Наталья Соколова - Ведьмочка в дебрях *nix или программистка поневоле
Ведьмочка на пару минут задумалась, припоминая нужное заклинание, потом запустила руки в пышную шевелюру и стала дёргать себя за волосы в разные стороны:
– Вот говорили нам профессора: учите всё наизусть, не ленитесь! В решающей момент бумажки или гримуара может не оказаться под рукой! А, глупая моя башка! – самокритично взвыла она, постучав себя по наморщенному лбу. – Да вспоминайся же ты уже! Ууууу!!! А, вот оно! Ну, наконец-то!
Девушка сложила пальцы левой руки в нечто, крайне напоминавшее Валику классическую фигу, быстро обернулась вокруг себя на левой ноге, трижды плюнула в открытое окно, случайно попав Бандиту на полосатый хвост, и произнесла замогильным голосом:
– Ууууу, земля да песок и грязный носок, кружитесь, танцуйте, но не балуйте, в сеть возвращайтесь, не упирайтесь! – и она снова плюнула в открытое окно, теперь пострадал глаз котяры, который, забыв, что висит на трубе, постарался вытереться и с оглушительным мявом полетел вниз.
Гул постепенно стих. Камни и песок резко рухнули наземь. Облачко пыли сгустилось и потянулось к рукам довольно сияющей ведьмочки.
– Фуф, пронесло на этот раз! Теперь я – настоящая Ведьма! – и она гордо задрала нос к верху.
– Если бы все «Ведьмы» были бы такие, как ты, вас бы уже давно в детский сад определили! – как можно тише пробормотал Валик.
К счастью, скандалистка его не услышала. Ей было вовсе не до этого. Она была занята излюбленным делом всех молодых девчонок, которое подразумевало драние носа к потолку и выращивание за спиной как минимум пары белых крылышек и нимба над головой.
– Великолепное представление! – минут через двадцать напомнил о своём присутствии программист, поняв, что его дрожащая половинка чересчур увлеклась самолюбованием. – А теперь пошли обедать, нам ещё сегодня с заклинаниями разбираться.
В ответ на магическое слово «обед» с улицы донеслось ожидаемое:
– Подождите меняяяууу, я тоже голодный!
Едва они спустились вниз, как заметили в обеденном зале сладкую парочку: за столом сидел бандит, а на скатерти что-то недовольно верещавшая шмыга, вытиравшая пострадавший глаз кота краем полотна. Вид у воронежского партизана был одновременно геройским и очень несчастным. Он то томно вздыхал, то строил возвышенную морду и бил себя правой лапой в грудь, о чём-то негромко рассказывая. До Валика с Ликой донеслось:
– И вот, когда я, не жалея сил и здоровья, остановил этот чёртов волчок, уже и хозяйка подоспела! Тут мы их и скрутили!
Из этой тирады стало ясно, что главный герой тут Бандит, а ведьмочка так, тапочки приносить и потчевать сметаной и котлетами.
Эр Хмарь, не говоря не слова, сжала кулаки и понеслась сквозь зал гневным метеором. Схватив геройского кота за шкирку, она принялась исступлённо трясти его за шкирку, с присвистом выговаривая сквозь плотно сжатые зубы:
– Тараканы, блохи, вон, трёпку заработал он!
– Мяуууу! – истошно заверещал Бандит и рванулся со всей дури в тщетной попытке вырваться, но злющая ведьмочка лишь сильнее сжала пальцы, и болтанка стала ещё сильнее.
Как бы невзначай, Лика пару раз приложила кота лобастой башкой об столешницу. Её прищуренные глаза метали грозные молнии.
– Люди! Каравул! – пришепётывая прикушенным языком взвыл воронежский партизан, страдающий в руках карателей. – Боевого кота убивают. Мяяаау!!!
Заметив Валика, рыжий оболтус завопил ещё сильнее, не оставляя энергичных попыток вырваться.
– Ваууулик, нашу хозяйку бешеная лиса укусила! Она сказилась!
Шмыга, видя, что её товарищ по шалостям попал в крутой оборот, ринулась ему на выручку. Вспрыгнув на плечо к взбешённой ведьмочке, она, коротко пискнув, укусила её за ухо и поспешно отскочила.
– Ой! – вскрикнула Лика и поднесла правую руку к прокушенной мочке.
Бандит, воспользовавшись моментом, сумел вывернуться и молнией метнулся за кухонную занавесь. Ведьмочка обернулась, пытаясь увидеть поддержку в лице Валика, но застыла от огорошившей её картины: программист катался по лавке, трясясь в пароксизмах беззвучного смеха. Рядом, с воинственным выражением на мордочке, сидела шмыга и щерила желтоватые острые зубки, нервно подёргивая пушистой кисточкой на хвосте.
