Олеся Шалюкова - Пустыня смерти
Поверх моих ладоней легли мужские, змеиный хвост придержал кончик копья. И стало легче. А потом копье стало весить с каждым мгновением всё меньше и меньше, пока не осталось ощущение, что в моих руках лишь тонкая тростиночка.
— Так лучше? — спросил серьёзно Тайпан.
Я кивнула, размахнулась и метнула копьё.
Что было дальше — не знаю. Один нахальный змей круто повернул меня к себя, заставив уткнуться ему в грудь, и заткнул мои уши, не давая услышать ни звука.
Когда же мне было разрешено снова повернуться, мы остались в этом месте втроём.
Я, Тайпан и Чиганари-до, устало сидевший…
Где-то?!
Мир вокруг начал обретать яркие краски, одна за другой. Они словно вливались разноцветным каскадом искр в эту тьму, создавая очертания вещей и окружающего мира.
Проступили толстые змеиные шкуры, зазвенели у входа в шатёр ловцы ветра. Расстелилась по песочному бело-алому ковру толстая шкура барана. Появился низкий столик и очаг.
На теле шамана не было живого места…
Его пытали. Год за годом, месяц за месяцем… Не его тело — его душу. Но он не сдавался?!
— Зеоннала, Тайпан? — в голосе шамана звучала сила и свет.
Рухнув на шкуру, я потрясла головой и засмеялась:
— Это насколько вы сильны Чиганари-до?
— Не слишком, Зеоннала. Если бы не моя дочь, то думаю, я бы не дожил до этого момента. Зеоннала. У тебя не слишком много времени. Скоро тебя вернёт в реальность. Что ты хотела?
— Ничего, забрать вас отсюда и позаботиться, чтобы император не тянул к вам свои грязные ручонки, — улыбнулась я, опираясь на прохладный бок Тайпана.
Змей, приобняв меня, едва-едва, кивнул:
— Я останусь в вашем сне, Чиганари-до.
— Вы знакомы? — вскинула я к нему голову.
— Виделись, — почти одновременно сказали мне мужчины.
— Когда Хан приходил за своим амулетом власти, — пояснил Тайпан.
— Я его сопровождал, потому что тогда опасность грозила Хану. А Али ещё на свете не было, — добавил шаман, формируя картину полностью.
— Ясно! Тогда будет легче.
— Легче? — шаман покачал головой. — Зеоннала, столько всего вынесла и до сих пор не понимаешь?! Дальше будет только хуже.
— Нет. Уже не будет. Сантра больше нет. С его братом, думаю, разберёмся на территории дворца. Если император не заберётся в ваши сны, значит, у меня будет немного больше времени, чтобы обеспечить безопасность Али и изучить обстановку. Всё хорошо.
Чиганари-до покачал головой, взглянул на Тайпана:
— Она не понимает?
Змей пожал плечами.
— Чего я не понимаю? — нахмурилась я.
— Во дворце Тысячи сердец ты будешь одна. Никто не придёт тебе на помощь. Даже если тебя будут убивать на глазах всего дворца, никто, ни один аристократ не сделает шага, чтобы тебе помочь.
— Это их проблемы. Кто сказал, что я не смогу и не буду защищаться?
— Ты — девушка.
— Я песчаный воин, — вспыхнула я до корней волос. — Я змеиный проводник! Понадобится, вытащу из потайных ходов всех сторожевых змей, и посмотрим, кого и как убивать будут!
— Зеоннала, ты…
Тайпан, прикрыв мои губы ладонью, не дал мне сказать лишнее, зато сказал сам кое-что, отчего в моей душе вдруг всё вспыхнуло рыжим заревом восхода:
— Она справится. Уж поверь мне. Девушка, проведшая к пику Гроз сразу трёх носителей амулета власти, справится с чем угодно.
Шаман взглянул на меня с удивлением:
— Она?
Тайпан кивнул:
— Да. Держала сама трёх ха-змей.
— Вы с братьями что ли?!
— Точно. И она без труда удержала всё и вся. Так что… Не обижай красавицу Танцующую.
Чиганари-до застыл, потом осторожно переспросил:
— Ты? Танцующая?
Получив свободу, я кивнула:
— Да. Станцевать?
— Нет, спасибо! — мгновенно отреагировал шаман.
Тайпан ухмыльнулся, правда, спрятал улыбку в моих волосах, прижимая к себе крепче.
— Чиганари-до, — спросила я негромко. — Скажите мне, пожалуйста, император — не человек определённо. С тем учётом, сколько вы пробыли с частью его личности, может быть… знаете, какие-то… подсказки? Хоть что-то?
— Не подсказки, я знаю точно, — шаман сгорбился, мгновенно старея обликом, — знаешь, Зеоннала, когда-то Аррахат был не пустыней, и здесь жили не песчаные муравьи и не гигантские змеи, а три народа…
— Знаю, — перебила я резко. — Один народ стал ха-змеями, второй — песчаными муравьями, а люди потеряли очень много из того, что у них было. Все они были наказаны богами.
