Юстина Южная - Перворожденная
Следующая атака Зафира не заставила себя ждать, и снова Финеасу удалось от нее уйти лишь благодаря сверхчеловеческой реакции. Однако невозможно уворачиваться вечно. Даже напоенный Ночью дух мага не сумеет отразить все заклятия такого чародея, как Зафир. Ноги подламывались, руки опускались под давлением чужеродного колдовства.
Соратникам тоже приходилось несладко. Жрецы, почуяв за собой поддержку брата Заточенных богов, воспряли и бросились в бой с удвоенным энтузиазмом. Мэтр Лидио зашатался после удара Тибора, суккубу окружили сразу несколько служек, а Идрис вынужденно отступал под напором свирепых противников – уже не раз и не два достал его орочий меч, и только печать хранила варяга от серьезных ран.
Тройная «черная сень» нависла над Финеасом, отняв способность двигаться. Маг успел заградиться, но заклинание было столь могучим, что он застыл, не в силах пошевелиться, медленно-медленно расплетая опутавшие его чары. Рядом блеснул в лучах выглянувшего солнца отточенный клинок. Проклятье! Нет, этот удар ему не отбить. Никак. Значит… смерть.
Финеас вскинул голову, с уст сорвался неистовый воинский клич. Последний в жизни. Жрец, подкравшийся к нему, взмахнул мечом, целясь в грудь… И ткнулся носом в тающий снег. Из спины у него торчала тонкая стрела с эльфийским оперением. Точно в сердце.
Финеас обернулся. Исилвен стояла на скале – брови сведены, лук поднят, пальцы готовы спустить еще одну стрелу, если понадобится. Но не понадобится. Эльфы редко промахиваются, если только сами не хотят этого. «Почему?» – спросил взгляд темного мага. «Либо ты, либо он», – ответили ее губы. И Финеаса вдруг наполнила какая-то веселая, бесшабашная радость. Ну нет! Рано вы, паршивцы, празднуете. Мы еще поборемся! Где там амулет, подарок Валакара? А ну-ка, поработай, родимый.
Зеленый луч полыхнул, разрезая клубившуюся вокруг черноту – легко, словно листы ветхого папируса. Не подвели эльфийские руны! Финеас поднялся с колен, чертя в воздухе завитки старинного заклятия. Взревел ликующе Идрис, мэтр увернулся от волхвовских клещей, пришибив пару неудачливых жрецов за раз, улизнула от нападающих Мара, наведя сложный морок. И Зафир-то не железный, нет! Вон как тяжко вздымаются ребра, и руки опускаются, еле справившись с собственной волшбой – он тоже выкачал из себя больше, чем собирался.
– Мэтр, Идрис, бьем все вместе! – крикнул Финеас. – Одновременно!
– Да!
Темный маг подпрыгнул, пропуская поток серебряных искр и выбрасывая вперед посох с кристаллом. Варяг, насадив гнома на лезвие и вырвав клинок обратно, ринулся к Финеасу. Мэтр отгородил верховного жреца непроницаемой завесой и обернулся, готовый вступить в любую секунду. Финеас закончил ткать полотно чар.
А теперь удар! Выскребая все. До дна. В полную мощь. На разрыв жил!
Зеленая молния сливается с аметистовой и летит к черному колдуну. Идрис вкладывает силу печати в свой меч, колет в глубоком выпаде. Кинжал Мары взметывается над спиной Зафира. С ладони мэтра Лидио срывается заключенный в оболочку белокипенный свет. Две эльфийские стрелы вспарывают воздух и несутся в цель.
Зафир вопит. Бурый дым тщится скрыть его и не успевает. Кинжал отбит, одна из стрел поймана, ослепительная сфера погашена, но… меч пропарывает бедро, молния с громом разбивается о висок, а вторая стрела пронзает бок. Брандеец ревет не своим голосом, отскакивает от викинга, с мясом выдирает застрявший наконечник, хватается за голову в попытке унять разбушевавшееся заклятие. Ему это удается, но во внутренних источниках магии остались лишь жалкие капли. И тогда он тянет из-за пояса металлический жезл.
Исилвен спрыгивает со скалы, замирает.
– Это она! Финеас, это плеть Хаоса!
Доли мгновения потребовались магу, чтобы вспомнить их разговор с Перворожденной. Плеть Хаоса – в ней Музыка эльфийки. И Зафир собирается… Помешать ему! Во что бы то ни стало!
Огненный бич уже разворачивался во всем своем величии. Зафир размахнулся – сметет всех и вся. Дотянувшись до черного колдуна в отчаянном кульбите, Финеас не стал тратить время на заклятия, по-простецки врезал кулаком в скулу. Чародей пошатнулся, заваливаясь набок. Жезл покатился по ступеням храма.
Пламенные кольца извивались на земле, отогнав жрецов дюжины на две ярдов. Магия Музыки, не управляемая никем, пробивала себе путь на волю. Ее эманации растекались по воздуху, впитывались в снег и стволы деревьев.
– Она сейчас рассеется! – закричала Исилвен. – Не дай ей, подбери жезл!
