Владислав Русанов - Братья крови
– Прошу вас, не обижайтесь. Поверьте, я буду долго вспоминать нашу прогулку по ночному городу. Но…
– Но сейчас мне нужно уматывать? И даже кофе не предложите?
Я развел руками.
– С радостью предложил бы, но я не знаю, есть ли у меня кофе.
– А я догадывалась, что вы не от мира сего.
– Приготовлением пищи обычно занимался Збышек.
– Я не поняла, он ваш друг или слуга?
– Слуга. Но и друг тоже. Был.
– Простите.
– Вам не за что извиняться. А пойдемте на кухню, посмотрим, чем можно подкрепиться?
– Пойдемте, – она улыбнулась, вскочила с кресла, потянулась. – Вы меня уже не прогоняете?
– Не прогоняю, – я покачал головой. – По правде сказать, мне и не хотелось с вами расставаться.
– Да? – Жанна кокетливо улыбнулась. Расправила форменную юбку. – Как же я измялась…
– Если хотите, примите ванну. И можете подобрать что угодно из одежды. Гардеробная там.
– У вас есть женская одежда?
– Нет. Но у меня есть несколько халатов. Подберите себе по вкусу.
– Спасибо. Пожалуй, вначале кофе.
– Тогда идемте. Может быть, вдвоем справимся.
Проходя мимо простенка, где в обрамлении двух скрещенных шпаг висел портрет Агнессы работы Клуэ[61], девушка остановилась.
– Кто это?
– Принцесса.
– Вы все шутите…
– Нисколько. Работа шестнадцатого века.
– Правда? Сколько же она должна стоить?
– Ее ценность измеряется не деньгами.
– Конечно… А можно поближе рассмотреть?
– Извольте. – Я щелкнул выключателем.
После минутного раздумья Жанна изрекла:
– Красивая… Не то что я.
– Поверьте, – я положил ладонь ей на плечо. – Красотой вы ничуть ей не уступаете, а душой превосходите.
– А откуда вы знаете про ее душу? Она ведь жила столько лет назад… Или я ошибаюсь?
– Не ошибаетесь. Она умерла очень давно.
– Тогда откуда?..
– Не сейчас, – воспротивился я настойчивым расспросам. – Нас ждет знакомство с холодильником Збышека.
Жанна на удивление быстро разобралась во всей этой технике, которой мой слуга набил кухню. Ну, положим, газовую плиту я и сам смог бы зажечь, зато кофемолка, микроволновая печь, электрочайник… Бррр! Гораздо проще зажарить оленя на вертеле. Хотя и этим я занимался в необозримо далеком прошлом. Наблюдая за уверенно двигающейся девушкой, я в который раз осознал свою беспомощность в современном мире. Збышек был для меня больше чем прислугой. Он снабжал информацией, обеспечивал своевременную оплату коммунальных услуг, водил автомобиль, занимался деловой перепиской и банковскими счетами. Теперь я без него как без рук.
Вскоре в чайнике забулькала, закипая, вода. В воздухе поплыл аромат свежесмолотого кофе. Раньше я почему-то даже не предполагал, что он может казаться приятным. Жанна обнаружила в холодильнике замороженную пиццу и засунула ее в духовку.
Как обычно, я отказался от человеческих еды и питья.
– Может быть, вы робот, Анджей? – Гостья уселась напротив меня за стол и с аппетитом принялась за изобретение итальянских кулинаров. Кто хорошо ест, тот хорошо работает, говорили в одной старой сказке.
– А что это? – вопросом на вопрос ответил я.
– Что «что»?
– Ну эти ваши роботы.
– Вы что, телевизор не смотрите, книжек не читаете? – удивилась она, но тотчас же спохватилась:—Нет, книги вы все-таки читаете, иначе откуда знали бы о Булгакове… Наверное, не те книги просто.
– Наверное. Я не хватаю с полок все подряд.
– А последнюю книгу какую вы читали?
– Алекса Коша. «Вечеринка в стиле вамп».
Ее брови поползли на лоб.
– Правда?
– Да, а что?
– Она же детская…
– Я бы так не сказал. Подростковая. И вы же ее читали, как я понял?
– Читала, но давно.
– Не оправдывайтесь, я не делаю выводов об интеллектуальном уровне человека по перечню прочитанных книжек.
– Спасибо, – девушка пригубила исходящий паром кофе. – А что вы скажете о «вечеринке»?
– Чушь собачья. To djabla warto,[62] как говорят у меня на родине.
– Почему?
– Что это за вампиры, у которых на солнце слезятся глаза и зудит кожа? На самом деле солнце сжигает их.
– Откуда вы знаете?
– Знаю, – мне хотелось, с одной стороны, быть откровенным, а с другой – нарушать закон Великой Тайны не позволено никому. – Сорока на хвосте принесла.
– Ну не хотите говорить, и не надо, – она сделала вид, будто обиделась, но мгновением спустя снова заговорила:—А вы мне обещали рассказать о принцессе…
– Она жила очень давно. Водила знакомство со знатнейшими родами Европы. А погибла так нелепо…
– А как ее звали?
