Алексей Верт - Создатель балагана
– Ты нас не пугай и не стращай. Мы с Юлиусом вдвоем сейчас возьмем и уйдем, – Гераклид победно улыбнулся, а мошенника передернуло.
Он очень надеялся, что Аквус и сумасшедшая каменная бабка не начнут сейчас соревнование поэтов – от плохих Юлиусу становилось дурно, как от несвежей рыбы.
– Никуда мы не уйдем, – сказал он, надеясь тем самым повернуть мысли друга в иное русло. – Останемся здесь и попробуем разобраться, что же происходит в этой обители сумасшедших.
– Вот именно, – проникновенно и тихо сказал Гераклид. – Обитель сумасшедших. Наилучшее место, чтобы помереть молодым и в полном расцвете сил.
Юлиус вздохнул, заметив, что голова после слов Аквуса закивала.
– Скоро уже, – заметила она и тут же испуганно замолчала, словно выдала тайну.
– Не знаю как ты, а я помирать не собираюсь, дружок. Как ты заметил, до сих пор мы спокойно уходили от опасности.
– Спокойно?! – Гераклид завизжал. – Меня связали, истязали бегом, пытались утопить – и это ты называешь «спокойно»?! Я хочу в нормальное место, где нет монстров, где нет ничего странного, где вкусно кормят и есть мягкая постель.
Аквус шумно задышал и покраснел. Глаза сузились и превратились в две тонкие щелочки из которых, казалось, того и гляди полетят молнии, не хуже, чем у Зевса. Словно разъяренный кабан стоял перед Юлиусом, и невозможно было угадать, что он сейчас сделает: бросится на мошенника или же, ощерившись, отступит.
– Хорошо, дружок. Можешь идти.
Корпс отвернулся и сел на мозаику пола, всем своим видом показывая, что разговаривать более не намерен. Что никакого Гераклида Аквуса здесь нет, а дела, предстоящие Юлиусу, требуют куда большего внимания, чем какой-то горе-скульптор, вздумавший поорать.
– То есть как? – опешил Гераклид, и вся его злость, которая готовилась вылезти наружу, куда-то исчезла. – Ты меня просто так бросаешь?
– Я – нет, – Юлиус не оборачивался. – Это ты меня решил бросить. Я тебя не виню. Тебя ожидают куда более важные дела. В мире множество подвигов, которые ты можешь совершить, а я, уж так и быть, попробую разобраться, что здесь происходит. Уверен, что ты самостоятельно сможешь выбраться из грота. Тебе, дружок, и не такое под силу…
– Подожди! – оборвал его Аквус. – То есть ты меня называешь трусом?
– Нет-нет. Ты не трус. Но твоя жизнь, безусловно, настолько ценна, что ей не стоит жертвовать неизвестно где, да еще и в битве неизвестно с кем. Тут ведь даже никакого историка нет, чтобы записать твой подвиг.
Гераклид молчал, а Юлиус внутренне усмехался. Естественно, отпускать друга он не собирался. В одиночестве тот был куда более опасен, чем рядом с мошенником. К счастью, порция лести, сдобренная смирением, оказала благотворное влияние.
– Я могу помочь тебе, – нерешительно заметил Аквус.
– Не стоит, я не хочу тебя утруждать.
– Нет-нет! Я настаиваю. В конце концов, есть и маленькая часть моей вины в том, что мы здесь оказались.
– Маленькая?!
– Думаешь – больше? – с сомнением спросил Гераклид.
– Нет, что ты, дружок. Не маленькая, а мельчайшая.
– Ну, вот я ее и искуплю. И потом, ведь друг не может не спасти друга, – Аквус подошел к Юлиусу и патетично положил руку на плечо. – Вставай, нам нужно подготовиться к битве.
– Я думаю, что лучше все же для начала спрятаться.
– Спрятаться? Но подобает ли героям так поступать? А как же встретить врага в открытом бою, посмотреть в его мерзкие глаза и призвать к ответу за преступления?
Корпс вздохнул. Что называется – от Сциллы к Харибде.
– Нужно провести разведку. Мы еще не знаем, каков наш противник. Ничто не мешает потом выйти из засады и вызвать его на поединок. Пойдём, поищем укрытие.
Юлиус встал и направился у дальней стене грота. Рядом с ней лежали обломки колонн – на худой конец, за каждым мог вполне спрятаться человек. Не самое надежное убежище, но лучше, чем ничего. При ближайшем рассмотрении выяснилось, что разломанные колонны – лишь первое из убежищ, коих руины предлагали в достатке. Ниши в стене, в которых раньше, по всей видимости, располагались статуи местных божеств. Две арки темных коридоров.
«Отлично», – Юлиус заглянул в один. Оттуда тянуло сыростью, пахло водорослями и тухлой водой. Второй коридор начинался с небольшого порожка, был шире и нравился мошеннику гораздо больше. Он нырнул под арку и двинулся по туннелю, решив исследовать его подробнее. Вдруг сзади раздался смешок. Сдавленный, тихий и донельзя ехидный. Аквус так точно не смог бы.
