Наталья Караванова - Агерский лекарь
Она коснулась ладонями белого шелка, в который была завернута. Ощущение оказалось приятным, и она провела ладонями по бедрам, ощущая, как ткань легко ласкает кожу. Рядом дымила круглая храмовая жаровня, полная горячих углей. Кто-то бросил на угли пучок незнакомых трав, и запах стал гуще. Бела втянула его ноздрями – им вполне, оказалось, можно дышать.
Подошел молодой жрец с тонкой кистью и чашей черно-красной жидкости. Почему-то разом вокруг нее оказалось много света. Бела улыбнулась и свету, и жрецу, который как раз окунул кисть в жидкость и самым кончиком ее нанес на лицо первые линии узоров. И был вокруг неслышимый, уловимый только кончиками пальцев ритм. Может, его задавали удары ее собственного сердца.
Надо было идти туда, к факелам. Там находилось то важное, ради чего она здесь. Радость…
Радость текла вместе с кровью, она была шелком, и она была огнем.
Бела медленно пошла – или поплыла, как легкое привидение, не касаясь земли даже кончиками пальцев. Впереди ее ждали…
Проснулась, рывком села, приходя в себя. Так вот, значит, как это бывает, вот что чувствуют те, кто идет на каменный алтарь!
Бела шепотом выругалась. Нет, становиться жертвой она не собиралась, ни сейчас, ни в будущем. След сладкого запаха все еще ощущался, но теперь не вызывал ничего, кроме тошноты. Руки тряслись и были ватными, как будто она и в самом деле только что вернулась с обряда.
И вот еще в чем она была уверена на этот раз. Уверена абсолютно. Если то, что она видела во сне, происходило на самом деле, то это была совсем другая жертва. Не та, чье тело несколько дней назад нашли в разрушенном храме.
Бела распорядилась принести платье, черное, эльфийское. Теперь-то никто не запретит ей его носить – есть повод!
Брызнула в лицо холодной водой из кувшина. Воды оставалось совсем на донце, но это была хорошая, чистая вода.
Бурча проклятия больше от испуга, чем со злости, отправилась в кабинет к отцу. Вчера ей наконец-то удалось найти его собственные отчеты и выкладки. Значит, сегодня нужно их отослать. И раз уж так получилось, что специальный курьер ушел раньше, придется эту корреспонденцию отправлять с обычной почтовой каретой. Опасно, конечно. Но другого выхода нет. Бела приготовила мешочек с серебром – отдать почтовым курьерам, чтобы к ее посылке отнеслись с особым вниманием. За содержание писем она не беспокоилась – действительно важный текст записан исчезающими чернилами. А внешне это вполне безобидные официальные отчеты трансильванского посла…
К ее выходу Антал уже распорядился подогнать карету.
* * *Почтовых станций в Агере четыре. Но три из них обслуживают простых граждан и жителей пригорода, и лишь одна – княжеская – предназначена, чтобы быстро и в срок доставлять письма и посылки представителей благородного сословия. Белала поначалу собиралась воспользоваться любой из городских станций, но, поразмыслив, решила, что это привлечет куда больше ненужного внимания, чем если она поступит так, как и положено поступать иностранке благородных кровей.
Да и до княжеской ближе.
Невысокое здание производило приятное впечатление – крыша недавно покрашена, у входа – скамеечки для тех, кто по каким-то причинам вынужден ждать. Скамеечки пустуют – благородные господа предпочитают оговаривать доставку посланий прямо домой. А вот внутри было людно.
Бела быстро узнала, что карета в Сибу уже готова к отправке, и попросила дождаться ее посылки.
Вежливый служащий пригласил зарегистрировать отправление и ушел предупредить кучера.
Бела быстро записала адрес – Сибушская станция, до востребования. Сделала отметку о приоритетном хранении. В качестве получателя по давнему уговору был обозначен Сибушский храм Заточенных богов.
Управилась она быстро, служащий все не возвращался, и потому она стала прислушиваться к разговорам. Люди рассуждали о погоде, делились новостями и сплетнями. Обычные скучные разговоры, какие ни к чему не обязывают и какие можно вести в дороге, не боясь сболтнуть или узнать чего-нибудь лишнего.