Программист едва успел поймать ринувшуюся в бой ведьмочку и усадить рядом.
– Лик, успокойся, – справившись с непокорной половинкой и крепко обняв её, чтобы она не смогла дотянуться до доблестной защитницы воронежского партизана, он попытался отдышаться.
Увы, у него ничего не вышло. Стоило вспомнить всё подробности происшествия, как он помимо воли начинал ржать в голос.
– Да я вас, да я вас! – с нездоровым подвыванием завопила девушка.
– На декокт пустишь? – поинтересовалась наглая рыжая морда, выглянув из-за кухонной занавески, потом, облизнув левую лапу, Бандит с интонациями ректора Тиона провозгласил. – Согласно Женевской Конвенции жестокое обращение с пленными является военным преступлением.
После этого заявления, котяра набросил себе на плечи край кухонной занавеси и, завернувшись в неё наподобие римского сенатора, начал прохаживаться в дверном проёме с важным видом.
– Счас я тебя сварю! – прошипела Лика. – Вот в котле и будешь зачитывать свою Женевскую Конвенцию по всем пунктам. Надеюсь, успеешь огласить полный перечень.
Добитый окончательно выступлением кота, программист скорчился на скамейке, закрывая лицо ладонями. Смеяться он уже был не в силах, только сипел и время от времени притоптывал левой ногой. Ведьмочка рванулась к не в меру обнаглевшему питомцу разъярённой римской фурией. Тот, позабыв о накинутой на плечи тоге, рванулся в кухонный проём. Результат был плачевен: оторвавшаяся дубовая жердь, на которой на металлических кольцах крепилась ткань, рухнула вниз, приложив его концом по лобастой башке.
– Ваууулик, жизни лишают! – и кое-как выбравшись из складок, котяра со всех четырёх лап дёрнул на кухню.
Лика не успела схватить его за хвост, опоздав на самую малость. Яростно оглядевшись по сторонам, она подхватила упавшую жердь и понеслась вслед удиравшему воронежскому партизану. Прыгая по кухонным столам, кот одним прыжком взлетел на висевший возле жарко горевшего очага свиной окорок и буквально протолкался в небольшое слуховое окошко, к счастью забранное только свиным пузырём.
«Хрясь»! – жердь звонко переломилась пополам, встретившись с каменной стеной и припечатав отломанным концом девушку прямо по макушке. Та ойкнула и потёрла ушибленное место.
– А, чтоб тебе в луже поскользнуться! – обиженно буркнула Лика и поплелась назад, волоча за собой бренные останки орудия ведьминого произвола.
Тут её ждал прощальный подарок Бандита: рассыпанный по полу сухой горох сделал своё чёрное дело. Ноги у неё разъехались, и Госпожа Грозная Мстительница рухнула навзничь. При этом она зацепила жердью стоявший на колченогом табурете чан с помоями, которые через пару мгновений водопадом заполнили всё помещение. Это было последнее, что запомнила Лика, перед тем, как покрывало темноты ласково закачало её на своих волнах.
Очнулась ведьмочка от резкого запаха муравьиной кислоты. Чихнув, она опасливо приоткрыла правый глаз. В поле зрения немедленно оказалась знакомая рыжая морда, махавшая у неё перед носом едко пахнущим полотенцем.
– Кис-кис, котик, – елейным голоском пропела она и попыталась протянуть к нему руку.
Впрочем, ей это не удалось. Тогда она открыла второй глаз и увидела, что левая рука перевязана в локте чистым бинтом. Внезапно в висках звонко застучало, и на девушку накатило слабость.
– Лежите, лежите, госпожа эр Хмарь! – прозвучал прямо над ухом скрипучий голос.
Из-за изголовья кровати выступил невысокий пузатый человечек с закатанными по локоть рукавами, вытиравший тампоном испачканный в крови ланцет.
– Кровопускание столь темпераментной юной даме пойдёт только на пользу. Лээр Нечаев, позаботьтесь, чтобы вашей супруге давали подогретое красное вино с настоем валерьяны. Это несколько успокоит её нервную систему.
Аккуратно упаковав сверкающий инструмент в кожаный футляр, он сунул его во внутренний карман жилета, раскланялся и торопливо попрощался. На пороге Валик сунул в руку лекаря пару золотых монет. Тот с достоинством поклонился и исчез за дверью.
