Коллин Хоук - Пробужденный
Сейчас созвездия пылали так близко, что их, казалось, можно было коснуться рукой. Космос обнажился до самых глубин. Я с изумлением различила кольца Сатурна, двойную звезду и отдаленную галактику. Затем мир дрогнул.
Звезды начали падать.
Хотя нет – не падать, а перемещаться вместе со звездным куполом, как если бы чья-то гигантская рука небрежно вращала мировой глобус. К горлу подкатила дурнота, и я уцепилась за рукав доктора Хассана. В ту же секунду вращение небес замедлилось, но я больше не узнавала привычных созвездий. Теперь я будто смотрела на них из другой точки галактики.
Голос Амоза гулким эхом отдался у меня в сознании:
Луна наполняет воздух дрожащей силой.
Огромный лунный диск, уже наполовину показавшийся над горизонтом, становился ярче с каждой секундой. Его ровный свет заливал долину, превращая каждый камень в слиток раскаленного серебра и омывая памятники старины призрачным сиянием. Луна стремительно поднималась над пирамидами, пока не достигла почти самой их вершины. Там она вдруг замедлила ход, словно ожидая сигнала братьев.
Я затаила дыхание, когда до меня донеслось заклинание Амона. Несмотря на переполняющую его мощь, голос парня слегка дрожал и был исполнен затаенной печали. Я задумалась, не жалеет ли он, что отослал меня прочь. Скучает ли по мне так, как я по нему?
Солнце обнажает скрытые тропы,
Проникает в тайны и прогоняет тени.
Стоило ему произнести последнее слово, как под ногами у братьев словно взорвалась бомба, и по долине покатилась волна нестерпимого света. Она лишила мир всех оттенков, выкрасив его в чистый белый цвет. Я несколько секунд стояла ослепленная, пока не начала различать смутные тени предметов. Ближайшая тень шевельнулась и обеспокоенно спросила:
– Лили, вы меня видите? Я забыл предупредить, что надо закрыть глаза.
Я моргнула, и тень предательски расплылась.
– Нет. Все как в тумане.
Однако я не успела запаниковать: Амон продолжил заклинание, и его слова странным образом придали мне мужества.
Укрепите сердца свои, братья,
И без страха взгляните им в лица.
Звездный ибис, журавль и сокол
Обратят их в позорное бегство,
До основы сотрут ярким светом
И вернут в породившую землю.
Доктор Хассан коснулся моей руки.
– Битва началась. Я должен сплести заклятие. Внимательно слушайте и подавайте нужные предметы.
И он протянул мне до половины заполненную коробку. Пошарив внутри, я нашла маленький нож, зажигалку, металлический штырь, несколько цепей, закупоренную бутылку с темной жидкостью и загадочный инструмент, запакованный в пластик. Доктор Хассан задал еще какой-то вопрос, но я была слишком захвачена звуками битвы. Мне не давало покоя, что Амон вынужден сражаться вслепую. Сейчас я понимала его как нельзя лучше – и была в ужасе от перспективы оказаться посреди армии мертвецов, которых ты даже не видишь.
Археолог откашлялся.
– Лили, я начинаю.
Я повернулась к нему, вспотевшими пальцами сжимая коробку.
Я, великий визирь, страж трех точек
Треугольника невероятности,
Взываю к загробному миру
И прошу наделить меня силой.
Прежде Осаар никогда не упоминал треугольник невероятности. Я задумалась было, что это такое, – но после краткого размышления добавила его к длинному списку вопросов, на которые, скорее всего, уже не получу ответа. Возможно, это некий магический артефакт? Он сейчас в коробке? Почему доктор Хассан просил силы у загробного мира?
Тем временем он продолжил:
Земля и небо под нашей защитой.
Все живое меж ними под нашей защитой.
Но среди наших львов затесалась змея.
Археолог обернулся на звуки битвы и вскинул руки. Теперь я видела его отчетливее, хотя фигура мужчины все равно дрожала и расплывалась.
Время сгинуть во тьме, вероломный предатель!
Ты нарушил основы небесных законов.
Ты годами таился от яркого света.
Ты себя заковал в цепи вечного мрака —
Оставайся же в них до скончанья времен!
Я сочла это подсказкой и торопливо намотала на запястье одну из цепей, опустив другую руку в ящик.
Твой яд превосходит яд сотни гадюк…
Я услышала шипение и с ужасом поняла, что оно исходит от сделанного нами чучела. По коже побежали мурашки, и я быстро отступила на шаг назад. Я не знала, угрожают ли нам настоящие змеи или это было обманом разума, – но на всякий случай пятилась, пока не испугалась свалиться с крыши. Зрение по-прежнему заволакивала радужная пелена.
