Елена Звёздная - Тайна проклятого герцога. Книга вторая. Герцогиня оттон Грэйд
И голос у лича оказался под стать облику:
– Маленькая гордая леди Грэйд, – скрежещущий отвратительный фальцет, – маленькая отвратительная монашка…
Несмотря на ужас, охвативший, казалось, все мое существо, тихо, но гневно отрезала:
– Я не монашка.
– М-м-монашка. – Лич противно захихикал. – Грэйд бы давно снял с себя проклятие, если бы не одна вплетенная в него хитрая нить – для снятия требовалось, чтобы мерзавец влюбился в монашку… хи-хи. Я гений, не правда ли?
И снова торжествующее, тихое, полусумасшедшее хихикание не то что выжившего из ума, а давно умершего мага. И хохот нарастал, а звук его резал по ушам.
– Вы сумасшедший, – холодно констатировала я.
Смех прекратился.
Исчез из глаз призрака фанатичный огонек безумия. И ставший неожиданно вменяемым лич зло произнес:
– Без тебя было хорошо. И когда явилась – поначалу хорошо: Дэсмонд срывался, я получал энергию. Еще чуть-чуть, немного, самую капельку, один агрессивный выплеск… но нет, монашка начала одерживать верх!
– Не понимаю, о чем вы, – мой голос, казалось, был лишен эмоций.
Голос, но не я – страх, ощущение, что я на краю пропасти, гнев, чувство мокрых туфель и ужасное осознание – это не вода, а кровь тех, кто только что говорил со мной, кто защищал меня.
– О чем? – переспросил, вновь становясь сумасшедшим, лич. – О том, как маленькая монашка укротила последнего представителя проклятого рода Грэйд… Выдрессировала!
– Вы ошибаетесь, – негодование было справедливым. – Я никоим образом не воздействовала на его светлость, да и не смогла бы при всем моем желании. Я…
Тихий звон разнесся по холлу!
Герцог!
И в тот же миг выскользнув из-за меня, без рычания или лая, абсолютно безмолвно метнулась гончая. Гром, как это ни удивительно, вцепился в горло призрака! А снизу, подобравшись к личу из холла, в монстра вгрызся Ураган.
И ни единого звука! Лишь дернувшийся и пытающийся вырваться монстр, и рвущие его уже и когтями псы.
Я не закричала. Не смогла. Все мое существо обуял ледяной ужас, и единственный возглас вырвался из моего горла, когда распахнулись ведущие в подземелье двери и на пороге, уже занеся руку для удара, показался совершенно мокрый лорд оттон Грэйд.
Герцог не бездействовал – магический удар, и в лича понеслось нечто огненное, вот только огонь был совершенно черного цвета. И очень слаженно Гром и Ураган отпустили свою жертву за миг до того, как монстра охватило пламя.
Все было кончено за несколько секунд.
Опал на усыпанный мукой и испачканный кровью пол черный пепел – все, что осталось от лича. Кинулись к его светлости обе гончие, оставляя за собой кровавые следы. С трудом поднялся с пола Говард, зажимая рану на груди. Медленно, но начали подниматься и остальные охранники, чья одежда также оказалась прорвана когтями лича… Когда он успел? Когда???
А лорд оттон Грэйд не отрывал взгляда от меня. Пристального, внимательного взгляда, в котором читалась откровенная тревога.
– Я в порядке, – мой голос трудно было узнать, – я…
Договорить не смогла – горло сжало спазмом.
Лорд оттон Грэйд протянул руки, коснулся обеих гончих, что-то прошептал, а затем стремительно, ни на кого не глядя, направился ко мне. Пересек холл, взбежал по ступеням, приблизился, ступая уверенно и решительно даже по крови, что обильно покрывала ступени, осторожно коснулся моей руки, сжал пальцы. Затем прижал ладонь к моей щеке и тихо попросил:
– Скажи, что ты не ранена.
Шагнув к его светлости, я едва не поскользнулась, но, поддержанная герцогом, лишь спрятала лицо у него на груди, всеми силами пытаясь сдержать рвущиеся рыдания. Едва слышно ответила:
– Ни царапины.
Успокаивающе погладив по спине, лорд оттон Грэйд осведомился:
– Мэра приняла?
Изумленная вопросом, отстранилась от супруга и ответила:
– Д-да…
– С директором приюта для сирот? – последовал еще один вопрос, заданный таким тоном, словно ничего вовсе не произошло.
Отодвинувшись еще, изумленно взглянула.
– И?! – холодно потребовал ответа последний представитель династии Грэйд.
– Так же, – взяв себя в руки, ответила его светлости.
– Владельцы судоверфи? – очередной вопрос, заданный безапелляционным требующим ответа тоном.
