Джордж Мартин - Игра престолов. Часть I
– Королевская Гавань, миледи, как вы приказывали! Ни один корабль еще не доплывал сюда быстрее и спокойнее. Не потребуется ли вам помощь, чтобы перенести вещи в замок?
– Мы направимся не в замок. Быть может, вы можете порекомендовать нам гостиницу, чистую и уютную, чтобы она стояла не слишком далеко от реки?
Тирошиец принялся теребить раздвоенную зеленую бороду.
– Значит, так. Я знаю несколько заведений, которые могут подойти вам. И все же, если я вправе осмелиться, как насчет второй части платы, которую мы обговорили? И конечно, насчет того серебра, которое вы так любезно обещали. Кажется, речь шла о шестидесяти оленях.
– Для гребцов, – напомнила ему Кэтлин.
– О, конечно же, – ответил Морео. – Хотя я бы, возможно, приберег монеты до возвращения в Тирош, ради их жен и детей. Если выдать людям серебро здесь, миледи, они спустят его, играя в кости, или потратят на женщин.
– Есть худшие способы спустить деньги, – вставил сир Родрик. – Зима близко.
– Человек вправе самостоятельно делать свой выбор, – сказала Кэтлин. – Они заработали серебро, а как они потратят его, меня не касается.
– Как вам угодно, миледи, – отвечал Морео, кланяясь и улыбаясь.
На всякий случай Кэтлин сама заплатила каждому гребцу по оленю и дала по медяку двум людям, которые донесли их сундуки вверх по холму Визеньи в ту гостиницу, которую порекомендовал Морео. Большой старый дом располагался в Угревом переулке. Хозяйничала там кислолицая карга, недоверчиво оглядевшая их рассеянным взором и прикусившая монету, которую дала ей Кэтлин, чтобы убедиться в том, что она не фальшивая. Но комнаты были просторны и полны воздуха, а Морео клялся, что лучшей ухи, чем здесь, не сыщешь во всех Семи Королевствах. Но удобнее всего было то, что их именами хозяйка не интересовалась.
– Я думаю, вам лучше держаться подальше от общего зала, – сказал сир Родрик, когда они устроились. – Даже в таких местах нельзя заранее знать, кто может нас увидеть. – Рыцарь облачился в кольчугу и спрятал длинный меч под темным плащом, капюшон которого легко можно было набросить на голову. – Я вернусь к вечеру вместе с сиром Ароном, – пообещал он. – А теперь отдыхайте, миледи.
Она устала. Путешествие было долгим и изнурительным, а она уже была не так молода, как раньше. Окна выходили на переулки и крыши, за ними виднелась Черноводная. Кэтлин проследила за удалявшейся фигурой сира Родрика. Рыцарь торопливой походкой направился вниз по людной улице и скоро затерялся в толпе. Затем она решила последовать его совету. Матрас оказался набитым соломой, а не перьями, но уснула она сразу.
Проснувшись от стука в дверь, Кэтлин резко села. За окном под лучами заходящего солнца багровели крыши Королевской Гавани. Она проспала дольше, чем намеревалась. Кулак вновь забарабанил в дверь, и голос выкрикнул:
– Откройте! Именем короля!
– Мгновение, – отвечала она, закутываясь в плащ. Кинжал лежал возле постели. Она схватила его, прежде чем отпереть тяжелую деревянную дверь. В комнату ворвались люди в черных кольчугах и золотых плащах городской стражи. Их предводитель улыбнулся, увидев кинжал в ее руке, и сказал:
– В этом нет необходимости, м’леди. Мы должны проводить вас в замок.
– Кто приказал? – спросила она.
Он показал ей ленту. Кэтлин ощутила, как дыхание перехватило ее горло. На сером воске печати вырисовывалось изображение пересмешника.
– Петир, – прошептала она. Так скоро. Должно быть, что-то случилось с сиром Родриком.
Кэтлин поглядела на старшего из стражников.
– Ты знаешь, кто я?
– Нет, м’леди, – отвечал тот, – м’лорд Мизинец приказал нам только привести вас к нему так, чтобы вы при этом не претерпели никаких неприятностей по дороге.
Кэтлин кивнула:
– Можете подождать снаружи, пока я оденусь.
Она омыла руки в тазу и вытерла их чистым полотном. Неловкие и опухшие пальцы с трудом застегнули платье и завязали под горлом толстый коричневый плащ. Как мог узнать Мизинец, что она находится здесь? Сир Родрик никогда бы не сказал ему этого. Может быть, он и стар, но упрям и чрезвычайно верен. Неужели они опоздали и Ланнистеры успели достичь Королевской Гавани раньше нее? Нет, если бы это было так, Нед тоже был бы здесь, и тогда он сам пришел бы к ней. Как же?..
Тут она поняла. Морео. Тирошиец – будь он проклят – знал, кто они и где остановились. Она надеялась, что ему хорошо заплатили за информацию.
