Олеся Шалюкова - Пустыня смерти
Проблема только одна, точнее не одна, конечно, но основополагающее «но» во всём этом звучит очень просто — обмануть детей невозможно. Если бы шаман ненавидел Али, то Хан бы давно это заметил и принял меры. Впрочем, даже не это самое важное. Самое важное, что невозможно вырастить такого светлого мальчугана, будучи типом с такими чертами характера, как Чиганари-до успел уже продемонстрировать.
Что-то здесь не так, весомо не так.
Заново. Заново. Не стоит забывать, что до того, как всё это началось, шаман покинул дворец Хана, словно знал, что последует дальше. Что из этого следует? Что он не мог предупредить, зато определённо мог сделать и сделал всё, чтобы на него не могли повлиять. Самоустранился. Но его нашли. Его целенаправленно и специально искали.
Немножко назад. Что там с силой императора? Как сказал Ен? Те змеиные проводники, что напали на караван, они бы может и не хотели этого делать, но их заставила сила. Если допустить, что Чиганари-до тоже под управлением такой силы?
Тогда эта сила определённо во снах! Её источник. Была бы она в реальности, я бы её могла и не почувствовать. Но мы под покровительством Пустыни! И она бы уже позаботилась об этом. А ещё император пытался получить контроль надо мной! Сначала он достал мою кровь, а уже потом явился в мои сны. Как говорил дед? Сны — это тончайшая сущность, то немногое, что нам осталось от техник древнего мира.
Тогда, чтобы помочь шаману (а помогать надо, это близкий человек Али), чтобы помочь заодно и себе, нужно было избавиться от подселенца в душе Чиганари-до.
Нужна была остановка на несколько дней. В достаточно безопасном месте, чтобы мы туда легко добрались. Но при этом, чтобы мы могли встретить гостей, которые в любом случае придут по наши души, по следам якоря.
Придётся вытаскивать на поверхность первый козырь.
Хан с самого начала сказал, что его призовут в город Тысячи Сердец, поэтому помочь лично он не сможет. Зато у него есть доверенное лицо, которое вот-вот вернётся…
Короче, меня и мальчишек ждала встреча с Китом, палачом и правой рукой Хана. Мне было немного страшно. Слишком уж тёмным был взгляд палача, когда он смотрел на меня. Слишком уж был он умён. И с тем учётом, что вопреки всему и вся, на моих висках по-прежнему были полоски змеиной чешуи, было очевидно, что личный палач повелителя Хрустального предела мгновенно поймёт, кто такая Зеоннала, и куда делся Зеон.
Оставалось надеяться, что прославленная ненависть палача к женщинам — лишь слухи, в противном случае, мне придётся скрестить клинки с Китом. А этого я бы предпочла избежать. Другие желающие, чтоб им… больно было! найдутся.
— Зеоннала, — шаман, подведя своего ящера вплотную, взглянул на меня с долей задумчивого интереса. Голос его звучал чуть мягче, чем обычнее, дружелюбнее и напевнее. Как интересно! Настоящий шаман?! Это он прорвался сквозь блокаду, или император постоянно рядом быть не может? Или всё куда проще, и я в своих предположениях ошиблась? — Откуда ты взялась такая, девочка? Совершенно нелогичная, непредсказуемая, опасная. Император уже готов на голове ходить, уже и убийц по твою душу отряжал, и палачей своих, а ты как заговорённая!
— Заговорённая и есть. А вы?
— Шаман Хрустального предела. Чиганари-до. Сказал бы, что «настоящий», но, увы, я всего лишь тень самого себя.
— В остальное время вашим телом управляет император?
Шаман улыбнулся, кивнул. Но не сказал ни слова. А потом взгляд острых смеющихся глаз стал матовым, пустым, грязным. Так что же получается, вся эта ненависть, что на меня выливалась, она не от шамана, а от императора? Ну, и за что этот венценосный тип меня так ненавидит? Что я такого ему сделала?!
Только своим появлением? Да быть того не может. Судя по тому, что я увидела, а увидела я определённо только край хвоста ха-змеи, император был опасен настолько, что впору было бежать прочь и не останавливаться. А его ненависть ко мне была застарелой. Такой… как будто он знал, кто я. Чья кровь во мне бежит.
Не я сама по себе причина этой ненависти, а дорогу ему перешла, скорее, даже мама. И не спросить же! Пески молчат… Молчат? И те слова… Значит, так оно и есть! Мама действительно знает императора. Как и он её.
В курсе ли он, что она — Пустыня, суть и сущность Аррахата? Вряд ли. Скорее, он ассоциирует её с Танцующей. Поэтому так активно желали меня убить личные псы императора, потому что это было его желанием. Его ненавистью.
Не радует меня эта история, ой, не радует. Только как бы с ней разобраться, чтобы ни себе, ни другим не навредить?
Как, как, по порядку!
