Джо Аберкромби - Полвойны
– Я вернусь позже, за всеми вами! – крикнул он, уходя обратно в брешь.
С тем и пришел конец сегодняшнему смертоубийству.
40. Мечты
Скара полюбила делить с ним свое ложе.
Учитывая всю непременную возню и нервотрепку, не совсем ясно, нравилось ли ей соитие как таковое. Казалось, оно происходит неряшливо, чуждо и неудобно. Даже малость смехотворно. В первый раз ее удержала от хохота лишь его зверская серьезность. Кое-как липко пощупались. Кое-как невпопад поурчали. Кое-как неуклюже пошелухались. Никакой красоты, никаких возвышенных чувств. В ее мечтах они оба знали, чем заниматься в постели. Когда доходило до дела, она едва ли сознавала, что ей надо самой, не говоря о том, чего хотелось ему.
Но она полюбила чувствовать рядом, после всего, его тело. Ей нравилась его сила, его суровая жесткость, его тепло. Нравилось уютно прильнуть грудью к широкой спине, свиться ногами, в такт дыханию прикасаться к вздымающемуся торсу. Ей нравилось, как он вздрагивает во сне, словно псы у очага в дедушкиных палатах. Ей даже нравился кисловатый запашок его пота – вот уж чему не полагается быть приятным, но по неясной причине она им никак не могла надышаться.
Она полюбила быть не одна.
Она притронулась к его плечу. Под подушечками пальцев ороговелый нарост старого шрама. Спустилась вдоль, туда, где шрам пересекал еще один рубец, потом еще один и еще.
– Столько шрамов, – прошептала она.
– Мы, в Ванстерланде, зовем их воинскими наградами, – услышала она его голос. Значит, не спит. Она удивится, если на Мысе Бейла хоть кто-нибудь спит. Какой смысл проспать последнюю в жизни ночь?
– Похоже на отметины от кнута.
Он молчал, и она задумалась – не стоило ли промолчать и ей? Уже не разобрать, какие правила должны соблюдаться меж ними. Но одно она начала постигать: оголить тело не поможет тебе оголить сердце. Может быть, помешает.
Ключицы Рэйта зашевелились – он пожал плечами.
– Перед тем как стать слугой Горма, я был плохим мальчишкой. После вечно выяснялось, что для него я недостаточно плох.
– Прости, – быстро произнесла она. Прости за то, что тебя пороли кнутом. Прости за то, что я не знаю, что тебе на это сказать. Они совсем разные, куда ни глянь. Верить, что они подойдут друг другу, – бессмыслица. Но когда ее рука скользнула по его боку и он сплел пальцы с ее пальцами, то подошли они довольно неплохо. Может, все живые руки становятся подходящи, когда Смерть протягивает свою?
– Что же мы с тобой делаем?
– Держимся за руки.
– Сегодня ночью – да. А завтра?
– Тебя же вроде не слишком заботило завтра? И мне в тебе всегда это нравилось.
– Тогда я считал, что завтра – за семью горами. Не ждал я, что оно подберется так близко.
Правда заключалась в том, что она понятия не имела, что они делают – что сегодня, что завтра. Досель она провела много времени, представляя, каково будет заполучить его. И совсем не думала о том, что станет делать, как заполучит. Это все одно, что шкатулка из Каталии, головоломка, которую посол привез дедушке в подарок. Четыре дня она билась, чтобы открыть ее, и когда открыла, внутри оказалась другая шкатулка.
Несмотря на тепло от Рэйта, ее зазнобило, когда она прошептала над его потрепанным ухом:
– Как считаешь, Яркий Йиллинг придет нынче ночью?
– Ему не горит. Думаю, дождется рассвета.
– Король Атиль мертв, – пробормотала она. Король казался неразрушимым, человеком, выкованным из железа. Но она сама видела его уложенным в Бейловой зале – холодным и белым.
– Всех нас ждет Смерть, – сказал Рэйт. – Один скользкий булыжник – и ни имя, ни слава, ни боевое умение не заслонят от нее.
Скара бросила взгляд на дверь – края притвора обрамлял факельный свет. Там, снаружи, ей приходилось быть сильной. Приходилось не проявлять ни сомнений, ни страха. Но никто не способен оставаться сильным навечно.
– Мы обречены, – прошептала она.
Наконец-то он развернулся к ней, но в темноте лицо его вряд ли поведает больше, нежели спина. Лишь заметен слабый отсвет глаз, устремленных к ней, да твердый изгиб скул.
Он не заговорил. Не стал отрицать.
Она прерывисто вздохнула:
– Ох-ох-ох, упустила я свой шанс броситься с башни Гудрун.
– Согласен, теперь она низковата.
Она прикоснулась к его груди, подушечки пальцев пробежали по нечастым белесым волоскам.
– Полагаю, пора готовиться броситься с другой башни.
