Владимир Клепилин - Последняя надежда
Царь саламандр Грона в мгновение ока переместился к опасным водам, и печальные думы омрачили его огненное лицо, заставив вспомнить что-то очень болезненное. Из открытого портала уже не выходили ангелы, что-то их остановило, но что, этого никто не знал. Кто-то прорывался из другого мира, стараясь поскорее прибыть к месту своего назначения, и этим местом был мир Илата. Зависнув у края страшных вод, таивших в себе неминуемую гибель, Грона всматривался в тихую гладь воды, и в глазах его отражалось горе, связанное с огромной утратой. Сковав себя словом, которое он дал Дарвалу, Грона призвал остальных саламандр, опустив свою горящую руку в воду. Саламандры оставались на своем месте, пока Грона не метнул вдаль сгусток пламени, который, брошенный сильной рукой духа, угодил прямо в глубочайшее место восточных вод. Высокий фонтан воды взметнулся до небес, открывая глазам огненных духов их самых злейших врагов, водяных нимф. Сорванные с цепи, саламандры бросились в атаку. Приказ Гроны был четким и ясным как день, и духи огня, преисполненные верой в своего царя, старались расправиться со своим противником как можно быстрее. Но, находясь в своей родной стихии, нимфы, подпитанные магией, черпающей силы из неисчерпаемого источника вод, стали давить саламандр, заставляя их отступать. Грона, с головой ушедший в бой, видел, как одна из саламандр, атакованная несколькими нимфами, пропустила мощный боковой удар водяным вихрем и, разорванная в воздухе, медленно оседала пеплом в стоячую воду. Саламандры видели ведьм, находящихся под защитой водных духов, и ярость переполняла их сознание, потому что, наделенные силой огня, они не могли дотянуться до добычи, которая была на близком расстоянии. Ведьмы ехидно смеялись, наблюдая, как саламандры погибают от рук нимф, и подпитывали своих водных союзников остатками своей могучей магии. Царь Грона видел, как один за другим саламандры, исполняя его приказ, пеплом осыпаются в воду, видел, как последние огненные создания Илата отдают свою жизнь, покидая его. И вот уже неким было прикрыть Гроне спину, никто не поддерживал яростным огнем его атаку, направленную на союзников проклятых ведьм, и лишь небольшая горстка оставшихся духов огня сопротивлялась нимфам, отдавая последнюю дань своему господину. Лютая страсть уничтожения вспыхнула в горящем сердце Гроны, он не хотел смерти нимфам, но они, предавшие саму суть своей стихии, подавшиеся в услужение ведьмам, заслужили смерть. Напрягшись, Грона развел руки в стороны, и мощный поток пламени брызнул от него, разбрасывая атаковавших нимф. Его руки, обагренные огненной смертью, медленно снимали со своей головы корону, что дана была ему в далекие времена богами, творившими этот мир, чтобы он смог вдохнуть жар огня в любое существо, которое умирало. Давно он не творил таких дел, и память почти стерлась, осталась лишь одна ненависть, заставлявшая его использовать свой дар для борьбы. Он вспомнил, как мир объединяли все стихии, вспомнил ту, которая клялась ему в верности, и ради которой он пошел на все, чтобы защитить от падших ангелов, атаковавших их поселения. Грона вспомнил, как яростно защищал свою любимую, которая сражалась с его врагами, стараясь спасти его сородичей, уничтожаемых древними силами.
Схватив корону, царь раскалил свое тело до предела, чтобы вся его суть, облекаемая священным огнем, сделала свое дело, и в ту же секунду атаковал подступающих нимф. Его удар рукой не могла отбить ни одна нимфа, зубцы короны, впиваясь в их водные тела, разрывали всю сущность, связывающую духов с миром Илата. Рассыпаясь мелкими брызгами, нимфы погибали одна за другой, не в силах противостоять грозному владыке огня. Раскрутив свою корону, Грона метнул её ввысь, и она, обагрив закат, падала в восточные воды, неся в себе смертельный заряд духа. Удар, произведенный короной, обрушил на воды страшный огонь, заставивший всех нимф кипеть в адском жерле кипящей воды, а сам царь, подняв свой дар богов, добивал выпрыгивающих из воды врагов. Силы, что потратил Грона в бою, покидали его, оставляя лишь внутренний жар, сопровождающий царя на протяжении всей его жизни. Не ведая, где взять еще сил для боя, он решил идти до конца, поднимая жар своего тела, внутренней энергией, раскаляясь до предела. В этот момент портал изверг из себя нечто необычайное, чему не поверил даже Дарвал. Грона в ярости размахнулся своей рукой, держащей корону, и чья-то рука, необычайно знакомая, легла на его запястье, останавливая последний удар. Тело остывало, подпитываемое памятью огня, что посылала ему прежние чувства. Медленно поворачивая голову, Грона замер, и корона выпала из его горящих рук. Пламя не наносило вреда существу, взявшему его за запястье, наоборот, подпитывало его яростью, добавляя сил. В его огненные глаза смотрели глаза нимфы, что когда-то беззаветно любила его, отдав свою жизнь, защищая огненную долину духов, что бились с древними богами, предавшими своих братьев. Она, глядя ему в глаза, произнесла: «Не убивай их, они последние, кто остался. Ты ведь помнишь, что значит быть последним? Оставь их». После этого она, повернувшись, выкрикнула: «Предатели!!! Как вы посмели?.. С этими словами она зло взглянула на оставшихся нимф, и те, склонившись, медленно уходили под воду, перемещаясь в далекие заводи.
