Анна Мистунина - Доброе утро, Царь!
Она осторожно облокотилась на край стола, стараясь не задеть лишний раз драгоценные таблицы, и принялась разбирать знаки древнего языка:
«О днях, когда мир был иссохшей пустыней,
Поведаю ныне.
Как тучи светила его затмевали,
И тени вставали.
Как люди в щелях и ветвях хоронились,
Подняться страшились.
И звери в расщелины гор убежали,
От страха дрожали.
Ни люди, ни звери с душою живою,
Не знали покоя.
Посеяна смерть от пустыни до моря,
Взошла нам на горе,
Чужие пришли, урожай собирали,
Потом пировали,
От неба до самого нижнего ада,
То демоны хлада…»
Дед молча ждал, что она скажет. Наконец она подняла голову:
– «Имир и хладные демоны». Я читала ее раз десять, не меньше. Ты этим решил меня удивить, дед? Вторая таблица тоже про этого Имира. Почему вдруг он тебя заинтересовал?
– Почему меня интересует Имир – Кровопийца? Имир – победитель демонов? Имир – изгнатель богов? Почему бы это, если не потому, что он был бессмертен?
– Но это же легенда! С каких пор ты веришь в богов и чудовищ?
– Имир не бог и легенда, Иарра Самурхиль! Он основал этот город, будь он неладен, и правил им много тысяч лет!
– На самом деле? – Иарра наугад ткнула пальцем во вторую таблицу. Прочитала медленно, переводя на язык современного Арша: – «Тогда Имир разгневался, и огонь вышел из его ладоней и сжег город вместе со всеми жителями. И предсказал Имир, что до конца мира люди не будут жить на этой земле и возделывать ее». В это ты теперь веришь, да?
– Это Бат-Ольская пустошь, если хочешь знать. Там до сих пор никто не живет и не возделывает ее.
– Потому что земля там засолена! Какой смысл ее возделывать?! Ну, хорошо. А в хладных демонов ты тоже веришь? А в…
– Хватит! – прикрикнул энс. – Закрой рот и слушай! Ты знаешь, кто такие Хранители?
Иарра пожала плечами:
– Старая секта Синих, которая давно вымерла. Кажется, они боролись за сохранение памятников древности. При чем здесь это? Мы и так бережем памятники!
Энс Адай крякнул, как будто она сказала что-то неприличное. Повозил по полу концом трости. Невероятно, но теперь он выглядел смущенным.
– Что такое, дед?
– Мне не нравится слово «секта», – сказал он. – Не смей его больше произносить. Общество Хранителей существует с незапамятных времен, прояви уважение. То, что они вымерли, тоже неправда. Последний из Хранителей – я.
– Ты?
Больше Иарра не придумала, что сказать. Энс поглядел на нее исподлобья:
– И ты тоже, с сегодняшнего дня. Из всех, кому я мог бы передать знание, ты единственная его достойна.
Иарра открыла рот и закрыла снова, не произнеся ни звука. Ее дед принадлежит к вымершему тайному обществу и называет ее достойной. Нет, не так – единственной достойной. Чего еще ждать от такого дня?
– В ящике архив, – сказал энс. – Немногие доказательства, которые у нас есть, помимо легенд и таблиц, которые всем известны. Мы храним их и переписываем раз в поколение. Если я умру, ты должна будешь сделать то же самое и, главное, хранить тайну. От всех, запомни это. Свитки, которые лежат перед тобой, возьми и прочитай. Один из них – история раскопок под храмом Непознаваемого.
– Под храмом?
Было похоже, что она разучилась говорить и теперь может лишь повторять его слова. Дед нахмурился.
– Под храмом есть подземелье, его раскопали шестьсот лет назад, потом закрыли снова. Нашему обществу пришлось немало потрудиться, чтобы память об этом исчезла из всех архивов. Свиток, который перед тобой – единственный.
– Единственный, – снова повторила Иарра.
– Второму тексту больше двух тысяч лет. Раньше он хранился в десяти экземплярах, сейчас – в двух, и оба перед тобой. Когда будешь снимать копию, помни, что образец нужно сразу предать огню. Он не должен попасть в чужие руки.
– Предать огню, – повторила она, и дед наконец расхохотался, постукивая по полу концом трости:
– Ты похожа на лунатика, Иарра Самурхиль! Отправляйся-ка спать! Потом читай и думай. Это твое задание на ближайшие дни.
