Гай Орловский - Ее Высочество
– А вдруг? – ответил я.
Он посмотрел искоса.
– Я попытаюсь. Но если не сумеешь, гнев мага падет… как молот.
– Я постараюсь, – заверил я. – Нужно сразу перехватывать внимание…
Он вытащил из сумки крохотные мешочки, взвесил на ладони. Лицо стало задумчивым.
– Попытаюсь… Он должен это заметить. А вот ответит или нет… это уже от нас не зависит.
Мы смотрели, как он швырнул в костер первый мешочек, а как только пламя из оранжевого стало синим, бросил еще один. Огонь затрещал, взметнулись странно зеленые искры, а над костром взвилось облачко светлого дыма, замедлилось, почти застыло, незаметно поднимаясь и чуточку раздаваясь в стороны.
Рундельштотт заговорил быстро и непривычно для него резко, я понял, что не манера разговора, а интонации заклинания требуют именно этого тона, ритма и даже определенного кинекта.
Очень медленно в клубах дыма смутно проступило лицо, сперва как тень, обрело объем, я рассмотрел высокий лоб и круглые, как у большой хищной птицы, глаза.
Нижнюю часть лица рассмотреть не удалось, но это не важно, мы всегда смотрим в глаза, я дождался кивка Рундельштотта и сказал почтительнейшим голосом:
– Великий мастер, я прибыл из дальнего, очень дальнего королевства. У нас чтят не королей и великих полководцев, а именно чародеев. Только чародеи – соль человечества, их ум, знания и дорога к будущему!.. Потому прими мой поклон, что не из-за страха или желания понравиться, но как искренний жест почтения!
Он смотрел внимательно, очень медленно проступила и нижняя часть лица, длинный нос с хищно раскинутыми крыльями, узкий рот и массивный квадратный подбородок.
– Хорошая речь, – произнес он густым и странно резонирующим голосом, словно два накладывались на один, иногда чуточку не совпадая.
– Искренняя, – заверил я и посмотрел самым честным взглядом. – Мудрость и чародейство – вот самое лучшее, что есть на свете!
На его бледных губах медленно проступила улыбка.
– Ты говоришь очень почтительно, – сказал он, – что непривычно для простого человека. Хотя я в самом деле не заметил в тебе никакой вражды или злобы. Только в самом деле почтительность. Почему так?
Я развел руками.
– Будучи великим магом, вы можете увидеть, что я не подданный королевы Орландии. У меня нет нужды таиться и что-то выгадывать. Я чту чародеев и хотел бы поднести вам подарок.
Улыбка стала шире, он поинтересовался снисходительно:
– Что именно, мальчик? Нашел красивый камешек?.. Редкую бабочку?..
Я вытащил из кармана и положил на пенек крохотную темную коробочку.
– Это собиратель магии.
Он посмотрел на аккумулятор, на меня, снова перевел взгляд на аккумулятор.
– Вещи, что собирают магию, как известно, не существуют. Только человек может вбирать в себя…
Я прервал почтительно:
– Человек всегда что-то да приспосабливает себе в помощь. Придумал топор, пилу, телегу, кастрюли… А мог бы и сырое мясо жрать, верно?.. Как жрал когда-то. Вот и аккумулятор придумал, чтобы собирать в запас. Мана не всегда сыплется с неба, а запасы в земле надо еще найти.
Он внимательно посмотрел на аккумулятор.
– Я не верю.
Я оглянулся на Рундельштотта.
– А ему тоже не поверите?
Лицо мага в облаке дыма слегка искривилось.
– Нет, – произнес он холодно. – Хотя к его слову у меня доверия больше, но не в этом случае.
Я поинтересовался:
– А что вам мешает взять и проверить?
– Я вообще-то далековато, – ответил маг. – Если добираться к вам, мне нужно затратить почти целый день. Ну, пусть даже час, это все равно много. Стоит ли?
– Стоит, – сказал я. – Если этот камешек, хотя это не камешек, не накапливает магию, то я вам отдам все, что у меня с собой. Думаете, это мало?
Он покровительственно засмеялся:
– Юноша… вас это обидит, понимаю, но я в самом деле так думаю. Хотя… у меня достаточно времени. Я в какой-то мере заинтересован… Давно не попадалось ничего необычного.
Я вытащил трубку туриста, включил фонарь на полную мощность и положил на пенек.
– А вот эту вещь сразу видно, – сказал я. – Смотрите!.. Она тоже накапливает магию. Но расходует ее всю на свет. Такая у вас есть?
Он смотрел, чуть прищурившись.
– Нет, – ответил после паузы, – и даже не знаю, у кого такие есть. Я уже думал, о всех вещах знаю… Хорошо, ждите на том же месте.