Дарвал, используя свой компас, переместился к месту битвы в восточных водах. Его не сильно поразило обстоятельство обретения любви между нимфой и саламандрой, ведь еще при рождении мира он наблюдал эту картину, когда ничто не мешало единству стихий. Ведьмы, видя, как их союзники скрываются в мутных водах восточных земель долины, бежали с насиженного места, и только догорающие угли, разбрасываемые порывами поднявшегося ветра, говорили об их присутствии. Лишь одна старая ведьма не бежала, преисполненная сил от битвы стихийных духов, которыми она подпитывалась, благодаря своей черной магии. Легионы мертвых атаковали Илатский союз первородных рас и ангелов, пришедших на помощь, и никто не мог остановить это вторжение. Она не знала, кто такой Дарвал и без опаски следила за быстрым перемещением к ней человека. Старый бог остановился в пяти метрах от восседающей ведьмы и произнес: «Останови легионы хаоса, или я оторву твою сморщенную голову и впитаю в себя твой дух, не дав возможности обрести вечный покой». Ведьма зло усмехнулась, не пошевелив и пальцем, и в тот же миг швырнула в Дарвала сгусток пламени, вырванный из тухнущего костра. Огонь, подхваченный и раздуваемый ветром, увеличивал свою силу при подлете к человеку, разбухая, словно напитанный водой хлеб, и сила великой магии ведьмы наполняла его. Врезавшись в незащищенного Дарвала, огонь медленно угасал, медленно оседая к его ногам. «Ты, старуха, просчиталась», – сказал он. «Легионы, хаоса! – воззвал Дарвал, обращаясь к мертвецам, – приказываю вам рассыпаться в прах!» Моментально мертвые воины остановились, их высохшие конечности трепетали от переизбытка наполнившей их магии разрушения, заставляя тела осыпаться мертвой трухой к ногам обороняющихся. Сказать, что ведьма была удивлена – ничего не сказать. Её великие силы, потраченные для поднятия мертвых, исторгнутых из их мира, были потрачены зря. Силы Сумеречной зоны были остановлены, но хранители, измененные магией ведьм, не поддавались приказам Дарвала. «Ты удивилась? – спросил человек ведьму, – я владыка Сумеречной зоны, не в твоей власти командовать моими легионами. Теперь ты понимаешь, что сделала? Ты привела ко мне армию». После этих слов Дарвал поднял свою руку и скомандовал: «всем павшим в долине Илата – встать!!!» Тысячи мертвецов беспрекословно повиновались своему господину, разворачивая свой гнев на атакующих хранителей Сумеречной зоны, подверженных проклятию ведьмы. «Ты, мертвый бог, пришедший в Илат в надежде найти своего сына, – прошипела сквозь кривые зубы ведьма, – смеешь мне указывать, что делать? Твои силы в этом теле уже не так велики, как раньше, не так ли? Ты потерял свою семью, обрекая сына на вечную гибель и, не способный его найти, ищешь среди смертных? Дурак! Тебе его не найти. Это всё, что было у тебя! Ты виновен в его смерти». Привстав, ведьма заметила, что взор Дарвала погас, вспоминая свою тяжелейшую утрату. Его разум представил страшную картину, как, отвергая выбор своего сына, он лишается всего, что было так ему дорого. В разгар битвы между силами Света и Тьмы он надеялся, что сын своим плечом прикроет ему спину, но сзади никого не было и он, получив сильный магический удар, лишился чувств. Когда же сознание навестило его тело, он, поднимая свою голову, видел, что все его близкие были мертвы. В тот момент он испытал страшный удар и понял, как дорог ему сын. Потеря была настолько сильна, что он готов был покончить со своим жизненным циклом бога, отказавшись от своих обязанностей, но тогда вмешалась Армитала, что смогла своей магией Светлого совета, сковать разум царя, лишив его сил. И только память о сыне она оставила в его голове, давая шанс осознать свой выбор. Придя в себя, Дарвал не заметил, как ведьма исчезла, телепортировав себя заклинанием.