Твои зубы остры и точны, как ножи…
Я услышала новый демонический звук и на этот раз безошибочно его узнала. Клацанье крокодильих зубов! Я принялась нервно оглядываться, но вокруг не было ни длинных тел, ни темных теней – лишь чучело, которое принялось подергиваться на вбитом в крышу штыре.
Ты наш враг, и мы презираем тебя!
Доктор Хассан подошел к кукле и смачно плюнул ей в лицо. Подобие начало яростно извиваться. Даже наполовину ослепленная, я видела, что теперь это совсем не то безобидное пугало, которое мы собрали из диванных подушек.
Ты наш враг, и мы побиваем тебя!
– Лили, давайте! – закричал доктор Хассан, и я, судорожно пошарив в коробке, протянула ему металлический штырь.
Издав крик, визирь трижды ударил чучело – и я услышала страшный звук ломающихся костей. В ту же секунду по долине прокатился исполненный ярости вопль, только вот исходил он не от нашего подобия, а гигантского чудища возле пирамид. Я скосила взгляд, пытаясь разобраться в мельтешении цветных пятен внизу.
Первым делом я увидела Себака – точнее, жуткого монстра, в которого он превратился. Он уже до половины взобрался на самую большую пирамиду, когда левая передняя лапа крокодила безвольно обвисла, а одна из задних ног словно подломилась. Чудовище заревело и принялось царапать памятник когтями. На землю полетели осколки и тучи каменного крошева.
Амоз, чье тело полыхало ярким серебряным огнем, тут же подскочил к пирамиде и с размаху обрушил топор на другую заднюю лапу крокодила. Я снова услышала хруст ломающихся костей, а затем рев боли и ярости. Не дожидаясь, пока монстр обратит на него свой гнев, Амоз обернулся серебристым журавлем. Я впервые видела его в птичьей форме. Журавль легко взмыл над пирамидой и заложил над долиной широкий круг, выглядывая братьев. Море зомби разделилось на два потока; посередине каждого из них поминутно вспыхивали золотые и белые молнии. Следовало торопиться.
Ты наш враг, и мы поселяем страх в твоем сердце!
Я быстро протянула доктору Хассану перочинный нож. Словно поняв его намерения, чучело принялось шипеть и извиваться – точно как его демонический прототип внизу. Теперь вместо размалеванной подушки на нас смотрело человеческое лицо Себака, хотя и покрытое зеленой крокодильей кожей. Когда оно оскалилось в улыбке, я увидела клыки и длинный пурпурный язык, раздвоенный наподобие змеиного.
Доктор Хассан подскочил к чучелу, с ожесточением всадил нож ему в сердце и оставил там. Подобие издало оглушительный вопль, от которого у меня кровь застыла в жилах. Затем оно принялось раскачиваться вперед и назад, пока веревка, перетягивающая туловище, не лопнула. Пугало протянуло ко мне когтистые лапы – и непременно схватило бы, если бы доктор Хассан в последнюю секунду не отдернул меня в сторону.
Теперь подобие удерживала на месте единственная веревка, обвивавшая его лодыжки.
– Лилиана, – прошипело чудище, жаля воздух раздвоенным языком, – ты вернулась! Подойди же, чтобы я мог заглянуть в твои прекрасные глаза!
– Не вижу смысла, – ответила я, призвав на помощь всю свою храбрость. – У меня все равно нет того, что ты ищешь.
– Напротив, – ухмыльнулось подобие.
– Амон не давал мне Око Гора. У меня никогда его не было.
Чудовище разразилось свистящим смехом – звук, от которого я примерзла к месту.
– Я не дурак. Конечно, у тебя не было Ока. Ты представляешь ценность сама по себе. Воплощение солнечного бога сделает все для твоего спасения. В том числе отдаст свою силу…
– Ошибаетесь, – с деланым равнодушием ответила я. – Он меня прогнал. Он вообще не знает, что я здесь.
Подобие в притворном сочувствии качнуло головой.
– Тогда, возможно, ему следует рассказать, – заявил монстр с угрожающей улыбкой.
В следующую секунду его глаза закатились, а все тело окутал красный туман.
– Нет! – завопил доктор Хассан. – Нет!
Рукотворный двойник Себака затрясся в конвульсиях, будто через него пропустили электрический ток, а потом вдруг обмяк и затих. Когда туман рассеялся, это было все то же пугало – только вот одежду и подушки словно искромсали садовыми ножницами.
