Джо Аберкромби - Полвойны
Глядя в его блеклые глаза, Колл гадал: а есть ли на свете хоть что-то, на что первый из служителей окажется не способен? Но улик у него не больше, чем у матери Скейр, а шансов на правосудие еще меньше. Он наскоро натянул на лицо улыбку и покачал головой:
– Конечно же, нет. Просто эта мысль… докучала мне. Вот.
Отец Ярви отвернулся.
– Что ж, кому бы то ни было труднее станет тебе докучать, когда ты займешь мое место служителя Гетланда. – Он бросил это, как псарь швыряет кость, и Колл, бойкий щенок, тут же за нею погнался.
– Я? – От спешки ее схватить его голос стал по-девчачьи писклявым. – Стану служителем Гетланда?
– Как раз в твои годы я принял посох матери Гундринг. Знаю, ты не очень-то в себя веришь. Зато в тебя верю я. Давно приспела пора пройти испытание, принять обет и сделаться полноправным служителем. Ты сядешь подле Черного престола, и будешь зваться отец Колл, и примешь свое наследие: травы, и книги, и тихое слово.
Перед ним исполнение всех желаний. Почтение, власть, достойное применение его талантов. Отец Колл. Не мальчик – мужчина. Так отчего сейчас его накрыл ужас?
Причалы кишели славными отпрысками человечества. Народ торговался, грозил и спорил на шести языках, которые Колл знал, и еще шести, ему неизвестных. Мачты, снасти, приколы и сходни; корабли и другие корабли, приходят, отходят, снуют – все смешалось в спутанный клубок. Скрипели и клацали весла. Многие покидали Скегенхаус, после смерти Горма окутанный мглой взаимного недоверия. Шенды уже убрались с награбленным, недовольно ропща, что им досталась лишь часть от обещанного. Тровены держали курс домой: отстраивать поломанные усадьбы, разрушенные города, разоренную страну. Без сковывавшей их воедино Гормовой цепи ванстерцы уже разбились на клики и наперегонки мчались назад – сберечь свое или прибрать к рукам чье-то чужое, пока зима не сомкнула на севере ледяную хватку.
– Уезжает много народу, – заметил Колл.
– Верно. – Отец Ярви удовлетворенно вздохнул, наблюдая за сутолокой. – Но некоторые люди и прибывают.
То были востроглазые торговки из Гетланда, слуги Золотой Королевы, приплывшие выбивать подати со всякого судна, что пойдет через проливы. То были настырные прядильщики молитв, усердные в своей цели – выжить Единого из Скегенхауса и распевать славословия многим богам на всех углах. И каждый день заваливались все новые безземельные воины – праотец Ярви нанимал их со всех концов моря Осколков – со свеженамалеванными белыми орлами Общины на щитах.
– Мечей с собой навезли в изобилии, – протянул Колл.
– Обязательно. Мы должны хоть ненадолго сохранить на лице Отче Мира улыбку.
– С каких пор Отче Мир улыбается, глядя на мечи?
– Звон мечей – это лишь полвойны, Колл, но и скрип сохи – лишь полмира. – Ярви опер сухую руку на эфес кривого меча, который носил, как и прежде. – Клинок в правильной руке есть орудие добродетели.
Колл смотрел, как мимо идет строй хмурых ратников. Оружие они несли горделиво, как молодая жена свой ключ.
– Кто решает, чьи руки правильные?
– Решим мы. Мы обязаны. Долг облеченного властью отбросить детские измышления и выбрать меньшее зло. А иначе мир скатится в хаос. В тебе по-прежнему бродят сомнения, Колл?
– Сомнения? – Боженьки, да он из них и состоит. – Нет, нет, нет. Вовсе нет. – Колл прокашлялся. – Может, и так. Я знаю, сколь многим я вам обязан. Я лишь… боюсь подвести вас.
– Ты нужен мне здесь, рядом со мной, Колл. Твоему отцу я обещал тебя освободить – и выполнил обещание. Твоей матери я обещал за тобою присматривать – и занимаюсь этим сейчас. – Его голос смягчился. – Свои сомнения бродят и во мне, и ты… помогаешь мне выбрать правильный путь. – В голосе зазвучала слабость, которую Колл доселе не слыхивал и услышать не ожидал. Почти мольба. – Ральф уплывает в Торлбю, к жене. Мне нужен кто-то, на кого я могу положиться. Кто-то, кто напомнит о том, что добро мне по силам. Не наибольшее благо, а… добро. Прошу, помоги мне пребывать в свете.
– Мне еще столькому надо научиться… – замямлил Колл. Но как бы он ни изворачивался, ускользнуть было невозможно.
– Ты будешь учиться делом. Как учился я сам. Как должен учиться каждый. – Ярви щелкнул пальцами. – Давай-ка пошлем испытание подальше.