Для нее привели коня. Когда они тронулись в путь, вдоль улиц уже зажгли фонари, и, окруженная стражей в золотых плащах, Кэтлин ощущала на себе глаза жителей города. Когда они добрались до Красного замка, решетка была опущена и Великие ворота уже закрылись на ночь, хотя в окнах замка было полно мерцающих огней. Гвардейцы оставили своих коней за стеной, проводили ее через узкую калитку, а потом по бесконечной лестнице она поднялась в башню.
Мизинец находился в комнате один, он сидел за тяжелым деревянным столом и писал в свете масляной лампы. Когда ее ввели, он отложил перо, поглядел на нее и негромко сказал:
– Кэт!
– Почему ты приказал доставить меня сюда таким образом?
Он поднялся и резко махнул стражникам.
– Оставьте нас.
Люди ушли.
– Надеюсь, что с тобой обходились вежливо, – сказал он после того, как они вышли. – Я дал им твердые наставления. – Он заметил ее повязки. – Твои руки…
Кэтлин игнорировала вопрос.
– Я не привыкла, чтобы со мной обращались, как со служанкой, – сказала она ледяным тоном. – В детстве у тебя были лучшие манеры.
– Я прогневал вас, миледи, простите; я не хотел этого.
Петир явно раскаивался. Взгляд извлек из памяти яркие воспоминания: в детстве он всегда был лукавым ребенком, но после проказ обычно принимал невинное обличье, так уж он был устроен. Годы не слишком-то переменили Петира. Он был невысоким мальчиком и превратился в невысокого мужчину, на дюйм или два ниже Кэтлин. Тонкий и быстрый, он сохранил острые черты, памятные ей, и те же самые смеющиеся серо-синие глаза. Подбородок его теперь украшала небольшая, острым клинышком бородка, темные волосы Петира пронизывала седина, хотя ему еще не было и тридцати. Шевелюра его гармонировала с серебристым пересмешником, которым был застегнут плащ. В детстве он тоже любил серебро.
– Откуда ты узнал, что я в городе? – спросила она.
– Лорд Варис знает все, – ответил Петир с лукавой улыбкой. – Он скоро присоединится к нам, но сначала я хотел повидаться с тобой наедине. Кэт, как это было давно, сколько же лет прошло?
Кэтлин игнорировала его фамильярность. У нее были более важные дела.
– Итак, меня обнаружил королевский паук?
Мизинец поморщился.
– Не надо так называть его. Он очень чувствителен – должно быть, потому, что евнух. В этом городе не случается ничего такого, о чем не знал бы Варис. А часто он заранее знает о том, что случится. У него повсюду есть доносчики. Птички – так он зовет их. Одна из его птичек услыхала о твоем прибытии. К счастью, Варис сначала пришел ко мне.
– Почему к тебе?
Он пожал плечами:
– А почему бы и нет? Я здесь мастер над монетой, личный советник короля. Селми и лорд Ренли уехали на север встречать Роберта, лорд Станнис отправился на Драконий Камень, остались только я и мэйстер Пицель. Я был самой очевидной кандидатурой. Я всегда был другом твоей сестры Лизы, и Варис знает об этом.
– А Варис знает о…
– Лорд Варис знает обо всем… кроме причин, которые привели тебя сюда. – Он приподнял бровь. – Итак, почему ты здесь?
– Жена вправе тосковать по мужу, а если мать решила повидать дочерей, кто может отказать ей?
Мизинец расхохотался:
– Весьма убедительные доводы, миледи, однако прошу вас не рассчитывать, что я поверю им. Для этого я знаю вас слишком хорошо. Какой там у Талли девиз?
Горло Кэтлин пересохло.
– Семья, долг, честь, – сухо произнесла она. Петир слишком хорошо ее знал.
– Семья, долг, честь, – отозвался он. – И то, и другое, и третье требуют, чтобы ты оставалась в Винтерфелле, где десница оставил тебя. Нет, миледи, что-то случилось, твое внезапное путешествие свидетельствует о срочном деле. Прошу, разреши мне помочь тебе, старые друзья должны полагаться друг на друга.
В дверь негромко постучали.
– Войдите, – позвал Мизинец.
Дверь открыл пухлый, надушенный, напудренный и безволосый, как яйцо, человек, в жилете, расшитом золотой нитью, и свободной мантии из пурпурного шелка. На ногах его были шлепанцы из мягкого бархата с заостренными носами.
– Леди Старк, – сказал он, принимая ее руку обеими своими, – я просто счастлив видеть вас после столь долгих лет. – Прикосновение его было мягким и влажным, а дыхание отдавало сиренью. – О бедные руки! Неужели вы обожглись, милая леди? Пальцы столь нежны… наш добрый мэйстер Пицель делает великолепную мазь, могу я послать за горшочком?