Лицо его за время разговора медленно таяло, словно снег на жарком солнце, деформировалось, только глаза оставались неизменными, полностью исчезла нижняя челюсть, только взгляд, как мне казалось, оставался еще и тогда, когда растаяли и глаза, а облачко дыма рассеялось.
Рундельштотт сказал с беспокойством:
– В Уламрии могучие маги. Они перебрались из королевства Гонтерры, часть осела в Опалоссе, часть нашла убежище в Уламрии, здесь и набрали силу. Будь настороже, не ошибись даже в малости…
Ночь уже вступила в свои права, огромная красная луна вышла, еще когда огромное солнце только опускалось к горизонту, но пряталась в его нещадном блеске, а сейчас выглядит так, что вот вышла показать себя во всей грозной красе, а свет зачем, спать пора…
Через полчаса Понсоменер сказал быстро:
– Сейчас…
С грохотом копыт и ломая кусты к нам на поляну вылетел крупный конь, всадник соскочил на землю легко и быстро, малорослый мужчина в длинном халате, я узнал по лицу с выпуклыми круглыми глазами мага, что разговаривал со мной.
Не говоря ни слова, он сразу подошел к пню, для него здесь тоже нет темноты, взял аккумулятор, повертел в пальцах, подбросил, определяя точнее вес, по движению губ я понял, что шепчет заклинания.
– Мальчик, – произнес он с удивлением, – ты не соврал, чего я опасался. Эта вещь в самом деле хранит в себе магию. И не так уж и мало… Спасибо, это в самом деле ценный подарок.
– Я жаждал сделать вам приятное, – сказал я.
Он перевел на меня внимательный взгляд.
– И что ты хочешь взамен?
Я ответил, проконсультированный еще раз Рундельштоттом:
– Всего лишь счастья быть знакомым с таким великим человеком. Мы верим, королевство Уламрия или любое другое, которое вы одарите своим покровительством, сразу же ощутит счастье и процветание.
Он улыбнулся:
– Хороший ответ. Я понял, вы наткнулись на мою защиту вокруг королевской тюрьмы?
– Увы, – ответил я. – Не могли бы вы снять ее временно? На пару суток?
Он улыбнулся шире.
– Считайте, уже снял. На все то время, которое вы здесь будете. Кстати, эту удивительную волшебную лампу возьму тоже.
Прихватив фонарик, он степенно поднялся в седло, развернул коня, а мы некоторое время смотрели в его удаляющуюся спину.
– Перемещением не владеет, – пробормотал я. – Не такой уж он и великий…
Рундельштотт сказал строго:
– Маги тоже разные. Кто-то умеет горами двигать, но не создаст себе новые башмаки, кто-то лечит от любых болезней, но не может избавиться от простуды…
– Я понял, – ответил я. – Есть чемпионы по бегу, есть по плаванию, а есть подниматели тяжестей. Но такой вот купол создавать… гм… я бы не отказался. Хотя и не знаю, зачем он мне… Ладно, будем готовиться ко взятию тюрьмы мощным, хотя и незаметным штурмом.
Понсоменер пошевелился, все повернули к нему головы.
– Надо посмотреть, – проговорил он. – Да, посмотреть надо.
– На что? – спросил я.
– На ту стену, – ответил он. – Мастер, это мне только кажется?..
Рундельштотт пожал плечами, вернулся к своему мешку. Мы молча ждали, пока рылся там и отыскивал нужный узелок, а потом бережно бросал щепотки в огонь.
Ничего не происходило, только пламя меняло цвет, вдруг старый чародей дернулся, вгляделся сперва в огонь, потом торопливо взбежал на вершинку холма, а там, спрятавшись за дерево, долго смотрел в сторону тюрьмы.
Я спросил в нетерпении:
– Да что случилось?
Понсоменер смолчал, а Рундельштотт проговорил, не оборачиваясь:
– Купол на месте…
Фицрой охнул, выругался, я переспросил в непонимании:
– Как?.. Но этот маг обещал же…
Рундельштотт повернулся, в старческих глазах были стыд и вина.
– Люди меняются, – проговорил он. – Когда-то маги слово держали…
– Или просто забыл, – вставил Фицрой. – Что мы для него? Так, муравьи…
Я спросил быстро:
– Догнать не успеем? Ушел далеко?
Рундельштотт ответил с запинкой:
– Такой магический купол нельзя создать издали. Маг должен быть где-то вблизи. И чтобы поддерживать это все.
Я сказал зло:
– Только бы увидеть, где эта сволочь прячется!..
Фицрой прошипел сквозь стиснутые челюсти:
– А где еще, как не в той башне, что нам кажется безжизненной?.. И от города далеко, такого шумного и бестолкового, и вроде бы важное дело для короля делает, за что получает что-то ценное…
