Павел Абсолют - Конструирующий
Фан осуждающе покачал головой. Вообще удивительно. Мужчина в летах, однако поведение и слова делали его похожим на наивного молодого парня. И ведь видно, что он также в жизни многое повидал. Но вот каким-то образом умудрился сохранить доброту и… оптимизм, что ли. Сохранил веру в людей. У меня с этим всегда были проблемы. Например, бывший напарник Сэм, что жестоко подставил меня. Или папа Калар, все время скрывающий от меня правду. Впрочем, это все цветочки по сравнению с тем, что пережили Лим или Самека.
– Отец, не боишься один путешествовать? Время неспокойное нынче, – я решил сменить тему, дабы не накалять обстановку.
– Скромный последователь Единого всегда найдет себе кров и хлеб.
Ведьма хмыкнула.
– Ваша ирония напрасна, лер. Я знаю, что говорю. Я встречал и добродушных старушек, готовых отдать последнее служителю. Попадались мне на пути и отпетые бандиты. Но даже они подавали мне милостыню на дорогу и просили благословить.
– С тебя и брать нечего.
– Ваша правда, лер Лим. В пути я живу сегодняшним днем. Но не это главное. А то, что сколь бы черен не был человек душой, всегда есть возможность повернуть его к свету.
– Конечноу абсолютно черных или белых людей не бывает. Но повернуть их к свету, – Ли покачала головой. – Я тоже многих встречала на своем пути. Ты просто не знаешь, о чем говоришь. Некоторых изменить невозможно.
Фан недовольно пожевал губами и обратился ко мне. По-видимому, решил заполучить поддержку в моем лице.
– Селин, что ты скажешь насчет Единого?
– Я чту Единого и стараюсь соблюдать заветы, – ответил я, осторожно подбирая слова. – Раньше мы ездили в церковь только по праздникам. Я жил в небольшом селе, и в деревенскую церковь мама запрещала ходить. Ну а как началась война, так совсем времени не стало. Извини, отец.
– Я немного не про то спрашиваю. Расскажи, почему ты веруешь в Единого?
Я задумался.
– Так принято. Мама с папой верующие.
От моего ответа Фан расстроился еще больше, чем от высказываний Лим. И к нашей общей радости оставшийся вечер прошел без поучений служителя Единого.
Следующий утром во время сборов к нам обратился Фан.
– Лер Лим, Селин, спасибо большое вам за Упрямого. Я буду благодарен, если вы позволите путешествовать вместе с вами.
Я переглянулся с ведьмой и по ее пожатию плечами понял, что решать мне.
– Мы не против. Единый учит помогать ближним. Только вот выдержит ли ваш ослик высокий темп?
– Не переживайте. С ногой у него уже все в порядке, – улыбнулся служитель.
Как Упрямый ни старался, как я ни накладывал на него тонизирующие плетения, осел немного не поспевал за Пылинкой и Уникусом. Ничего критичного, просто прибудем в столицу на день-другой позже. Дорога шла легко. Жара постепенно сдала свои позиции, и благословленные дожди принялись периодически орошать иссушенные земли живительной влагой. По словам местных, засуха в Тазаме не носила такого катастрофичного характера, как в Бессадоре.
После того, как мы преодолели две трети пути от границы, потянулись знакомые города и места. Здесь мы когда-то останавливались с Прислуживающей Марией и Охраняющим Бевелом. Эх-х, такое чувство, что прошла целая вечность.
С Желтой и Кружком проблем не возникало. Они шли параллельным нам курсом и не показывались людям на глаза. По моей просьбе Лу с ними немного занималась. Рассказывала о нравах и традициях двуногих.
В один из дней в довольно глухом месте басхи обратились к нам:
«Восемнадцать двуногих. Один с силой потока».
Такое бывало иногда. То какие-то отряды наподобие Разведывающих, то банальные разбойники. В этот раз, судя по всему, второй вариант. Для Наемничающих или Разведывающих слишком странный состав.
– Отец Фан, впереди разбойники.
Служитель ни капли не удивился.
– Магия, – понимающе протянул старик.
– Держитесь поближе к нам. Если что, прикроем щитом.
– Нет. Я поеду впереди, – твердо произнес Фан. – Мое дело – нести слово Единого, – священник направил осла вперед по дороге.
– Попробуй, – кинула ему вслед Лу. – А мы посмотрим, что сильнее – твое слово или наша магия.
Подождав пару асенд, мы втроем последовали за Фаном. Служитель уверенно погонял Упрямого, не выказывая и тени неуверенности.
– Стоять! – раздался громкий крик.
Из-за деревьев, камней и зарослей густого кустарника вылезали люди не слишком опрятного вида. По одежде их можно было разделить на два типа: крестьяне в грубых обносках и с плохеньким оружием и крепко сбитые мужчины в поношенных кожно-стальных латах – дезертиры, вероятно.