– Леди Агнесса.
– Никогда не слышала. И не читала.
– История полна белых пятен. Ничего тут не поделаешь.
– Скажите, Анджей, – она отставила чашку, – вы – ученый?
– Нет, наверное.
– А я думала, вы – историк. У вас столько книг… Вы уж не обижайтесь, я заглянула в библиотеку, когда вы были без сознания.
– Я не обижаюсь, Жанна. С чего бы?
– Потом это оружие на стенах. Картины. Мебель, по-моему, тоже старинная.
– Разве в современной Украине ученый может себе такое позволить?
Она вздохнула:
– Не может. Но вы же поляк…
– Смею вас заверить, польский ученый тоже не может.
– Тогда… А впрочем, неважно. Спасибо за кофе. Вы что-то говорили насчет ванны?
– Не за что. А ванна по коридору направо. Кстати, один халат, кажется, висит там. Я буду в библиотеке. С кранами разберетесь?
– Не из села, – девушка гордо вскинула подбородок, но не сдержала улыбки.
Покинув кухню, я отправился, как и пообещал, в библиотеку. По пути снял со стены в гостиной карабелу, проделал несколько выпадов просто так, для разминки. Бросил клинок на диван.
В окружении книжных полок я всегда ощущал быстротечность времени. Для нас, кровных братьев, она не такова, как для людей, которые торопятся жить, стремятся наполнить короткий отпущенный им срок событиями и ощущениями. Мы, вампиры, замечаем неумолимое время, когда лишаемся привычных вещей, вынужденно, под влиянием внешних сил, меняем образ жизни. Эпоха рыцарских поединков сменилась утонченным Ренессансом, за ним пришел век пороха, мушкетов и шпаг. Потом Просвещение, эпоха великих научных открытий, смелых гипотез и вольнодумства. Люди варили сталь, подчиняли силу пара, учились использовать электричество и двигатели внутреннего сгорания, изобрели радио, телевидение, Интернет. А мы, несмотря на могущество, дарованное Великой Тьмой, вынуждены гнаться за ними, подстраиваться под ритм жизни и технические новшества. И тот, кто попытается пойти против течения, ломать историю под себя, а не вписываться в нее, обречен на гибель. Он повторит судьбу вампиров-зверей, которых мы убили в подвале.
Но как бы ни мчался вперед стремительный прогресс, книги, на мой взгляд, остались самым великим достижением человеческого разума. Они являют собой самый совершенный его накопитель. Мудрецы пишут, доверяя бумаге свои мысли и идеи, а потом умирают, превращаясь в прах. И всякий, кто выучился в свое время грамоте, способен разыскать книгу и прочитать ее.
Я обвел взглядом корешки выстроившихся на полках книг (современных авторов я, по странной прихоти, прятал в шкафах за глухими дверцами). Нет, эти люди не умерли и не умрут до тех пор, пока кто-либо сможет взять в руки их творение, раскрыть на нужной странице и погрузиться в чтение, проникаясь мудрыми мыслями. Вот он – человеческий способ бессмертия, для которого нет необходимости в крови другого существа.
Душераздирающий визг оторвал меня от философских рассуждений.
Никогда бы не поверил, что женщина способна издавать подобные звуки, если бы не услышал своими ушами!
Само собой, кричала Жанна. Кричала в ванной комнате.
Столько ужаса не бывает в голосе, если обожжешься горячей водой или порежешься бритвой.
Я стремглав кинулся на помощь. Сам не заметил, как по пути прихватил с диванной подушки саблю. Казалось бы, от чего мне отбиваться сталью в собственном доме, но сработала многолетняя привычка воина.
Выбивать двери не пришлось, она отворились от толчка.
Яркий свет софитов отражался от хромированных кранов, крючков и вешалок – еще один предмет гордости покойного Збышека – и бросал блики на ультрамариновую кафельную плитку. Высокая шапка пены поднималась над краями ванны. Жанна стояла, вжавшись спиной в дальний угол, и пронзительно, на одной ноте, визжала. Ее остекленевший взгляд упирался во что-то над моей головой.
Навыки бойца взяли свое, и я, пригнувшись, нырнул вперед к умывальнику, на ходу разворачиваясь и вскидывая саблю над головой. Она столкнулась с чем-то металлическим, судя по дрожи, пробежавшей от клинка до рукояти.
Обернувшись, я увидел вывороченный «с мясом» вентилятор, прежде встроенный в отдушник. На краю черной дыры, цепляясь за развороченную штукатурку, висели два мелких, но отвратительных существа, удерживая за ноги третьего, который болтался вниз головой, размахивая игрушечного размера, но тем не менее самой настоящей палицей. Больше всего они напоминали бесхвостых крыс с обезьяньими мордочками, одетых в грязные, замусоленные лохмотья и с красным колпаками, наподобие фригийских[63], на головах.
![Джон Уиндэм - День триффидов [День триффидов. Куколки. кукушки Мидвича. Кракен пробуждается]](/uploads/posts/books/59307/59307.jpg)
