Сергей Малицкий - Трепет
– Тихо! – уже заорал Флавус, потому что не должен был вести руку за спину Игнис, а он все еще вел ее. И тогда король Эбаббара сделал шаг вперед и вовсе не по-королевски ударил принца кулаком с разворотом снизу вверх в подбородок.
…Когда Игнис пришел в себя, он понял, что лежит на полу. Голова гудела, но страшным было не это, а то, что сидевший перед ним на табурете Флавус Белуа рубил меч Бетулы широким черным кинжалом. Рубил на куски вместе с ножнами и бросал их в пламя камина.
– Гадость, гадость, – повторял он раз за разом. – Нашел что носить за спиной. Ты хоть знаешь, что это такое? Кто же пользуется силой, которая больше тебя? Кто ест больше, чем весит сам? Кто поднимает вес тяжелее себя самого? Только глупец!
– Или силач, – прохрипел Игнис.
– Ты, что ли, силач? – расхохотался Флавус. – Хотя… Еще и говоришь… Хотя не должен. Ладно, послушай меня. Во мне нет зла, но и добра во мне нет тоже. Все, что я хочу, – сделать так, чтобы жизнь этой земли продлилась. Я не хочу ни возвращения Лучезарного, ни нового губителя, ни смерти от одного края мира до другого. Ничего этого мне не нужно, но не потому, что я так уж проникся прелестью сущего. Нет. Дело в другом. Если это сущее прекратится, то следующее сущее, что выпадет мне, будет таким, что все перенесенные и предстоящие тебе превратности покажутся сущей забавой.
– Не понимаю… – прохрипел Игнис.
– Нет, – удивился Флавус, топая ногой, – он все еще что-то бормочет! Молчи. Вот так… Слушай, пока я говорю. Так вот, я – хранитель. Самозваный, но действенный. Много лет назад едва не поймал хозяина Змеиной башни, но он сумел скрыться. Зато Анкида получила еще шестнадцать лет жизни, а теперь-то уже и двадцать два. Сейчас, правда, все сложнее. Но и это будет разрешено, не сомневайся. И разрешено тем надежнее, чем меньше будут путаться под ногами такие, как ты. Хотя рок наградил тебя отметиной. Ты хорошо ее скрываешь, но иногда достаточно видеть, что шкатулка заперта, чтобы догадаться, что внутри нее что-то есть. Поэтому ты все еще жив. Но не думай, что я собираюсь вскрывать тебя и доставать твою ценность. Я не безумен, как Никс Праина. Я всего лишь спрячу тебя. Ты можешь мне еще пригодиться. Но не обессудь, только в качестве шкатулки.
– Зачем… – попытался прохрипеть Игнис, но не смог. Черная, густая смола забилась в рот, нос и глаза. Странно, как еще он мог дышать? Если, конечно, он мог еще дышать… И вот он лежит на седле, наминает в такт ходу лошади, живот и как будто засыпает, тонет, растворяется в темноте…
…Голоса пробились сквозь темноту так, словно просочились каплями. Просочились и стали падать на лицо, в нос, в уши, в глаза. И понемногу удалось дышать, слышать и даже видеть. Он по-прежнему не мог шевельнуться. Даже не чувствовал своего тела. Но досада и злость растаяли. Осталось только желание вырваться и исправить. Исправить то, что можно исправить. Спасти тех, кого можно спасти. Где он? Какая-то комната вокруг. Стены и пол из грубого камня, но ковры, которые перекрывают их частично, – дорогие. Он лежит или стоит в углу. Нет, скорее всего, полулежит в кресле, потому что видит и стены, и часть пола, и часть потолка. И слышит голоса в коридоре. Да, стражники ищут какую-то девчонку. Охрана замка перебита, да и что там было той охраны, меньше десятка нерасторопных фидентских увальней, а девчонка исчезла. Или убежала, или спряталась где-то. Нет, убежала, потому как мастер ее не видит, а он видит все, значит, нет ее в замке.
«Не убежала, – подумал Игнис. – Тут она, рядом, чуть дышит за тонкой стеной. В дымоходе или в закоулке, в который нырнула через камин. Обожглась. Немного обожглась. Но она не из тех, что боятся боли. И не из тех, что могут подчиниться кому-либо. Знакома? Может быть, и знакома. Да, одно ее сейчас злит, что она ничего не видит. Плетет какие-то заклинания, чтобы оградить себя от поиска Флавуса Белуа, а не понимает, что отыскать ее не могут только потому, что рядом он, Игнис, спеленатый сильнейшей магией так, что никто другой вблизи не может быть виден. Успокойся, тебя не найдут. Услышала. Замерла. Жаль, что я сам не могу вырваться. Только если сплетать что-то в собственной голове. Только для того, чтобы в голове и оставить. В голове и этом свертке, что крепче темницы. Ну раз уж ты оказалась здесь, то пользуйся. Прими облегчение на обожженные ладони и колени. Да. Приятный холодок, ведь так? И смотри. Смотри его глазами и слушай его ушами. Может быть, придется кому-нибудь рассказать. Смотри, слушай и запоминай».
