Мишель Вико - Отражение зла
Единственное место, где обозначился некий общий порядок, была группа скульптур украшавших аллею, примыкавшую к главному входу во дворец колдуна Идзивару.
Когда Такехико повели по ней, его взору предстала строгая картина анфилады каменных скульптур всевозможных существ, в том числе и людей. Но удивляло тут больше не многообразие представленных каменных образов, что было и раньше, пока его вели по саду, а то, что все они были сделаны из серого камня, явно не подходившего для скульптуры, словно выбором использованного материала, создатель хотел подчеркнуть или бедность или скромность.
После лицезрения удивительной анфилады, Такехико увидел ещё одно проявление скромности, представшее, на этот раз в интерьере небольшого зала, из которого выходило множество дверей, и одна из них оказалась именно той, за какую его провели, сняли с него все верёвки, и тут же ушли, оставив там одного.
Помещение, точнее сказать небольшая комнатка, не имевшая окон, где Такехико был оставлен слугами колдуна Идзивару, являлась местом, откуда никто из числа простых смертных, не владевших тайнами магии, не мог выйти самостоятельно, несмотря на полное отсутствие каких-либо замков ни снаружи двери, ни в ней самой. Можно также сказать, что и не каждому колдуну хватит колдовской силы, чтобы выйти из этой комнаты, и если всё же пленённый колдун найдёт выход отсюда, то не во внутренние покои дворца, а только наружу, лишившись сразу же возможности вернуться во дворец, за пределы комнаты, где находился в заточении.
Только извне можно было открыть дверь этой комнаты, именуемой комнатой Цветущей Печали, где полновластным хозяином пребывал слуга колдуна Идзивару, утончённый специалист в области угнетения души любого живого существа, колдун Сэцунаи, чьё любимое занятие погружать своих гостей в бесконечную и абсолютную меланхолию, было вознесено им в разряд величайшего искусства оканчивавшегося только там, где начинался театр абсурда.
Когда я сказал, что Такехико был оставлен в комнате Цветущей Печали один, я нисколько не ошибся, ибо колдун Сэцунаи на момент доставки пленника, отсутствовал, в сей комнате, чтобы встретиться с новым гостем только после того, как вдоволь понаблюдает за ним со стороны, дождавшись наиболее подходящего состояния души своей новой жертвы.
А что касается колдуна Идзивару, то он совершенно не торопился знакомиться с Такехико, удовлетворившись сейчас тем, что взял его в свой плен. В другое время конечно всё бы происходило совсем иначе, но теперь после проявленного интереса колдуньи Акаи к личности Такехико, Идзивару, прежде всего, хотел узнать, что понадобилось его злой сестре от обычного человека, чью душу он теперь при помощи Сэцунаи решил опустошить до дна.
Так что обстоятельству пребывания в комнате Цветущей Печали, новый гость Сэцунаи, мог быть благодарен, прежде всего, несколько натянутым, родственным взаимоотношениям между братом и сестрой, то бишь между колдуном Идзивару и колдуньей Акаи.
Ни о какой ссоре между ними я сейчас не говорю и ничего даже схожего с этим не подразумеваю. Просто, колдун Идзивару, на правах родного старшего брата, всегда старался поруководить своей свободолюбивой младшей сестрой. Во всяком случае, он никогда не упускал подходящей возможности повлиять на дела колдуньи Акаи, за что она порой и сторонилась близких, родственных отношений с родным братцем, колдуном Идзивару.
Итак, пока старый злой колдун собирался найти удобный повод навестить свою родную сестру в её Жёлтой Долине, у него самого в его новом дворце, в комнате Цветущей Печали, прямо за спиной находившегося там пленника, неожиданно и абсолютно беззвучно появился Сэцунаи. И прежде чем знакомство гостя с вежливым в обращении хозяином данной комнаты состоится, я полагаю успеть набросать вам, уважаемый читатель, его внешний облик.
Представьте себе седовласого старичка, чьи волосы, достигавшие в своей длине, покатых костлявых плеч, спадали на них, извиваясь серебряными волнами, обрамляя при этом собою слегка сморщенное, сухое лицо с высоким лбом, пушистыми, также седыми бровями на нём, под которыми, по обеим сторонам тонкого, чуть остроконечного носа, ласково улыбались небесно-голубые маленькие глазки. Рот простодушно выглядевшего старичка был скрыт в окладистой седой бороде, красовавшейся на всей нижней части лица, откуда та, спадая вниз водопадом серебра, касалась груди своего владельца.
