Владислав Русанов - Импровиз. Сердце менестреля
К счастью, Деррик не утратил окончательно понятия о чести и достоинстве.
– Двое со мной, – отрывисто бросил он гвардейцам, развернулся и зашагал.
Коэл указал пальцем на двоих ветеранов-стражников, кивнул им, мол, следуйте за мной.
На площадке, где Ланс заколол Ак-Карра тер Веррона из Дома Жемчужного Нарвала, они встали друг напротив друга. Деррик избавился от мундира, оставшись в белоснежной льняной рубахе.
– Все равно вы не успеете, – произнес он дрожащим от ненависти голосом. – Карета с менестрелем уже выехала за ворота замка.
Коэл дернулся, но понял, что отступать поздно. Оставалось лишь одно – победить.
Он поднял шпагу в третью позицию.
Деррик повторил его стойку.
С шагом вперед альт Террил атаковал, целясь противнику в левое плечо.
Деррик защитился примой, отступив.
Капитан стражи, продолжая наседать, уколол еще раз. В грудь. Отбив удар секундой, его противник контратаковал рубящим в голову.
Сталь звенела.
Бойцы обменивались ударами. Деррик отступал. Альт Террил теснил его, наращивая скорость. Он понимал, что противник моложе и выносливее, а потому стремился расправиться с ним как можно быстрее, прежде чем почувствует усталость.
Наблюдавшие за поединком гвардейцы и стражники затаили дыхание, не смея вольно или невольно отвлечь своих капитанов.
Два выпада Деррика Коэл отбил терцией и квартой.
Отступил, шагнул влево и попытался достать противника в висок.
Альт Горран попросту отпрыгнул, контратаковал, но Коэл позволил чужому клинку скользнуть в волоске от плеча, сократил дистанцию и ударил кинжалом. На рукаве Деррика расплылось кровавое пятно.
Он рубанул сверху вниз. Капитан стражи подставил скрещенные шпагу и кинжал, зажал оружие Деррика, рывком повел его вправо-вниз. Острие шпаги Деррика взрыло щебень. Гвардеец вырвался и ударил эфесом в лицо Коэла. Тот отбежал на несколько шагов, удерживая шпагу в подвешенной позиции. Перевел дыхание.
Деррик пошел на него, кривясь и раздувая ноздри. Острие подрагивало в прохладном воздухе.
Коэл изобразил атаку в голову, но в последний миг, качнув туловищем, уколол гвардейца чуть выше колена. «Секунда» Деррика чуть запоздала, и снова выступила кровь. На этот раз на светло-синей штанине.
Альт Горран дважды, крест-накрест, рассек клинком воздух перед собой, отгоняя противника. Коэл присел и рванулся вперед, как гадюка в низком и длинном выпаде. Шпага вошла между ребрами справа, пробила печень. Измазанное черной кровью острие выглянуло из спины.
Деррик, даже смертельно раненный, не желал сдаваться. Замахнулся, но рукоять шпаги выскользнула из ослабевших пальцев. Он упал на колени, продолжая буравить Коэла ненавидящим взглядом.
Свидетели дуэли растерянно молчали. Не каждый день один из капитанов на службе герцога убивает другого. Тем более что их с недавних пор считали друзьями.
Коэл вытащил шпагу, скрипнувшую о кость. Отступил. Вытер клинок о рукав.
– Вы сами напросились, пран Деррик, – проговорил он одними губами.
Альт Горран не отвечал, неловко завалившись на бок и скорчившись. Всем его телом уже завладела боль.
– Перевяжите его, – приказал Коэл гвардейцам. – И зовите лекаря. Хотя ему ничего уже не поможет… Зовите лучше священника.
Он вернул шпагу и кинжал в ножны, развернулся на каблуках, перехватил взгляд стражника-сержанта.
– Седлай коней.
– Каких? – опешил старый служака. Обычно стража верхом не ездила. Ну, кроме капитана или лейтенантов, пожалуй.
– Первых попавшихся под руку. Десятка хватит. Если конюхи будут против, разрешаю бить. Понял?
– Так точно!
– Выполнять! Быстро!
Выкрик Коэла хлестнул, словно бич гуртовщика. Сержант кинулся выполнять распоряжение со всех ног.
– Так. Теперь ты… – обратился капитан ко второму из своих людей. – Снимай караулы от надвратной башни и с крыльца. Самых опытных и проверенных. Пусть берут аркебузы. Алебарды отставить. Тесаки, шпаги, кинжалы. Вопросы есть?
– Нет вопросов!
– Выполнять!
Когда стражники убежали, Коэл наклонился над Дерриком.
Лицо капитан гвардии посерело, он закусил губу, глядя в небо пустыми глазами, в то время как подчиненные неумело, но старательно перетягивали ему бок.