— Верно, — шаман удивился моим познаниям, потом грустно улыбнулся. — Ты, правда, знаешь!
— Да.
— Хорошо, тогда поймёшь, почему победить императора невозможно. Он — жрец этих богов.
Ох! От неожиданности я прикусила губу, потом вскинула голову к Тайпану, ощущая, что начинаю таять, возвращаясь в реальность:
— Ты здесь останешься?
— Да, — твёрдо кивнул змей.
— Спасибо, — снова прошептала я, потом взглянула на шамана. — Чиганари-до, вы уверены?
— Да. У меня ушли года, чтобы убедиться в этом, а заодно узнать, что ни один человеческий способ не поможет убить императора. Так что… лучше думай, как выжить, Зеоннала, не думай, что у тебя получится изменить судьбу Али. Он — уже обречён, и все наши попытки только усугубляют ситуацию.
— А это мы ещё посмотрим, — прищурилась я. — Чиганари-до, если боитесь — просто уходите. А я буду сражаться за Али до самого конца. Потому что этот ребёнок станет великим императором Аррахата. Я верю в это. Я знаю это. Так что, если вы с нами — то увидимся в реальности. Если же нет, было приятно с вами познакомиться.
Ответа я не услышала.
Уловила ещё во сне мягкое касание губ и открыла глаза в реальности.
— Зеон! — перепуганный Али бросился мне на грудь. — Зеон!!! Ты проснулась!!!
Зарывшись пальцами в мягкие волосы мальчишки, я кивнула и улыбнулась:
— Я вернулась, мой светлый мальчишка. Долго спала?
— Пару суток! Мы уж не знали, что и делать!
— Я знаю, что делать. Отправляемся в город Тысячи Сердец. И кажется, — взглянула я вбок, где осторожно, то и дело заваливаясь на стену хода, садился шаман. — В числе наших союзников прибавление!
Али оглянулся на шамана, расплылся в улыбке, но меня не отпустил, продолжая обнимать.
Его трясло и колотило, а я, обнимая его за плечи, думала только о том, что императора мне убивать и не надо будет.
Об этом позаботятся те, кому убить его под силу.
Мне же достаточно побыть просто промежуточным звеном…
И план, который позволил бы мне это сделать, уже начал обретать очертания.
А до Вечного города, я знала это точно, теперь мы дойдём безо всяких проблем. Закованный в броню ха-змей — достаточный аргумент, чтобы даже самые неразумные убирались с дороги прочь!
Два перехода, и я смогу нормально вымыться.
Пески шептались, перекатывались, смеялись. Император потерпел неожиданное и унизительное поражение, мы приобрели союзника, а я… обнимала своего подопечного, удивляясь тому, что мы неожиданно выиграли этот раунд.
Пусть ещё не бой…
Но хотя бы раунд. Впереди были несколько переходов и политика самого высокого уровня. Общество, где я никогда не была, общество, от которого не знала, чего ждать.
Придётся познавать на практике.
А впрочем, где наша не пропадала?
Я же змеиное дитя, Зеоннала! Жди город Тысячи Сердец, мы уже идём!
Я была неправа до бесконечности. Почему-то мне, что выросшей, что воспитывающейся вне стен душных городов, аристократы казались чем-то необычным, непривычным, чем-то намного более страшным или непонятным. Как я представляла себе столицу Аррахата? Как что-то бесконечно красивое, что-то особенное, что-то, что позволило бы как-то объяснить все те правила, мешавшие войти обычным людям в город Тысячи сердец. Мне хотелось, чтобы легенды, которые я слышала про этот недоступный город, оказались правдой.
Да что говорить! Мне даже люди здесь казались и умнее, и могущественнее…
Да, одним словом, я много о чём думала. Правдивости и точного попадания в этом было, ну… как воды в пересохшем колодце.
Люди здесь были абсолютно такие же, как и в аулах, ничем они и не отличались, эти аристократы. Разве что было единственное важное отличие: аристократы были людьми худшими, чем даже Змеиное братство, запачкавшее свои руки в крови по локоть.
Деньги и могущество — аристократы ощущали вседозволенность, и под молчаливое одобрение императора творили всё, что им хотелось. Они покупали рабов в бесчисленном количестве, выкидывали человеческие жизни на ветер, просто подчиняясь собственной прихоти, мимолётному капризу! Я встретила здесь, в городе, девочек-наложниц. И с ужасом подумала, что если бы не мой характер, выведший меня в «смертницы», я бы жила так же! Живой игрушкой человека, в котором и человеческого остались разве что голова, руки и ноги! Само тело было лишь соединительным элементов, для жадных, загребущих рук, завистливых глаз, ненасытной утробы. Головою большая часть аристократов просто не думали! Они ею ели и всё.
