Андрей Буторин - Сильнее боли
Пожалуй, пора это было сделать и сейчас.
– Папа, – положил он ладонь на плечо отца. – Ты победил. Ты самый сильный и лучший.
Отец ничего не ответил, лишь поднял к плечу руку и сжал пальцы Тараса. Он тяжело дышал, и пот продолжал струиться по шее.
– А вы проиграли, господин знахарь, – посмотрел на Голубева Тарас, но глаза того были закрыты, и ни один мускул на его лице не дрогнул.
– Он умер, – прохрипел отец. Он молчал минуту, а то и две, словно эти два слова отняли последние силы, а потом сказал уже почти обычным голосом, лишь часто прерываясь для очередного глубокого вдоха: – Наши силы уничтожили друг друга. Но у меня осталось и кое-что еще, кроме этого проклятого дара, – он крепко сжал пальцы Тараса, которые продолжал держать в ладони, – а у Кирилла – нет.
– Любовь, – прошептал Тарас.
– Любовь, – эхом откликнулась Галя.
– Любовь, – подтвердил отец. Но тут же подобрался, став почти прежним, и скомандовал: – Берите мальчика и быстро поезжайте домой. Там Ольга… – он осекся было, но продолжил: – Ольга связана, что он еще там сделал, неизвестно. Возьмите машину вот этого, – кивнул он на распластавшегося неподвижно Валерку, – он еще долго очухиваться будет.
– Папа, он не виноват! – вступился за друга Тарас, но отец лишь махнул рукой:
– Да знаю, я, знаю! Какая разница, вам машина нужнее сейчас, заберет потом. Я его тут пока вылечу… Хотя вот ведь, лечить-то я больше не умею. Ну ничего, коньяком отпою или просто чаем. Не помрет. Молодой, крепкий.
– А зачем тебе-то здесь оставаться? – не понял Тарас.
– Откачаю сначала Валерку вашего, а через час сиделка придет. Ну, домработница по совместительству и все такое прочее…
– Откуда ты знаешь?
– Знаю вот, – усмехнулся отец. – Так уж вышло, что вся Киркина память во мне теперь сидит. Перетянул я ее как-то, или он перед смертью отдал, чтобы я во всем разобрался. А разбираться, скажу я вам, придется. Не так тут все просто. Сдается мне, что и мы с ним такими же статистами были, как и вы у него. Только мы – другого порядка.
– А кто же был… над вами?
– Не знаю, – нахмурился отец. – Говорю ж, разбираться буду. Если захочешь, давай вместе попробуем.
– Конечно захочу! – радостно воскликнул Тарас. – Заодно и в нашей истории точки расставим. Например, зачем он меня все-таки в деревню послал?
– Но это потом, а сейчас надо о Кире позаботиться. Придет Тамара, вызовем милицию, врача, все официально оформим…
– Но зачем? Ведь такое поднимется!
– Да ничего не поднимется. Умер инвалид на глазах старого друга. Не выдержало сердце радости встречи. Домработница подтвердит.
– А если нет?
– Подтвердит. Она ведь тоже его «статистом» была. Одним из самых главных. Это ведь она в первый раз Костю украла, тобой переодевшись, – посмотрел он на Галю. – А сначала телефон твой у рыбаков выкупила. Я тебе его потом принесу. И много чего еще творила. Не по своей, конечно, воле, но все равно вряд ли она милиции это рассказывать захочет.
– А если она сейчас, вспомнив все, не придет сюда больше?
– Ну, не придет – и не надо. Один справлюсь. Только придет. За деньгами придет, которые ей Кирилл задолжал за полгода, да и вещи тут ее кое-какие есть. Придет, девка она жадная. – Отец перевел взгляд с Тараса на Галю, подмигнул притихшему Костику, опять посмотрел на Тараса: – Так что дуйте давай! Лётом! И мне сразу позвоните, скажете, как там мать. Все-все-все, – похлопал он в ладоши, – работаем! И продолжаем жить.
– И любить, – снова вырвалось у Тараса.
– А это, ребята, самое главное, – очень серьезно ответил отец. – Без этого видите, что получается…
И снова они ехали в той самой красной «семерке», которая преследовала их с таким постоянством, будто преданно их полюбила. Оставалось выкупить ее, что ли, у Валерки, чтобы не мучилась, бедная. Тарас улыбнулся.
Сидящий с ним рядом Костя обнял его маленькими теплыми ручками и прижался щекой к рубашке. Потом поднял на него синие-синие, словно вечернее небо, глазенки и сказал:
– Ну что, принц, будешь жениться на принцессе?
– Так точно, ваше величество! – отрапортовал Тарас.
– Нет, я не величество, – гордо ответил Костик. – Я космический пришелец. Только не знаю еще, добрый или злой. Я сначала посмотрю, какие землянины сами. А если ничего не пойму, то испугаюсь и полечу дальше.
Костя отвернулся к окошку и замурлыкал веселую песенку, а Тарас почувствовал, как по спине скатилась струйка холодного пота.
Галя, наблюдавшая за ним в зеркало заднего вида, поймала его взгляд и, не поворачивая головы, спросила:
– Ты подумал о том же, что и я?
Тарас кивнул:
– Они испугались. У них ничего не вышло, а они не поняли почему. Любовь оказалась неучтенным элементом в их алгоритме. Они просто не знают, что это такое.
– Зато мы знаем, правда ведь? – тихо спросила Галя, и от последних двух слов Тарас вздрогнул. Но мотнул головой, навсегда расставаясь с прошлым, и твердо ответил, обращаясь не только к любимой, но и ко всем, кто мог его слышать:
– Конечно, знаем. И мы-то уж ее учтем, будьте спокойны.
г. Мончегорск, апрель 2006 – сентябрь 2012
* * *
Уважаемый читатель!
Дочитав книгу до конца, Вы, наверное, уже можете сказать – понравилась она Вам или нет. Мы будем признательны за любые отзывы, которые Вы можете оставить на нашем сайте:
www.fantaversum.ru
Кстати, там же можно приобрести и бумажную версию.
Мы надеемся на новые встречи с Вами на страницах наших книг!
Редакция издательства «Фантаверсум»