– Именем Единого, остановитесь, пока не поздно…
Один из лучников не выдержал, и сверкнувшая стрела мгновенно преодолела разделявшее их расстояние. Фан вскрикнул и упал на землю. Из ноги чуть ниже колена торчало древко и черно-серое оперение стрелы. Упрямый очень благоразумно ускакал куда-то в сторону. Лу мешкать не стала и послала вперед большую огненную стену. Я быстро окружил нас защитным Банку.
– Стойте! – прокричал Фан. – Одумайтесь!
На крики служителя Единого никто не обратил внимания. Лу продолжала закидывать разбойников боевыми плетениями. Те в ответ огрызались стрелами и хлипкими рунными заклинаниями. Их «двуногий с силой потока» тянул максимум на младшего Колдующего, поэтому моей усиленной Банку хватило за глаза. Вскоре все было кончено. Часть разбойников разбежалась, часть лежала бездыханными обугленными телами вокруг, часть – без сознания. Напоследок Лу наградила их оглушающей волной.
Я занялся раненым, Лим же пошла обыскивать и допрашивать бандитов. Самека было увязалась за ней, но я удержал девочку. Фан, несмотря на мои ожидания, не стал ни в чем обвинять нас. Наоборот, на многие тел-лы после стычки он не проронил ни слова. В его глазах плескалась грусть, и я думаю, он винил себя, что не смог остановить бойню. Служитель поморщился и стиснул зубы, когда я резким движением вытащил стрелу.
– Хлипкие у вас в Тазаме разбойнички, – подошла Лим, держа в руках небольшой мешок, изъятый, по-видимому, у бандитов.
– У вас круче?
– Да уж. В свое время, лет десять назад, банда Шершня поставила на уши целое графство. У них насчитывалось до двух десятков одаренных.
– Ого. Я всегда думал, что Колдующий и так может легко заработать, не нарушая закон. Дар к магии ведь далеко не у каждого. Зачем им вставать на кривую дорожку?
– Может, у вас в Тазаме и так. У нас же за чародеями следит Совет. Их люди выбирают работу для одаренных, назначают должности. И многим подобное не по душе. Я допросила того лучника, который пустил стрелу. Он хотел дать предупредительный в землю рядом со стариком, да попал прямо в ногу. Какая ирония.
На этот раз мы сделали все по правилам. Доложили о нападении в ближайшее отделение Оберегающих, дали подробные показания, разместили Фана в лечебнице на денек, разъяснили басхам ситуацию с плохими двуногими. Уладив все формальности, мы продолжили путь. Снова вчетвером. До Мостфеля оставалось не больше полутора декады. Красная кварта разменяла половину, а значит, мы успеваем попасть на праздник междуквартья и Новый год. Во взглядах, бросаемых Лим на служителя, читалось неприкрытое превосходство. Нечто вроде «Я же тебе говорила». Фан как-то раз не выдержал и разразился:
– В этот раз ты оказалась права! Довольна? Но это не значит, что всех встречных надо рассматривать как врагов и кидаться огненными шарами!
– Есть такая вещь, как предосторожность и здравый смысл. Я не хотела вас обидеть, отец.
Фан быстро успокоился.
– Ничего, девочка. Сколько людей, столько и мнений. У каждого своя собственная вера. А веру, как известно, сменить очень трудно. Но не невозможно.
Ли хмыкнула, и на этот раз паломник не стал дальше убеждать девушку. Только горестно вздохнул и нахмурился.
– Селин, что же тебя ведет по пути? – переключился на меня служитель.
– Меня? Хочу дом родной навестить.
Фан снова открыл было рот, чтобы что-то сказать, но потом махнул рукой в мою сторону и отвернулся.
Глава 4
На до боли знакомой развилке мы распрощались с Фаном. Напоследок служитель осенил нас несколько раз «круглым» знамением и пробормотал короткую молитву. Стайка мальчишек возле дозорного дерева быстро окружила нас и засыпала вопросами. Лим с улыбкой рассказывала им о дальних землях.
– Пшли вон отсюда, поганцы мелкие! – послышался сзади раздраженный голос Самеки. Ребетня рванула во все стороны, крича вслед девочке обидные слова.
– Не слишком умно с твоей стороны, – пожурил я малолетнюю спутницу. – Если хочешь жить в Старобрадфеле, то сверстникам лучше не дерзить. По себе знаю. Это сейчас они убежали, поскольку мы с тобой. А так бы могли и накостылять.
Самека нахохлилась, не желая отвечать. Ладно, это не мои проблемы.
По всем сторонам слева и справа раскинулись знакомые поля, сады и дворы. Мне было приятно возвращаться в Старобрадфель. В свой дом.
