Анна Мистунина - Доброе утро, Царь!
Прохладная вода и заботливые руки слуг почти излечили ее страхи. Ласковая девушка-служанка из Свободных старательно намыливала ее волосы, Магана поминутно заглядывала в двери – проверяла. Иарра закрыла глаза, позволяя ужасным воспоминаниям сойти с тела вместе с пылью и усталостью. Это не повторится, никогда, ни за что. Она больше не окажется беззащитной перед Бездомными… перед кем угодно! До сих пор из-за собственной беспечности обходилась без охраны, но теперь все изменится. Энс Карана был прав. Надо будет сказать деду… Из глаз вдруг брызнули слезы, а служанка испугано отдернула руки и спросила:
– Больно, балла?
– Нет. Не сильно.
Зачерпнув ладонями пенной воды, умыла лицо. По плечу расплылся устрашающий красно-черный синяк, и больно было, если честно, очень. В какой именно момент заработала это украшение, Иарра не помнила.
Выбравшись из ванны, она забрала из рук служанки полотенце и, обернувшись им, пошла прочь. С волос и тела на пол капала вода, но Иарре это нравилось – она дома. Она может шлепать босыми ногами по украшенному мозаикой, совершенно чистому полу и улыбаться, когда с пути шарахнется, стыдливо отводя глаза, покрасневший раб. Если захочет, может приказать – даже не приказывать, лишь кивнуть Магане, и у двери выстроится целая вереница слуг с расческами, щеточками и маслами для тела, с прохладными напитками и сладостями и всем, чего только может пожелать капризная энсова внучка. Если только захочет… Ведь если изо всех сил делать вид, что вчерашнее унижение ей приснилось, можно и самой в это поверить, разве не так?
Теперь одеться – и быстрее к деду, пока он окончательно не потерял терпения.
Но терпение энса Адая иссякло еще предыдущей ночью, когда стало ясно, что Иарра не вернулась домой. Она поняла это сразу, как шагнула в дверь своей спальни, где на постели лежало приготовленное заботливой Маганой платье, а возле кровати, весь серый от гнева, раздраженно постукивающий змеиным набалдашником трости по подлокотникам своего кресла, дожидался дед.
Видах, как раз в этот миг покидавший спальню, посторонился, пропуская Иарру. Его нахальный взгляд, брошенный ей тайком от энса, задержался на синяке и потемнел.
– Где ты была?! – заорал дед, как только она вошла.
– В ванной, – ответила Иарра, прекрасно понимая, что спрашивает он совсем о другом. – Дед, разреши мне одеться. Потом я все расскажу.
– Сюда! – рявкнул он и, когда она подошла, прогремел: – На колени!
Иарра, придерживая полотенце, опустилась на колени перед креслом. Трясущиеся пальцы энса ощупали ее плечи, потянув за волосы, заставили запрокинуть голову. Слезящиеся от старости глаза разглядывали ее так тревожно и так подозрительно, словно энс ожидал обнаружить ее мертвой и тщательно это скрывающей. Иарра не шевелилась. Только убедившись, что, если не считать синяков и ссадин, она совершенно невредима, он отвел взгляд и выпустил ее волосы.
– Ты беспокоился за меня, дед, – прошептала Иарра. – Ты за меня боялся!
– Глупая девка, – его голос дрожал. – Я сам виноват, что отправил тебя из дому в такую ночь. Звезды сулили опасность от Бездомных. Это они? Как ты уцелела?
– Твой жезл. Я убила человека.
Осознание, что дед по-настоящему взволнован, что он беспокоился за нее – за нее, а не за драгоценное наследие своего Дома, поразило ее, пожалуй, больше, чем все события прошедшей ночи.
– На нас напали, когда мы проезжали мост. Убили лошадей. И Укки тоже. Их было так много, мы ничего не успели понять! Меня тоже собирались убить, а когда увидели, что я женщина… – старик вздрогнул и захрипел, Иарра испуганно схватила его за руки. – Они ничего не смогли, дед, я ударила его жезлом, и он умер! Я вырвалась и прыгнула в воду. Они гнались, но… дед, пожалуйста, не волнуйся!
– Иарра Самурхиль, – проговорил энс. – Ты моя наследница.
– Я так горжусь, что принадлежу к твоему Дому, дед!
– Ты не поняла, – сказал он. – Я думал всю эту проклятую ночь! Я хочу, чтобы ты была моей законной наследницей. Как только закончится эта возня с Бездомными, я призову нотариусов и прикажу им составить завещание, и подпишу его при двенадцати свидетелях. После моей смерти власть над Домом Самурхиль перейдет к тебе.
– Дед, – прошептала Иарра.
– Ты не рада?
– А моя мать?
– Такова моя воля! – рявкнул он. – Ты смеешь ее оспаривать?!
