Антон Орлов - Западня для ведьмы
Лекарка вытащила из поясных ножен кинжал с неярко светящимся камнем на рукояти. Белесое мерцание предупреждало о том, что рядом находится кто-то из волшебного народца. Рядом?.. Да под полом же! Хороши маги-инквизиторы, если у них в подполье гнупи стаями шныряют! А с ее рассудком, стало быть, все в порядке.
Все смолкли, и тогда послышался требовательный старушечий голос:
– Госпожа Зинта, вы здесь?
– Я-то здесь, а вы убирайтесь отсюда, не то будете держать ответ перед самой Тавше Милосердной!
– Не сердитесь, госпожа Зинта, вам письмо!
В расцарапанную меж двух половиц щель просунулся белый кончик – зацепился, застрял, но через мгновение снизу вытолкнули весь бумажный прямоугольник целиком.
Зинта присела, разглядывая в полумраке конверт. Не подписан. Запечатан дорогим «перламутровым» сургучом, с изысканным узором на оттиске.
– Это вам от господина Тейзурга, – заговорщически проскрипели из щели. – Сломайте печать и прочитайте, да поскорее, покуда не развеялись чары господина, которые нас прикрывают.
Сургуч оказался приятно теплым. А кто другой бы взялся – наверное, опалило бы пальцы. Вскользь подумав об этом, лекарка развернула листок.
«Зинта, эти гнупи и тухурва – мои рабы, они унесут тебя в корзине по специально прорытому подземному ходу и доставят ко мне.
Перед тем как выпить из флакона зелье, обязательно скажи вслух: «Со всем, что на мне есть», – и после этого постарайся сохранять над собой контроль.
К сожалению, другого варианта, чтобы тебя вызволить, не нашлось. Нежно целую».
Без подписи.
Пока лекарка два раза перечитывала письмо, гнупи успели каким-то неведомым способом вырезать и выломать кусок пола. Круглая дыра. Ей в такую нипочем не протиснуться. Ребенок вроде Тимодии пролез бы, а из взрослых – разве что изящная, как побег тростника, Хеледика.
Из дыры выбралась подсаженная помощниками тухурва с веснушчатым морщинистым лицом, длинным, до верхней губы, крючковатым носом и паутинными кружевами на грязном сером чепце. Следом за ней полезли гнупи – хмурые, вислоносые, в зеленых и красных курточках с заплатками на локтях. Комната наполнилась запахом мышей, заплесневелого погреба и еще чего-то острого, кисловатого – должно быть, нечеловеческого пота.
Зинта отступила к стене, она впервые видела вблизи такое скопище представителей этого зловредного народца. Гости между тем втащили из подземелья объемистую продолговатую корзину с четырьмя ручками по бокам и привязанной крышкой.
– Это для вас паланкин, госпожа, – пояснила тухурва, ее зоркие черные глаза блестели, словно две мокрые смородины. – Выпейте вот это, да не забудьте сказать: «Со всем, что на мне есть», а то нам к священному ножу Тавше прикасаться не дозволено, да и в одежках запутаетесь.
Она извлекла из-за пазухи и протянула лекарке небольшой пузырек.
– Корзину вы зря принесли. Уж бегать-то я умею, хвала Тавше, от вас не отстану.
– Не зря, госпожа. После этого зелья вы можете с непривычки здравое человечье соображение потерять, все равно что захмелеете. Вдруг еще убежите незнамо куда, а мы не догоним, и господин потом убьет нас страшной казнью – он ведь так и сказал, что мы всеми своими потрохами за вас отвечаем. Потому, как хлебнете из этой склянки, полезайте в корзину, а мы крышку привяжем, чтобы чего не случилось, и сразу отсюда стреканем, не чуя пяток. По дороге самые быстроногие ребятушки четверками расставлены, только и ждут: которые утомятся, передадут ваш паланкин тем, кто со свежими силами.
«Ребятушки» глядели на Зинту снизу вверх угрюмо и воровато. Черная щетина, покрывающая их головы и загривки, напоминала сапожную щетку.
– Не мешкайте, госпожа, пейте. А письмо давайте сюда, я его съем, как велено господином.
И впрямь тянуть незачем. Отвинтив пробку, Зинта решительно произнесла: «Со всем, что на мне есть!» – и залпом выпила сладковато-пресное содержимое. Там был всего-то глоток. Тухурва и гнупи смотрели на нее во все глаза.
Комната потихоньку закружилась, поплыла. И флакон, и крышечка выскользнули из пальцев, черноголовые кинулись подбирать. Гротескная старушонка в надетых одна на другую рваных кофтах энергично двигала челюстями, дожевывая письмо. Уши заложило, лекарка почувствовала, что ноги ее не держат, и уже приготовилась к тому, что сейчас расшибется об пол, но вместо этого мягко упала на четвереньки.
– Хватайте госпожу! – азартно взвизгнула тухурва.