В комнату вошел Флавус Белуа. В походном костюме, седой, статный, купающийся в собственном величии и собственной силе. Подошел близко, вгляделся в безвольное лицо Игниса. Не разглядит девчонку. Она словно испуганная часть самого Игниса. Даже хорошо, что испуганная. Флавус чувствует испуг и улыбается. Он удовлетворен. Но он не чувствует, что как раз теперь убивают уже его стражу. Убивают быстрые, молчаливые воины с тайными тавро в виде двух кругов. Воины Света. Не чувствует. Слишком близко он к сотворенному им же кокону. Да и слишком много уже пролито крови в этом крохотном замке. Ничего, ты почувствуешь. Сделаешь шаг назад и почувствуешь. Тем более что двое из этих воинов слишком тяжелы. Они подобны тебе, Флавус, кто бы ты ни был. Почувствовал. Развернулся, выдернул из ножен меч, но что может сделать меч против таких же, как ты?
…В комнате появились двое. Один – смутно знакомый Игнису мастер Великого Ордена Солнца – Сол Нубилум, второй – худой и бледный незнакомец, напоминающий выбравшийся из погребения труп. Один – пышущий здоровьем улыбающийся здоровяк, второй – отказывающий себе в удовольствиях бедолага. Но кажущийся сильнее и Флавуса, и Сола Нубилума.
– Сошлись, – раскатился раздраженным смешком Флавус. – И ты здесь, Вененум, и ты, Сол Нубилум. Сол, я думал, что ты все же играешь собственную игру!
– А ты думал, что можно остаться речкой, впадая в море? – расхохотался Сол Нубилум. – Ну, думай дальше.
– А ты что делаешь здесь, Вененум, – обратился Флавус к худому. – Разве твое царство не за горами Митуту?
– Уже нет, – обронил холодные слова худой. – Мои воины еще только подходят к границам Анкиды, но я уже здесь. Надо, знаешь ли, приготовиться к встрече повелителя. Ты уж прости, Зна, но ты мне мешаешь. И ладно бы уж встал на сторону этой мелочи, – небрежно кивнул на Игниса, – а то ведь и в самом деле… пытаешься остаться речкой. Не выйдет. Но спасибо тебе за такой подарок. С учетом, что явственны только шесть из семи и на моей стороне пока было два камня, третий очень пригодится. Но огорчу тебя. Он не уравняет возможности. Он еще умалит силенки тех, кто противится. Не более того. Так что этот ларчик отправится в Ардуус.
– Как вы нашли меня? – сдвинул брови Флавус. – На нем ведь нет наведенной магии? Или…
Он щелкнул пальцами, взвыл от досады и потянул, потащил с Игниса сверкающую пелену.
– Как видишь, – развел руками худой, – с нами и наш брат Момао. Он все еще осторожен, но уже в деле. А ты слишком небрежен. Ты искал магию, а надо было искать магию акса. И уж самая большая глупость то, что ты уничтожил подарок древних. Для тебя глупость, поскольку он укрывал дурачка, а значит, и тебя. А для нас нет. Это была очень весомая гирька на чаше весов, очень весомая. Боюсь, что Кирум после ее действия может очистить только пламя. Но Момао словно предвидел все. Он всегда слыл трусом, хотя я бы не смог просидеть столько лет в поганой башне, так что его выбор говорит о многом. Он пометил этого дурачка, и вот мы здесь. Что касается тебя…
– Вы не вправе распоряжаться мною, – прошипел Флавус Белуа и вдруг начал меняться. Изогнул спину, расправил плечи и в мгновение обратился в кого-то напоминающего даку, только лицо его осталось человеческим, теряя одновременно все, что позволяло считать его таковым.
– Вот так-то лучше, Зна, – кивнул Сол Нубилум и вслед за собеседником изменился и сам – увеличился ростом, покрылся вместо одежды зеленоватой чешуей или коростой, зажег глаза алым пламенем.
– А ты не изменился, Рор, – прохрипел Зна-Флавус и повернулся к худому. – Ты тоже прекратишь маскарад?
– Как будет угодно, – пожал плечами Вененум. – Собой-то я пока вправе распоряжаться.
Он словно стряхнул с себя тлен. Или в тлен обратилась его одежда. Но теперь перед Зна и Рором стоял не худой Вененум, а колыхалось что-то склеенное из костей и мглистой слизи.
– Да, Фабоан, – захрипел Зна-Флавус. – Ты всегда был красавчиком. Этого у тебя не отнять.
– У меня ничего не отнять, – просвистел, прошелестел Фабоан. – Однако давно мы так не собирались! Хотя вряд ли мы когда-то соберемся в большей компании.
– Несомненно, – сверкнул глазами Рор. – Амади совсем свихнулась, Хубар всегда был придурком, а Момао будет сидеть в своей раковине до самого конца.
– До начала, – поправил Рора Фабоан.
– Кому начало, а кому и конец, – повернулся к Зна Рор.
– Вы не вправе распоряжаться мною! – прохрипел Зна и раскатился тихим смешком. – Ты, Рор, даже не сможешь сделать со мной того, что учудил с Хубаром!