Маг, извернувшись, ухватился за стальную рукоять. Ух, какое мощное «поле»! Как же с ним совладать?! Невозможно. Уж точно не теперь, когда он сам еле дышит.
– Финеас! – Перворожденная смотрела на мага в упор. – Ты должен меня ударить. Пожалуйста!
Сердце мага оборвалось.
– Что?
– Иначе она растворится. Исчезнет. Мне никогда уже ее не обрести. – Эльфийка горестно заломила руки. – Финеас, умоляю тебя! Бей. Бей со всей силы!
Темный маг стиснул зубы. Медленно, как в тягучем сне, начал поднимать плеть. Исилвен отвернулась и зажмурилась, плечи сжались в предчувствии огненного касания. Финеас, оказывается, существуют шрамы, которые не заживают… Сквозь сведенную челюсть мага продирался едва слышный стон. Металл обжигал ладони, и те совсем не слушались. Не хотели слушаться.
– Давай я.
Пристально наблюдавший за темным магом Идрис подскочил, выхватил у него бич.
– Экая штука! – Он еле справился с железным прутом. – Держись, Исилвен! И прости!
Коротко замахнувшись, варяг нанес удар. Плеть хлестнула, обвиваясь вокруг Перворожденной. Эльфийка вздрогнула, спина ее изогнулась, словно тетива лука, с закушенной губы сорвалась пунцовая капля. Финеас отвел глаза.
Надо посмотреть, не очнулся ли Зафир. Посмотреть прямо сейчас, сию минуту…
Огонь моментально объял Исилвен и так же моментально исчез, словно впитался под кожу. Девушка упала на колени, обхватывая себя обеими руками. Музыка Творения почувствовала свою истинную обитель и стремилась влиться в нее, свергая оковы Хаоса. Но все боги Арды, Хьерварда и Альтерры, как же тяжело давалось это возвращение!
Идрис выпустил жезл, не в состоянии больше его удерживать. Обернулся к Финеасу:
– Нам нужно занять…
И вдруг захрипел, рухнув как подкошенный. Маг еле успел его поймать. Из живота варяга торчало орочье копье, а сам орк злобно скалился, укрываясь за громадной сосной. Темный маг зарычал от гнева. Прах тебя задери! Сдохни, тварь! Эльфийский амулет вновь исторг из себя волшбу – орка поглотило зеленое сияние.
– Мэтр Лидио!
Старый чародей, хромая – и ему досталось, – пробрался к Идрису, ухватил его под мышки и помог Финеасу уложить на плиты храма.
– Финеас… Зафир… – просипел варяг.
– Проклятье!
Маг вскочил, бросился к дверям, но опоздал. Брандеец, опираясь на Тибора, уже скрылся в капище. Стукнув кулаком по створам, запертым колдовским замком, Финеас крепко выругался и скользнул взглядом по полю битвы. Оставшиеся в живых служки, видя исчезновение своих господ, разбегались кто куда, надеясь спрятаться в лесу. Мара присела на ступени, шумно выдохнула. Перворожденная все еще стояла на коленях, ссутулившись и закрыв глаза.
– Исилвен…
– Все хорошо, – прошелестела она. – Только не прикасайся ко мне.
Финеас наклонился к варягу.
– Живой?
Лицо Идриса кривилось от боли, однако он нашел в себе силы приподняться и указать на дверь.
– Забудьте про меня. Печать еще не истощилась, может, вытянет… Пробейте охранное заклятие. Скорее… если упустим Зафира – все зря.
Оба мага переглянулись.
Старый чародей подошел к входу в храм. Колдовским зрением оценил масштаб работы.
– Мастер Финеас, мой дорожный мешок! Он остался за скалой.
Маг кивнул.
Найдя среди своих алхимических сосудов нужный, мэтр Лидио выудил его и плеснул содержимым на дверь.
– А теперь любое таранное заклинание, – сказал он.
Финеас сдернул с шеи второй амулет, зажал в руке.
– Готов.
Мэтр сосредоточился, прошептал положенные слова.
– На счет «три». Раз… два…
«Три» вспыхнуло, громыхнуло и разнесло дубовые створы в щепки. Темный маг аккуратно переступил порог, опасаясь западни. Но ее не было. В мрачном пустом зале царила тишина, и шаги Финеаса гулко отдавались под угольно-серыми сводами.
– Там, – движением головы показал старый чародей, вошедший вслед за магом.
Финеас всмотрелся в дальний угол, подбежал к алтарю. На холодном обсидиане лежало тело верховного жреца. Из груди у него торчала рукоять ритуального ножа. Похоже, жрец сопротивлялся, но против Зафира у него не имелось ни единого шанса.
У мага вырвался досадливый возглас. Ушел! Смылся. Использовал жертвенную магию и сотворил какое-нибудь заклятие перемещения. Ищи его по всему свету!
– Здесь больше нечего делать, мэтр, – произнес он. – Надо уходить.
– Прежде запечатаем алтарь. Нельзя, чтобы на нем продолжала литься кровь, это пища хаоситов.
