, сколько их было на стене, всматривались в ночной мрак.
– Да не один.
И вправду на противоположном берегу реки появились несколько всадников – темных, едва различимых силуэтов. На миг они задержались у самого берега. Но лед выглядел уже достаточно прочным, и всадники рысцой двинулись по нему на расстоянии друг от друга.
Они подъехали к самой стене, которая из-за созданной заводи вздымалась теперь прямо из ледяного покрова реки. Они остановились в некотором недоумении. Стена показалась им весьма необычной.
– Может быть, это Инклиод? – неуверенно промолвил часовой в сером хилтском плаще, тщетно пытаясь разглядеть их.
– Что еще за Инклиод? – пробормотал гном, который стоял рядом.
– Разведчик нашего короля.
Но Инклиода среди наездников не было. То были воины Огражденной Страны. Их было около трех десятков. Халы вскоре узнали своих собратьев и приветствовали их со стены.
– Здесь ли Албин, сын покойного Вельха? – спросил кто-то из прибывших.
В ответ послышалось:
– Здесь он…
– Мы примчались на крыльях беды! – прокричал всадник. – Горестные вести мы несем храброму принцу Албину и его людям!
Лагерь мало-помалу пробуждался. На стене и дозорных башнях появлялось все больше воинов. В скором времени прибывших халов впустили в лагерь.
Народ все больше просыпался и скапливался близ укреплений. Все тригорцы были уже на ногах. Здесь же были Фокрэл, Авироктал, Кэневаур с несколькими русалами, бородатый владыка Мадвиаля и прочие. Албин в сопровождении верного боевого пса быстрым шагом шел навстречу новоприбывшим.
– Бренгольх! – удивленно воскликнул сын Вельха. – Что ты здесь делаешь? Что-то случилось?
Бренгольх поприветствовал его и понурил голову.
– Беда, повелитель! – изрек он. – Величайшая из бед ворвалась в дом наших предков!
Албин нахмурил брови и с тревогой в голосе произнес:
– Не хочешь ли ты сказать, что…
– О да, повелитель Албин! Они напали на нас. Все решилось за одну ночь…
– Твари из Старой Крепости Антов?
– Хайл артмендвег! – ответил хал.
В течение какого-то времени он отрывисто говорил что-то на языке Огражденной Страны. Один из волшебников Тригорья горестно вздохнул. Это был Хордайн.
– Все ясно, – негромко промолвил он. – Афройн. Двимгрин.
Лицо Албина отражало великий ужас от услышанного и глубокую скорбь.
– А как же Вальдин? Что с ним? – спросил повелитель халов, когда Бренгольх закончил говорить.
– Наместник Вальдин погиб в битве на Спящих Холмах, повелитель. В последней битве Огражденной Страны…
Воцарилось молчание. Повелитель халов долго сжимал дрожащие губы, пытаясь сдержаться. Пес Варта сидел рядом. Казалось, он тоже все понял. Черный зверь жалобно скулил. Внезапно Албин поднял лицо к небу и в слезах прокричал:
– Будь проклята Старая Крепость Антов!
Он упал на колени и зарыдал. Осознание того, что произошло, едва укладывалось в голове. Никто не мог поверить в это. В сердцах многих еще были сомнения в том, что они правильно поняли принесенные вести, однако чародей Экгар рассеял их:
– Стена Эндгинг пала… Кэль сожжен… Нет больше Огражденной Страны.
Глава шестнадцатая
Дни утекали… То были дни, исполненные печали и скорби, залитые горьким дождем женских слез. Битва с Двимгрином забрала много жизней воинов Эфоссора и морян. В ужасной схватке с полчищами Афройна погибли доблестные эрварейны Каварханд и Берланд. Горцы Хребта, которых призвал и привел на поле брани волшебник Вирридон, потеряли своего старого вождя Термалока. Владыка же морян Горм был тяжело ранен, и все опасались, что он тоже уйдет из жизни, но, благодаря стараниям врачевателей Рамэнии, он вскоре оправился от полученных ран. То было сражение, достойное песен, однако настоящая битва была еще впереди.
Западнее великолепных Холмов Эрвара, на севере от Алубехира, выросла гряда мрачных курганов. Вокруг них земля была густо усеяна обломками мечей, щитов и частями стенобитных орудий, которые так и не докатились до стен Рамэнии. Все это тонуло в пепле от сожженных трупов малфрунов. Однако уже в начале января снега закрыли жуткую картину поля битвы. Зимние метели превратили все в огромные белые сугробы.
Две недели ветра дули все больше с севера. Тьма на юге не рассеивалась все это время, но и гуще не становилась. Ночи и дни мучительно тянулись. Ничего не происходило, ничего не менялось, никаких вестей из других земель не приходило. Некоторые начинали думать, что нет уже жизни больше нигде, кроме страны эрварейнов, что Мрак поглотил другие страны и королевства. Но вот однажды прискакал гонец. Но не из других земель. Он примчался с севера, из столицы Эфоссора.