Он ухватил ее руку своей забинтованной.
– Быть может, Синий Дженнер выведет тебя, как в тот раз.
– И буду я вечной беглянкой? Королевой без страны? Мишенью насмешек?
– Только не моих. Ты, наверно, лучшее, что было в жизни со мной.
Судя по той капле, что он ей поведал, жизнь его была просто ужасна.
– А на втором месте что?
Она четко разглядела его улыбку.
– Пожалуй, тушеный кролик.
– Льстец.
Улыбка его медленно гасла.
– Быть может, Дженнер выведет нас обоих.
– Гудрун и конюшонок скоротают свой век, выпасая коз у горного ручья?
Он снова пожал плечами:
– Я против коз ничего не имею.
– Конечно, у вас же много общего. – Она стиснула его ладонь, заглянула в глаза, стараясь втолковать свою мысль. Стараясь втолковать ее и себе. – Я – королева, нравится это мне или нет. Мне никак нельзя быть тем, кем захочу. Я должна вести выживших за собой. Я должна защищать Тровенланд. В моих жилах течет Бейлова кровь.
– Слышал, не забыл. – Он потер неприметный шрамик на ее ладони. – Мне б только хотелось, чтобы там эта кровь и осталась.
– И мне. Но мой отец погиб, защищая этот мыс. – Она отняла свою руку. – Я не побегу.
– Да знаю. Но помечтать приятно. – С полустоном усталости он приподнялся, чтобы сесть. – Мне пора.
Она успела обхватить его, притянуть к себе, послышался вздох, и все его сопротивление обмякло. Ей нравилось над ним властвовать. Не королевской властью. А ее собственной.
– Не угодно ли остаться? – прошептала она ему на ухо.
– Нет другой королевы, чье ложе было б желаннее. – Он повернул голову и поднял на нее взгляд. – Ну, впрочем, Лайтлин симпатичная баба… ай!
Она поймала его за плечо и толкнула на постель, нога скользнула, раздвигая его бедра. Он поцеловала Рэйта, целовала его медленно, неспешно, пока у них еще есть время, пока они еще дышат, с каждым разом отстраняясь чуточку дальше, и улыбалась, чувствуя, как он тянет к ней…
– Государыня!
Загорись постель, она не спрыгнула бы с нее скорее. В дверь загромыхали тяжелые удары.
– Что такое? – отозвалась она. Застрявший локоть едва не порвал ночнушку, которую она ринулась спешно натягивать.
– Государыня! – голос Синего Дженнера. – В море за бухтой суда!
– Куда, на хрен, запропастился этот Рэйт? – выругался Дженнер, сопровождая Скару на стены. Стояла морось, ей пришлось накинуть капюшон.
«Прячется в моей постели» оказалось бы не лучшим ответом, но хорошую ложь как можно больше разбавляют правдой, а лгать у Скары с каждым днем получалось все лучше и лучше.
– С недавних пор он не всю ночь напролет проводит у моего порога, – развела она руками. – Чует сердце, ищет утешения у какой-нибудь девицы.
Дженнер хрюкнул:
– Сдается, не мне его винить.
– Ага. – Скара помчалась по лестнице на крышу Приморской башни. – Надо утешаться тем, что имеем.
– Это были гетландцы. – Мастер Хуннан стоял у бойницы, вперив в ночь угрюмый взгляд. – Шесть кораблей.
– Где? – выпалила Скара, подбегая к нему. Она всмотрелась в Матерь Море, стараясь не думать о долгом, долгом полете в пучину. К северу отсюда виднелись далекие огоньки на воде. Кем бы ни были моряки тех судов, они зажгли фонари, но уже развернулись и медленно удалялись во тьму. Ее плечи поникли.
– Корабли пытались прорваться к крепости, но их сразу отбросили, – проворчал Хуннан. – И вот гребут со всей прыти на север, а дюжина ладей Верховного у них на хвосте, как гончие мчат за лисой.
Надежда потухла, как тлеющие угли подо льдом. Скара уткнула кулаки в каменный зубец и уставилась в черные воды. На волнах тускло мерцал лунный свет.
– Видать, корабли королевы Лайтлин. – Синий Дженнер задумчиво побередил бороду. – Но если они метили попасть в нашу гавань, то зачем такой яркий свет?
Какая-то тень мелькнула, порхая среди темных вод, и угольки надежды внезапно вспыхнули ярче прежнего.
– Потому что они лишь отвлекли сторожей. Вон, смотри! – Она закинула руку на плечи Дженнера, а другой показала на море. Уже различимо, как погружаются весла – корабль скоро и ровно шел прямиком в гавань.
– У королевы же носовая фигура – голубь, – забеспокоился Хуннан.
– Это «Южный ветер»! – Скара со всей мочи стиснула Синего Дженнера в объятиях. – Приказывай опустить цепи!