Он все еще шумно дышал, но говорил теперь, как вечно чем-нибудь раздраженный властный старик-энс, и Иарра облегченно выдохнула. Они не могла преклонить коленей и вложить своих рук в его, как требовал обычай, потому что и так стояла перед дедом на коленях, цепляясь за его руки и чувствуя в них тревожную дрожь. Потому она просто произнесла старинную клятву – позже повторит ее при свидетелях, но то будет всего лишь ритуал. Все важное происходило здесь и сейчас:
– Мои ноги пойдут по твоим следам и мои руки поднимут твой топор. Я защищу твоих друзей и убью твоих врагов. Я засею твои поля и оберегу твой скот. Я принесу жертвы твоему духу, дабы он благоденствовал в царстве Эннуга, а когда настанет время и мне сойти в его чертоги, я принесу тебе отчет о твоем имуществе и обо всех моих делах, и будешь ты моим судьей. Клянусь в том Двумя и Непознаваемым, – и, не удержавшись, жалобно добавила: – Но я не хочу принимать Дом, дед! Я хочу, чтобы ты жил вечно!
– Я тоже собираюсь жить вечно, но вы все с вашей возней только и знаете, как отрывать меня от поисков! – буркнул старик, и Иарра увидела, что он доволен. – Одевайся. Жду тебя в моем кабинете. Да, и скажи, чтобы принесли туда завтрак, разговор будет долгим.
Разговори и вправду получился долгим. В тишине большого помещения, от пола до потолка занятого стеллажами, сундуками и ящиками с книгами, от самых старых, представлявших собой глиняные таблицы с письменами на древнем языке, до свитков из тонко выделанного пергамента и изысканных, огромной стоимости фолиантов из прошитых бумажных листов, оправленных в кожу и украшенных золотыми инкрустациями, Иарра поведала деду о своих невеселых приключениях и выслушала его рассказ – о зловещих знаках в ночном небе, о внезапном нападении Бездомных, ворвавшихся за час до рассвета в богатые дома в разных частях города, во дворцы и храмы, о десятках убитых, о панике Свободных и растерянности Высших. О том, как поднялись по тревоге воины Красных Домов, как город наполнился звоном мечей, как волнения завершились, едва начавшись. Когда Иарра наконец явилась домой, солдаты уже сгоняли в переполненные темницы участников нападений – почти всех молодых мужчин живших в Арше Бездомных и вешали зачинщиков – выхваченных из толпы, как это часто бывает, почти наугад.
– Как еще меня не схватили на улице и не повесили, – передернула плечами Иарра.
– Женщин никто не трогал, – хмуро возразил ей дед. – Но еще раз учинишь такое… Это же надо – переодеться Бездомной!
– Разве лучше, если бы я переоделась мертвой?
– Глупая девка, – буркнул энс. – Вздумалось же тебе пропасть в такое время! Теперь еще с этими Бездомными возни не оберешься! Вечером соберется Палата, и они желают видеть меня лично. Ха! Теперь им понадобился мой совет! Теперь они сожалеют, что меня не слушали!
Иарру его мрачное веселье позабавило:
– Ты их всех одолел, дед. Кстати, энс Карана верил тебе и раньше. Он, по-моему, очень умен.
– К Эннугу их всех! Я собираюсь рассказать тебе все.
– Рассказать? О чем?
– Молчи и слушай! Ты моя наследница, поэтому будешь знать. Но сначала – поклянись молчать обо всем, что узнаешь. Клянись!
– Ох, дед, – Иарра все еще не понимала, к чему он клонит. – Я со вчерашнего вечера клялась целых два раза! Можно обойтись без этого?
– Клянись! – прорычал энс, и ей ничего не осталось, кроме как подчиниться.
Когда клятва была принесена, дед хмуро кивнул:
– Так-то! Я наконец разобрался почти во всем. И мне совсем некстати ваша глупая возня, тебе ясно?
Кривой дедовский палец сердито нацелился ей в лицо. Выглядело это устрашающе. Иарра спросила:
– Ты хочешь, чтобы я поехала в Палату вместо тебя?
– Эннуг тебя забери, нет! Хватит с меня твоих прогулок! Ни шагу из дома, Иарра Самурхиль, до тех пор, пока я не найду время назначить тебе достойную охрану! Ты меня поняла?
– Поняла, дед. Спасибо.
– Ты теперь наследница Дома, так что веди себя соответственно!
– Я буду вести себя соответственно.
– Уж изволь, – буркнул он. – Иди, смотри. В ящике и на столе.
Иарра послушалась. На широком столе, установленном под окном так, чтобы свет падал прямо на него, лежали растрескавшиеся, местами разбитые глиняные таблицы, какие использовались в древние времена для записи законов и повествований. Письмена на них были частично уничтожены временем. Рядом желтел пергаментный свиток по виду не намного новее самих таблиц, возле него еще один, в лучшем состоянии, но тоже очень старый. Тут же стоял ужасно древний ларец темного дерева. В Иарра увидела еще свитки и свернутые листы бумаги, все, кроме нескольких, желтые от старости.