Зинта успела отпрыгнуть от бросившихся к ней гнупи. Раз хотят поймать – надо спасаться. Попыталась забиться от них в темноту под комодом, но ее ухватили сзади и вытянули наружу – ощущение было не то чтобы слишком болезненное, но неприятное.
Извернувшись, она увидела гнупи, вцепившегося в пушистый рыжевато-дымчатый хвост. Что?.. Да как он смеет?!
Молниеносно ударив, Зинта разодрала ему кожу на заскорузлой смуглой руке, напоминающей клешню. А вот нечего хватать за хвост! Трогать его она разрешила бы разве что Суно… Подумав об этом, Зинта мурлыкнула, но тут гнупи опять вознамерились ее поймать. Не поймают!
Одним отчаянным прыжком она очутилась на комоде, оттуда перемахнула на кровать, а с кровати – на штору с блекло-коричневыми розами, из которых торчали нитки. Проворно полезла вверх. Судя по виду этой шторы, по ней уже не раз лазили, еще до Зинты. Карниз неудобный, а ну как не удержишься… Зато с потолка свисает старая паутина, ее лохмотья завлекательно шевелятся от дуновения – так и хочется схватить.
– Госпожа, кис-кис! – умильно позвала снизу тухурва. – Спускайтесь оттуда, нам пора!
Зинта презрительно поглядела на нее и снова уставилась на паутину. Раз шевелится – значит, надо поймать. Может, оно съедобное?..
– Ребятушки, достаньте госпожу! Как есть она всякое разумение в один миг потеряла… Давайте живее, пока нас тут злыдни-маги не застукали!
Гнупи, даже не скинув деревянных башмаков, мигом повспрыгивали друг другу на плечи, не хуже акробатов в цирковом балагане. Прямо напротив Зинты, заслонив соблазнительные лохмотья, до которых и раньше-то было не дотянуться, замаячила насупленная физиономия с мясистым сизым носом. Ага, по носу она и ударила!
Черноголовый неловко взмахнул руками, отшатнулся, и живая пирамида развалилась.
– Да хватайте же ее! – тухурва сердито притопнула ногой, обутой в разношенный башмак с загнутым мыском. – Царапин боитесь, олухи? Лучше господина бойтесь! Он чучел из вас понаделает, колдовские книги в вашу кожу переплетет, и я с вами заодно пропаду пропадом… А ну, шевелитесь, вас много – она одна!
Черноголовые вновь слаженно запрыгнули друг дружке на плечи. Тот, что оказался наверху, схватил Зинту и издал победный возглас. Что ж, зато она успела вцепиться в штору… Так она теперь и отпустит эту штору!
Акробатическая пирамида снова рассыпалась, послышался треск рвущейся ткани, все очутились на полу, а сверху кучу-малу накрыло тяжелым пыльным гобеленом.
– Оборвали, а велено же было следов не оставлять, – сокрушенно охнула тухурва. – Держите крепче госпожу, давайте ее сюда!
Зинта извивалась, шипела и царапалась, но чихающие от повисшей в воздухе пыли гнупи запихнули ее в корзину и накрыли сверху крышкой. Тогда она съежилась и затихла. Те, кто ее поймал, рядом, она чуяла их запах, но теперь их, по крайней мере, не было видно.
Корзину трясло, только и слышался торопливый дробный стук деревянных башмаков, да еще тухурва время от времени покрикивала скрипучим голосом:
– Бегите шибче! Еще шибче, а то не сносить нам головушек, коли догонят!
Она не отставала от носильщиков «паланкина для госпожи», хоть и выглядела сгорбленной древней старушкой.
Выбрались бы отсюда без шума, если бы свернувшаяся в корзине лекарка не ощутила «зов боли». Ее человеческий разум, ошеломленный превращением, мигом проснулся. У больного повреждены пальцы. Под ногтями что-то инородное, травмирующее. Зинта рванулась из корзины, но крышка была накрепко привязана. Да куда же ее уносят, если ей надо поскорее добраться до пациента?
Лекарка протестующе крикнула, но гнупи ее не послушались, и тогда у нее из горла вырвался негодующий вой: неужели не понимают, что где-то рядом находится человек, которому нужна помощь!
– Госпожу что-то растревожило! – озабоченно заметила командирша. – Прибавьте ходу, ребятушки, не то поймают нас эти злыдни!
Топот ускорился. Зинта билась в корзине, отчаянно выла от страшной чужой боли (нет, она ее не чувствовала, как свою, но все равно это было невыносимо) и пыталась разорвать плетенку, чтобы вырваться наружу. Она ведь может помочь, благодарение Тавше, может вылечить, а ее куда-то уносят…
Откуда-то сверху тоже донесся топот и человеческие возгласы:
– Что там такое?
– Да гнупи балуют!
– Гнупи – здесь?!
– Вы слышите? – вмешался негодующий женский голос. – Они кошку мучают! Ужас, как она кричит! Винсойм, ты же боевой маг, надо отбить у них кошку!