Юлиус замер. Почему смеется старуха? Просто из вредности? Или ее веселье связано с тем, что мошенник зашел именно в этот коридор?
Он медленно достал из кармана очки алхимиков и водрузил на нос. Ну, конечно.
На стенах виднелись знаки, такие же, как и в здании гильдии. «Да-а, мы бы здорово преуспели, спрятавшись в проходе, который связан с алхимиками. Особенно если учесть, что один из этих самых алхимиков выбрасывает в море младенцев, а другие, во главе с инспектором, хотят нас поймать», – Юлиус развернулся и осторожно пошел назад, старательно обходя знаки-ловушки и вознося благодарность Гермесу за то, что раньше не успел наступить ни на один из них.
– Ты быстро вернулся, – по всему было видно, что Аквус решил принять деятельное участие в поисках убежища. Он устроился на берегу озера – подальше от старушки, подпер щеку кулаком и с волнением следил за другом. – Нашел?
– Нет еще, – Юлиус поправил очки и заглянул в сырой коридор. Ни пентаграмм, ни ловушек, ни знаков. – Тот коридор совсем короткий. Еще там на полу скорпионы. И ядовитые змеи.
Последнее было добавлено, чтобы, ни дай Зевс, наивный герой не ринулся исследовать опасную дорогу. Фантазия у алхимиков хорошая, поэтому ловушки их славились разнообразием самый гадких последствий для здоровья того, кто неосмотрительно наступил на маленький знак сомкнутых фиолетово-красных челюстей. Отравленные иглы и резаки из прочнейших сплавов, в доли секунды выпиливающее в подошве ботинка – а заодно и в ступне – ровнехонькие круглые отверстия, миниатюрные капканы, клей, рычаги, приводящие в действие трубы-оглушалки… В общем, как обычно. Где-где, а в деле защиты и нападения последние достижения техники использовались особенно рьяно.
Оставив Гераклида, который в ужасе уставился на разверстый зев опасного прибежища ядовитых тварей, переваривать полученную информацию, Юлиус зашагал во тьму, ожидая, не засмеется ли мерзкая старуха снова. Но жертва неудачного алхимического эксперимента молчала. Под ногами хлюпала жижа, стены были покрыты толстым слоем слизи, а габариты коридора внушали серьезные опасения в том, что Аквус здесь пролезет. «Без хорошего пинка – точно не пролезет», – подумал Юлиус, однако твердо решил, что появления неприятелей будет ждать именно в этом тоннеле. В лучах скудного света, проникающего едва ли на десяток шагов вглубь коридора, укрытие выглядело отвратительно, а пахло – еще хуже, однако отточенный нюх на укромные убежища говорил мошеннику: вот то, что ты ищешь.
Выбравшись обратно в пещеру, Юлиус несколько мгновений соображал, как заставить друга лезть в вонючий коридор с великолепным шансом вновь промочить ноги, но тут от стены к стене заметалось эхо. Эхо шагов.
У мошенника поначалу пересохло горло – он решил, что это некто идет прямо за ним по пятам, но спустя мгновение понял, что шаги доносятся из прохода с ловушками. Между тем Гераклид, продолжавший скучать у озера, казалось, ничего не слышал.
Сюда! – позвал его Корпс громким шепотом.
А? – откликнулся Аквус громко.
Сюда иди! – повысил голос Юлиус.
Медленно и неохотно Гераклид встал и направился к мошеннику. Тому очень хотелось прикрикнуть на эту черепаху, которая уж точно никогда не убежит от Ахилесса, но Юлиус отлично знал, что стоит только повысить голос – и начнется. Гераклид остановится; Гераклид обидится; Гераклид недовольно покачает головой; Гераклид начнет громко возмущаться и спрашивать, почему это друг относится к нему, как к слуге. Нет, в такой ситуации лучше было потерпеть и помолчать.
– Как тут воня…
Закончить фразу мошенник не дал. Теперь Аквус был уже под рукой, потому можно было этой самой рукой и заткнуть ему рот, пока он не привлек внимание тех, кто приближался по соседнему коридору.
– Тихо, – прошептал на ухо другу Юлиус. – Слушай и смотри.
Гераклид на удивление послушно кивнул и замер. Возможно, что-то в голосе Корпса заставило его поверить, что происходящее серьезно.
Прошло совсем немного времени, как из прохода появилась женщина в очках алхимиков. Сдернув их с изящного носа, она на секунду остановилась на пороге и дала возможность рассмотреть себя.
Длинные вьющиеся волосы черного цвета. Прямая осанка и узкие бедра, что отдельно подчеркивала облегающая туника. Высокий рост придавал тонкой фигуре ощущение воздушности. Казалось, что одна из нимф по неведомой прихоти решила посетить этот старый заброшенный грот.