Впереди оазис, где нас будет ждать Кит. Там я войду в сон шамана, чтобы избавить его от императора. А чтобы он не вернулся, придётся просить Тайпана перебраться из моего сна — в сны Чиганари-до.
Подумала и сама ужаснулась. Я добровольно буду кого-то просить о помощи?!
Но да. Буду. Потому что не могла по-другому. Точно так же, как до сих пор не могла выбрать, балансировала на тонкой грани между двумя мирами, не в силах выбрать один конкретный.
Мне нравилась пустыня, её шёпот, её мягкий напев, который для многих становился смертельным. Мне нравились переходы песочной гаммы и дивных зелёных изумрудов оазисов на полотне рыже-золотого песка.
Мне нравились крупные ночные звёзды, мне нравилось ощущение, что вокруг никого. Только я одна. Только ночь. Только Аррахат.
Я не могла сказать, что с первого взгляда полюбила пик Гроз, но что-то было там такое, что тянуло меня, манило обратно. И нет, чешуйчатый и хвостатый ха-змей не имел к этому никакого отношения. Было что-то ещё.
Но выбрать окончательно я не могла, и бродила как неприкаянная.
Песок чуть всколыхнулся у лап ящера. Перекатился едва уловимой волной и затих, донеся самое важное. Нас ждали.
В оазисе был Кит, один. А с востока, по караванной тропе, по которой нормальные пустынники перемещаться отказывались, ехал верхом на ящере ещё один всадник. Кажется, нас ждала встречать с Сантром.
— Зеоннала? — Ен, уловив мою тревогу, подъехал ближе.
Я взглянула на мальчишку. Кит прикроет нас от Сантра. Я разберусь с шаманом. Защищать Али придётся Рамиру и Ену. А ещё есть Тачи.
Вот кто бы мне сказал, что я буду рада прибытию в город Тысячи сердец просто по тому, что мне придётся следить за меньшим количеством людей и нелюдей?!
— У нас будут небольшие проблемы.
— Я могу помочь?
— Да. Тебе придётся присмотреть за Али. И девочкой.
— Почему? А ты?
— У меня есть одна идея, которую нужно проверить. Проблема только одна, я не знаю, сколько времени на это уйдёт.
Ен вглядывался в меня долго, словно пытаясь забраться в мои мысли, потом кивнул:
— Хорошо. Я не понимаю, что ты хочешь сделать и зачем, но если так надо…
— Очень надо. Очень-очень. Чтобы ты присмотрел за Али, чтобы не пострадала девочка.
— А Рамир?
— Вначале поможет мне, потом тебе. А потом сразу же мы отправимся в город Тысячи сердец. Осталось пару переходов и…
— Всё начнётся по-новому, только в ещё большем масштабе, — подсказал мне Али, осаживая ящера. Тачи, укутанная в плащ, мирно спала в его руках. И я с удивлением отметила, что рядом с девочкой мой светлый мальчишка кажется куда более взрослым.
— Это да. Грязная политика, и всё такое, — согласилась я мирно. — Али.
— Да?
— Тачи говорила?
Мальчишка растерялся, потом отрицательно покачал головой:
— Мы познакомились, когда ей было три, а мне пять. Такой знаешь, уверенный в себе карапуз, защищающий маленькую девочку, — и словно спохватившись, что сказал, что-то лишнее и слишком личное, Али пожал плечами. — Но я ни разу не слышал её голоса.
Совсем хорошо!
— Ясно, — пробормотала я, кивнув. — Так, Али. Возвращайся на своё место. Ен, смотри в оба. Рамир?
— Он уже ждёт.
Кто «он» объяснять мне было не нужно. Я уже знала, я уже была готова. Насколько могла приготовиться к тому, что последовало.
Во встрече не было ничего выдающегося. Я переживала напрасно. Когда нужно было, этот хладнокровный тип виртуозно держал себя в руках.
Смерил меня взглядом, хмыкнул, сообщил, что так мне идёт больше и не надо ломать голову, почему моя грация такая рваная и неправильная. И на этом дело было закрыто. К моему большому облегчению.
Пока Рамир с шаманом рассёдлывали ящеров, я тихо спросила у Кита:
— Минутка есть?
— Д… да, — порядком удивлённый палач, явно хорошо запомнивший, что я предпочитала держаться от него подальше во время пути к пику Гроз, воззрился на меня. — Что такое?
— Сантра знаешь?
— Личный пёс и палач императора, — не задумался ни на мгновение Кит. — Опасный садист. Очень любит резать по живому.
— Ты один с ним справишься?
— Нет, — последовал ответ ещё быстрее. — Я видел его в действии. Не на этих песчаных играх, где он не показывает и десятой части своих способностей. А действительно в деле. Когда он на работе, а не развлекается. Собственно, один на один есть шансы разве что только у Хана. Они один раз они сцепились на песчаных играх. Вот это была буря. Ни один не желал уступать другому! Страшно было.