И хоть вам уважаемый читатель после моего описания видится сейчас эдакий добрый дедушка, мне придётся своим дополнительным пояснением к выше представленному образу сказать, что его внешность также обманчива, как изумительный блеск фальшивых драгоценностей, выдаваемых за драгоценности настоящие. И виной всему конечно не природное зло Сэцунаи, ибо в нём его просто нет, и никогда не было. Здесь, благодаря давным-давно произошедшему вмешательству колдуна Идзивару, некогда скромный любитель чтения душ человеческих, превратился в отменного виртуоза, по части умения незаметно навеивать всем своим гостям, исключительно тоскливое настроение. Ну а дальше, когда воля человека была уже сломленной, в дело вступал колдун Идзивару, добиваясь от своего пленника нужной ему покорности. Так было всегда, начиная с того самого первого раза, когда по приказу своего господина колдуна Идзивару, Сэцунаи впервые оказавшись в комнате Цветущей Печали, встретил в ней человека.
Подсознательно почувствовав, что он в комнате больше не один, пленник, оторвав свой взгляд от висевшей на стене картины, обернулся, и прямо глаза в глаза, встретился с колдуном Сэцунаи.
– Как тебя зовут? – мягко спросил старичок, опираясь обеими руками на палку, чтобы легче было поддерживать своё немного сгорбившееся и уже отчасти немощное тело.
– Такехико, – поклонившись, ответил пленник.
– А меня зовут Сэцунаи, – сказал старичок, садясь на табурет возле небольшого столика и ставя палку между своих коленей, держа её, как и прежде, двумя руками. – Присаживайся Такехико на стул. Мы с тобою долго ещё будем вместе в этой комнате и совсем не обязательно с самого начала пребывания здесь, изнурять себя долгим стоянием на ногах.
Поклонившись, Такехико сел напротив старичка.
– Ты, скорее всего, удивлён моему внезапному появлению Такехико, но если это не так, то поверь мне на слово, пугаться меня незачем.
– Так я вовсе и не испуган. Разве что как вы сказали, удивлён.
– Ну, чувство удивления всегда по своим ощущениям приятнее любого даже самого крохотного испуга, невзирая на причину его проявления, а потому будем считать момент нашего знакомства удачным.
В знак согласия, Такехико молча кивнул головой.
До самого позднего вечера Сэцунаи пытался навязать Такехико грустное настроение, применяя против него весь свой богатый опыт погружения в хандру, но как ни старался, всё оказалось напрасным. Бесполезными стали и беседы на самые грустные темы, какие Сэцунаи проводил с Такехико. Даже призрачной тени тоски на лице своего гостя, и то к своему великому разочарованию, он не вызвал.
Раздосадовавшись до глубины души, что впервые за всю свою многолетнюю безупречную службу на колдуна Идзивару в качестве магистра человеческих душ, ему приходилось признавать своё поражение, Сэцунаи внезапно покинул комнату Цветущей Печали, ничего не объяснив Такехико.
«Может пребывание в одиночестве на него повлияет», – подумал Сэцунаи, находясь теперь в комнате по соседству с комнатой Цветущей Печали, но развить начавшуюся мысль не успел.
– Что случилось? – спросил Идзивару, появившись позади Сэцунаи.
Обернувшись на своего господина, Сэцунаи склонился в поклоне:
– Я использовал против Такехико всё что мог, но не вижу в нём и малейших перемен. Или у него вместо сердца камень, или в его голове бьют барабаны, и он не слышит меня, господин.
– Хорошо, я попробую против него свою магию, но сделаю это завтра и только после общения со своей сестрой. Как мне кажется, она могла затуманить его сознание. В любом случае пока оставляем пленника в одиночестве. К нему больше не ходи!
– Слушаюсь господин, – поклонился Сэцунаи.
Глава 20. Брат и сестра
– Я смотрю, стоит только в твою Жёлтую Долину попасть, так от твоего всевидящего ока, как и прежде невозможно нигде утаится, – усмехнулся колдун Идзивару, присаживаясь на стул возле стола, за которым с волшебной книгой в руках, сидела колдунья Акаи, находясь сейчас в своей библиотеке.
– Просто ты разучился скрываться, – без эмоций ответила колдунья Акаи, продолжая листать волшебную книгу.
И хоть новый день только ещё занялся, осветившись приветливым солнечным светом, проникающим на землю между редкими облаками, а слишком неожиданный ранний визит брата, как-то сразу насторожил колдунью Акаи, расположив её на холодный приём своего близкого родственника, словно явился он к ней на ночь глядя, да ещё с требованием вернуть не отданный долг. И только именно из-за нежелания общаться с родным братом, она всем своим видом и поведением, продолжала сейчас изображать увлечённое чтение волшебной книги, словно ни на секунду не могла от неё оторваться. А между тем на душе у старой колдуньи Акаи возникло стойкое, чёрное отчуждение к прежнему занятию, причём сие чувство было таким давящим, что она буквально уже чуть ли была не готова выбросить волшебную книгу вообще в окно, дабы не видеть её сейчас. Но вместо этого, скрепя сердце, и совсем не разбирая того что видела на страницах книги, из-за пристального внимания своего братца, продолжала прежнее занятие с тем же усердием.