Иарра осторожно прижала свитки к груди и пошла к выходу. Она лунатик, и ее только что приняли в секту Хранителей. А божество доисторического Арша, Имир, чьи разломанные статуи с самодовольно выпученными глазами до сих пор находят в погребах и подземельях, жило на самом деле, и ее дед в это верит.
У дверей она обернулась.
– «Иарра Самурхиль» – это теперь вместо «глупая девка»?
– Пошла вон! – гаркнул энс и запустил в нее тростью.
– Мне надо было еще раньше потеряться, – выпалила она, выскакивая прочь.
Он что-то сердито кричал вслед, но Иарра уже не слышала.
«Решение Палаты, принятое большинством голосов, таково: найденное подземелье следует расчистить. Для производства работ еженедельно выделять восемь сиклей серебром в деньгах города Арша. Работы поручить Содружеству Свободных каменщиков, обязав их в точности следовать предписаниям мастеров Синих Домов, дабы ни один памятник истории не был разрушен или поврежден. Бездомных для черных работ позволено нанимать по необходимости с поденной оплатой. Сокровища, буде таковые действительно обнаружатся в подземелье, внести в городскую казну, знания же считать достоянием великого города Арша, для процветания его и вящей славы…»
Текст, несомненно, принадлежал перу одного из летописцев Синих. Иарра заскользила глазами по строчкам вниз, пропуская ненужные подробности хода работ и отчеты о затраченных средствах. Писавший, похоже, был ее собственным предком, во всяком случае, семейная дотошность Самурхиль сквозила у него в каждом предложении. Пришлось признать, что дед не ошибся – под храмом Непознаваемого, единственным строением, оставшимся со времен доисторического Арша, действительно было подземелье. Невероятно, что шесть веков спустя об этом никто не знает. Куда же смотрели Самурхиль?
Ах, да. Иарра закусила губу, проворачивая свиток. Самурхиль как раз и позаботились, чтобы о подземелье никто не знал.
Наконец она обнаружила что-то интересное:
«Ход завершается комнатой двадцати восьми шагов в ширину и двадцати восьми в длину. Стены комнаты укреплены каменными плитами, поддерживающими свод до его обрушения, также как и колонны в середине помещения. Дальняя стена разрушена. При расчистке завала обнаружен камень, более всего похожий на кристалл необыкновенно большого размера. Повернуть или сдвинуть с места его не удалось даже после того, как были приведены быки. Поверхность его так тверда, что удары орудиями не оставляют на ней следов. Мастера Синих Домов подвергли его тщательному изучению; их заключение прилагается:
«Двенадцатого дня месяца даузу окончено исследование кристалла под храмом Непознаваемого. Длина его в пять локтей и ширина в три локтя; точный вес определить невозможно. Поверхность твердая. При столкновении с железом и камнем не разрушается. При нагревании остается холодной. К кислоте нечувствительна. Свет отражается от нее, преломляясь и усиливаясь, так что маленькая лампа, будучи поднесенной к кристаллу, освещает всю пещеру.
Между тем замечено, что у всех, долгое время соприкасавшихся с камнем, вскорости возникают головные боли и усиливаются все обычные болезни, но врачи не могут определить этому причину. Некоторые больные выздоравливают, оказавшись вдали от подземелья. Но двенадцать человек уже умерли, и есть основания предполагать, что будут и новые жертвы.
Приняв во внимание вышеперечисленное, сообщаем, что нынешними средствами распознать природу находки невозможно. В то же время находка представляет несомненную опасность для здоровья людей и может представлять опасность еще большую, о которой нам неизвестно. Посему следует оставить ее неприкосновенной до тех пор, пока не возникнут новые знания, позволяющие ее изучить либо уничтожить. Подземелье следует закрыть. В сем подписываются: Бассем из Дома Самурхиль, Мели из Дома Самурхиль, Куммия из Дома Дамур, Такити из Дома Эбратхиль, Амагеш из Дома Эбратхиль. Печатью священника удостоверяет Физид из Дома Аншамар».
Также прилагается список обнаруженных в комнате предметов:
Остатки большого стола из железа и дерева, со сгнившими деревянными частями. Двенадцать сосудов из серебра, похожих на чаши с сужающимися краями; некоторые опрокинуты, в других засохшая темная жидкость. Поначалу она была принята за вино, но алхимики из Синих Домов, исследовав, признали в ней человеческую кровь. Кроме того, в комнате обнаружен неповрежденный скелет человека, вероятно, попавшего под обвал.