Колл заморгал на наставника:
– Пошлем подальше?
– Я праотец Общины, кто рискнет мне перечить? Ты можешь сразу принять свой обет. Можешь прямо здесь преклонить колени и стать отцом Коллом, служителем Гетланда!
Пускай в воображении Колла дело никогда не происходило на пристани, но что этот решающий миг рано или поздно настанет, он хорошо представлял. Мечтал о нем. Хвастался им. Охотно и назубок заучил слова обета.
Он, Колл-резчик, враскачку опустился на колени, сырость пропитала штаны. Над ним нависал праотец Ярви и улыбался. Ему не требовался угрожающий вид. Безлицые стражи, что скрывались где-то там, за плечом, справлялись за него с этой работой.
Стоит лишь произнести обет вслух – и он служитель. Не просто брат Колл, но отец Колл. И он встанет к плечам королей и начнет менять мир. Будет настоящим мужчиной, как мечтала мать. Никогда не будет изгоем. Никогда не будет слаб. Никогда у него не будет жены, не будет семьи, одна лишь Община Служителей. И в свете пребывать он больше не будет, но одним плечом окунется в сумрак. По меньшей мере одним.
Все, что для этого нужно, – произнести слова вслух и встать.
52. Один голос
В середине особняка, который заняла Скара, располагался заросший внутренний двор. Он был забит сорняками, задушен плющом, однако в прошлом за ним ухаживали: поздние цветы по-прежнему распускали бутоны, поднимая под солнечной стеной ароматный мятеж против дикого запустения.
И хотя листья облетали, а год клонился к холодам, Скаре нравилось тут сидеть – на облепленной лишайником каменной скамейке. Дворик напоминал ей обнесенные стеной сады позади палат Леса, где мать Кире учила ее названиям лекарственных трав. С тем отличием, что лекарственные травы тут не росли. И не было в живых матери Кире.
– Погода в Скегенхаусе стоит…
– Нездоровая, – закончила за нее мать Ауд.
Как обычно, служительница подобрала удачное слово. Горожане погружены в пучину страха и недовольства. Остатки союза стран точат клыки, примериваются к глоткам недавних соратников. Повсюду рыщут воины праотца Ярви: на плащах пошит белый голубь Отче Мира, однако взвинченные, скорые на расправу руки не расстаются с орудиями Матери Войны.
– Пора отчаливать в Тровенланд, – сказала Скара. – Нас ждет много дел.
– Корабли уже готовят, моя королева, – произнес Синий Дженнер. – Я собирался предложить весло Рэйту…
Скара въедливо на него посмотрела.
– Он просился в команду?
– Он не той породы. Но, говорят, с Колючкой Бату у него не заладилось, и не то чтобы его теперь взяли носить меч за Гормом…
– Рэйт сделал свой выбор, – надтреснуто отрезала Скара. – С нами он не поедет!
Дженнер сморгнул.
– Но… он сражался в проливах за вас. Спас мою жизнь на Мысе Бейла. Я сказал ему, что у нас для него всегда есть местечко…
– Не следовало так говорить. Не от меня зависит исполнение вашего обещания. – Ее ранило то, как сильно уязвили его эти слова.
– Слушаюсь, государыня, – буркнул он и на негнущихся ногах прошел в дом. Скара осталась наедине со служительницей.
Ветер зябко вихрил во дворе. Листья гонялись друг за дружкой среди старых камней. Где-то в сухом плюще чирикала птица. Мать Ауд прочистила горло.
– Моя королева, я должна вас спросить. Ваша кровь исходит без перебоев?
У Скары внезапно тяжело стукнуло сердце. Лицо зарделось, и она потупилась в траву.
– Государыня?
– Нет.
– И… возможно, в этом причина… вашей неохоты дать весло Гормову меченосцу? – Да, Синий Дженнер сбит с толку, но мать Ауд, очевидно, догадалась о правде. Беда с прозорливыми советниками в том, что они легко раскусят как вражескую ложь, так и вашу.
– Его зовут Рэйт, – заворчала Скара. – Называйте его, хотя бы по имени.
– Тот, Кто Взращивает Семя благословил вас, – мягко произнесла служительница.
– Он меня проклял. – При этом Скара понимала: винить, кроме себя, ей некого. – Когда не знаешь, переживешь ли завтра, о послезавтрашнем дне не задумываешься.
– Никому не под силу постоянно совершать лишь обдуманные поступки. Как вы хотите разобраться теперь?
Скара уронила голову на руки.
– Спасите меня, боги. Понятия не имею.
Мать Ауд склонила колено.
– Вы можете выносить дитя. И даже оставить все в тайне. Но есть вероятность осложнений. Для вас лично и вашего престола.
Скара пересеклась с ней глазами.
– Или же?
– Мы можем заставить вашу кровь снова затечь. Существуют разные способы.