Не жилец…
А ведь он не был плохим человеком. Вернее, старался по мере сил быть хорошим. Но ревность поселилась в груди, как червяк в завязи яблока, и сожрало изнутри сердце, а с ним и все человеческие чувства. Ревнивец подобен безумцу. Неужели нельзя просто доверять человеку, с которым стоял под венцом и обменивался клятвами верности? На взгляд Коэла, у Ланса не было надежды покорить сердце Реналлы. Возможно, девчонке льстило, что она удостоена внимания прославленного менестреля, но не более того. И как ей теперь жить, неся в себе все, что произошло, осознавая, что муж ее погиб, пытаясь устроить убийство ее поклонника?
Пальцы Коэла легонько сжали запястье альт Горрана.
– Простите меня, пран Деррик. Простите, если можете. Я буду молиться за вас.
Ни единой черточки не дернулось в лице гвардейца.
Коэл вздохнул, выпрямился и зашагал во двор, где его уже должны были поджидать стражники. Ну, или вот-вот соберутся.
Реденькая стайка зевак потянулась следом.
Вот и замощенный базальтовыми, плотно пригнанными плитами внутренний двор. Мальчики-грумы держали три пары коней. Еще одну выводили из широких ворот приземистого здания конюшни. Сержант внимательно следил за выполнением приказа.
– Еще долго? – бросил Коэл, оглядываясь по сторонам. Потеря времени может им серьезно помешать.
– Сейчас-сейчас, – кивнул стражник. – А вот и наши!
К ним трусцой бежали люди в сюркоттах с черным единорогом на груди. Люди, подчиненные Коэлу. Четверо несли на плечах аркебузы и сошки.
– Отлично! – воскликнул капитан, увидев последнюю пару лошадей, появившуюся во дворе. – По коням!
В это миг послышался резкий, искаженный злостью голос:
– Что здесь происходит?! По какому праву!
На крыльце колыхалось необъятное пузо барона Льюка альт Кайна.
– Пресекаем государственную измену! – четко и громко выпалил Коэл, выпячивая грудь.
– Почему не доложили? Где гвардия?
– Объяснения потом! – гаркнул Коэл, хватаясь за гриву подведенного коня. Поймал носком стремя. – Медлить нельзя! Время не ждет!
Вскочив в седло, он увидел какого-то гвардейца, подобострастно припавшего к уху барона и что-то шепчущего, указывая пальцем в сторону заднего двора.
– За мной, рысью! – скомандовал альт Террил.
В спину ударил истошный крик барона Льюка:
– Остановитесь, капитан!
– А что, есть приказ герцога или герцогини-регентши? – прищурился Коэл.
– Есть мой приказ, капитан!
– Я не служу Дому Охряного Змея! Вперед!
И пришпорил коня, направляя его прямо на кинувшихся наперерез гвардейцев.
prestissimo risoluto
Ланс трясся в тесной карете, в которой в Аркайле перевозили особо опасных преступников. Напротив дышал луком один из надзирателей. Коренастый, с крупным пористым носом и сальными прядями. Почему-то непромытые волосы охранника раздражали менестреля больше, чем зловонное дыхание. Хотя, если подумать, случалось ему сражаться бок о бок с наемниками, которые смердели сильнее и мылись реже. Так что ничего ужасного не происходило. Если не считать того, что его впервые в жизни отправляли на пожизненное заключение в подземелье Северной башни, о котором в Аркайле ходили легенды.
Все знали, что отстроили само фортификационное сооружение лет четыреста назад. Тогда оно очень помогло в затяжной войне с браккарцами – прикрыло гавань благодаря дальнобойным баллистам и отогнало галеры чужаков на безопасное расстояние, воспрепятствовав высадке десанта в самой столице. Островитяне высадили-таки пехоту в двух лигах к югу, на узкой и длинной песчаной косе, но войска генерала Лойса альт Кратта перегородили перешеек и дали бой превосходящим силам противника. Потеряв ранеными и убитыми почти треть отряда, браккарцы отступили, попав на обратном пути в шторм, где лишились еще половины воинов. Именно после этого случая изображение Северной башни начали чеканить на серебряных монетах Аркайла.
В наступивший так называемый мирный век, ознаменовавшийся лишь мелкими стычками на границе с Унсалой, холм, на котором стояла башня, оброс крепостными стенами, здесь разместили большой гарнизон. Еще сто лет спустя фортификационные сооружения переделали с тем, чтобы разместить орудийные батареи – алхимики уже придумали пушечное зелье. Идея прятать в подземелье Северной башни государственных преступников пришла в голову прапрапрадеду покойного Лазаля. Именно сюда герцог Жайден отправил младшего брата, устроившего заговор, и полтора десятка мятежных баронов, которым хотелось видеть в короне его, а не законного правителя. Для них оборудовали одиночные камеры, в которые никогда не проникал свет. Узники вынуждены были томиться в кромешной тьме, холоде и сырости – ведь подземелье уходило в глубь скал, на которые опирался фундамент башни, и располагалось гораздо ниже уровня моря.