– Нет! – воскликнула, не скрывая собственного раздражения.
– Я разочарован, – отчеканил лорд оттон Грэйд. – Ступайте в свои покои, леди Грэйд, приведите себя в порядок. И я требую полного и детального отчета о проведенной вами работе.
Дар речи мне попросту отказал.
И несколько мгновений я изумленно взирала на его светлость, но затем…
– Лорд оттон Грэйд, а вас не смущает окружающая обстановка? – Едкий вопрос выразил далеко не все мое негодование.
– Нет, – последовал совершенно спокойный ответ. – Ступайте, ваша светлость.
И более того, взяв под локоток, лорд оттон Грэйд, практически не позволяя мне взглянуть на раненых, находящихся за моей спиной, и перешагивая сразу через несколько ступеней, провел до конца лестницы, втолкнул в дверной проем и прошипел:
– Как переоденешься, будешь ожидать меня в спальне. Моей!
Дверь за моей спиной захлопнулась. Обе массивные створки.
И мне бы следовало проглотить обиду и уйти, но глядя на то, как от моего подола по ковру расползается кровавое пятно, я словно застыла во времени и не сделала ни шага.
Жалеть об этом не пришлось, так как прошло всего несколько минут, видимо, его светлость ожидал, пока я отойду подальше и не смогу услышать его слов из-за закрытой двери, и в холле раздалось:
– Кто организовал нападение на лича?
Ответ последовал незамедлительно:
– Мэтр Олонье, мой лорд, – сухо ответил Говард.
Голос его разнесся по всему холлу, услышала прозвучавшее и я.
И пошатнулась, едва прозвучало произнесенное герцогом:
– Олонье, вы спасли всех обитателей замка. Моя благодарность будет соизмерима с вашим подвигом. – А затем уже зло: – Уилард, целителей. Говард, вызвать охрану со второй и третьей крепостных стен, организовать помощь раненым. Особо тяжелых в лабораторию. Живо!
Лорд Дэсмонд оттон Грэйд – и этим все сказано.
Устало покачав головой, я приподняла край окровавленной юбки и, пользуясь тем, что в галерее никого не было, помчалась в свои комнаты. Добежав, еще в гостиной начала раздеваться, скинув сначала туфельки, после начав расстегивать платье. Но едва вошла в спальню, чтобы, миновав ее, пройти в гардеробную, как потрясенно остановилась!
Перед дверью был выложен ряд ярких свежесрезанных цветов мальвы!
Я медленно отступила назад, остановившись в дверном проеме, огляделась – цветки мальвы были повсюду! На окнах, ровным рядом лежали на подоконнике, и у двери, ведущей в покои герцога.
Попытка запугать меня? Почему-то возникли сомнения. Сомнения, вполне обоснованные тем, что если бы целью было напугать, цветок в комнате находился бы только один, а если несколько – вряд ли бы некто неведомый стал располагать их таким образом, словно желал оградить пространство от проникновения.
Осторожно переступив через ряд цветов, я вошла в спальню и продолжила, раздеваясь, размышлять над собственно цветками мальвы, но теперь совершенно с диаметрально иной точки зрения. Мальва – цветок смерти, но с каких пор?
Снимая чулки, которые по щиколотки пропитались чужой кровью, вспомнила, что некогда мальва была цветком, символизирующим солнце… Да, в некоторых древних культурах мальву дарили на свадьбу молодоженам, как частичку солнечного света, что будет согревать их любовь, а затем, и я не осведомлена о причинах, мальва стала считаться символом смерти, и именно этот цветок ныне сажают на могилах.
Дверь неожиданно приоткрылась без стука, и в мою спальню взволнованно заглянула няня герцога. Старушка быстро осмотрела ряды цветов, после взглянула на меня, побледнела и воскликнула:
– Ари, деточка, вы ранены?
Я же в этот момент вспомнила – Древний Элетар всегда был солнечной страной. И если не ошибаюсь, именно в этом краю так распространена мальва! И… и именно отсюда некогда началось распространение Мертвой Чумы, когда покойники восставали из могил, и остановить их мог только солнечный свет. Солнечный свет! А ничто так не символизировало тепло солнца, как мальва! Вот почему ее стали сажать на могилах!
– Госпожа Тортон! – воскликнула я. И, вскочив с кровати, продолжила: – Госпожа Тортон, цветы мальвы здесь разложили вы!
Старушка вздрогнула от моего вопля, затем торопливо, с резвостью, коей сложно было бы ожидать от человека ее возраста, зашла в мою спальню, прикрыла дверь и покаянно затараторила:
– Так мерзавка эта приходила, леди Грэйд, а от нее завсегда одни неприятности, и знаете, я не маг, но кое-что чувствую, так вот – смерть за ней ходит, леди Грэйд.