И вдруг:
– …можете мне поверить, госпожа Маргред, это совершенно точно. У моего хозяина маленькое дело в Моравии. Совсем маленькое. Так вот он, как переходит горы, всегда останавливается в Агдоле. А тут до деревни не дошел – лошадь подкову сбила. А с ним обслуга – два опытных солдата, один даже в гусарах ходил. Серьезный мужик, я его видел. Пришлось им остановиться на ночь в пещере. Да-да, в той самой. В этом нет ничего особенного, в ней многие останавливаются. Она сухая, просторная. Если сильный дождь, можно даже телегу загнать внутрь – там вход широкий. Только его снизу не видно, надо по верхней дороге ехать. Так вот. Прямо у входа в пещеру он нашел человека. Человек был весь обожжен и бился в агонии. И все время повторял: «Огонь, огонь». Пока не умер. Вот хозяин мой и приказал обследовать пещеру. Его ребята пошли посмотреть – глядь! А купола-то проклятого и нет! Снял кто-то купол. Надо понимать, вернулся Князь Мертвецов. И правду деды говорили – там, где тот купол был, теперь каменный лабиринт. Я толком не понял, на что он похож. Не стану ж я самого хозяина расспрашивать…
Белала резко обернулась.
Историю эту поведал невысокий кряжистый мужчина лет сорока или чуть больше, судя по одежде, слуга из богатого дома. Рядом возвышалась статная женщина примерно тех же лет в темно-вишневом платье, сшитом из дорогой ткани не слишком ловким портным. Ее Белала в уме сразу назвала «купчихой». Купчиха задумчиво кивала – не иначе, новость уже сегодня пойдет гулять по ее друзьям и знакомым.
И тут выяснилось, что новость эта уже не совсем новость – высокий посыльный от почтовой службы подтвердил:
– Из Агдоле и нам вчера отписали. Купола и вправду больше нет. Вот только неизвестно, снял ли его сам Князь или кто-то еще. Трудно поверить, что он еще жив. Столько лет прошло…
Люди с азартом принялись обсасывать новую тему, а Бела оглядела зал. Нужен лист бумаги, любой, хоть бы и самой дешевой. Перо, чернила. Это очень важная новость. Возможно, самая важная из тех, что ей удалось раздобыть!
Она закончила писать, присыпала письмо песком. Так. Теперь нужно его запечатать! Она высмотрела стол, подле которого печальный работник топил на спиртовой горелке сургуч.
Когда вернулся служащий, печать застыть еще не успела. Бела так и шла до самой кареты – с пакетом отцовых отчетов в одной руке и с свежезапечатанным письмом – в другой.
* * *Возвращаться домой не хотелось. Солнце беззаботно танцевало на красных крышах, посылало во все стороны солнечных зайцев. Кожу обдувал легкий ветерок, в котором не было и следа того сладкого аромата из сна. Белала поймала себя на мысли, что всю дорогу подспудно ждала его появления. А здесь, на улице, днем, когда нет даже намека на запах факельного масла или хотя бы печного дыма, можно немного отдохнуть. Расслабиться. И не возвращаться домой.
Белала отпустила карету.
Ноги несли ее по тем улочкам и переулкам, где меньше шансов попасть в толпу или встретить знакомых. Мысли тянулись путано, так же как эти узкие неровные улочки. Сейчас, днем, когда ночной морок исчез, не оставив следа, она не могла понять, почему и в ночь обряда, и в этом сне ей все казалось правильным? Сейчас, словно выбеленные солнцем, события представлялись ей странными и страшными. Возвращаться в общину, даже видеть кого-то из ее членов, Беле не хотелось. Убийство вдруг стало просто убийством. Дым, который плыл тогда по залу, наверняка содержал какие-то дурманящие вещества. Но почему сегодня сон был таким реалистичным?
Бела поежилась, как от внезапного озноба. А если такие сны ей будут являться каждую ночь? Если каждую ночь она будет радостно и с удовольствием идти на смерть? Может, однажды она привыкнет и пройдет эту дорожку уже наяву? Да нет, бред.
И неужели все остальные члены общины испытывают то же самое? И им это нравится?
Ей отчего-то казалось, что она одна такая.
Пожалуй, о составе яда можно узнать по тому, как она чувствовала себя утром…
Хотелось пить. Что еще… тошнота. И руки дрожали. Все?
Бела остановилась, когда поняла, что ноги принесли ее к княжьему госпиталю.
А может, так и правильней. Здесь ей самое место. У постели умирающего отца. И никакая графиня Теранен не посмеет с этим спорить.
Глава 8
– Здравствуйте, Элайза.
– Сейчас не приемное время. – У хозяйки озабоченный вид. Может, накануне было тяжелое дежурство. Под глазами наметилось больше теней, и стал сильней заметен возраст.
– Да, знаю. Я знаю, что пришла не вовремя. Но я не к отцу. У него сейчас сиделка, она мне каждый вечер рассказывает, как прошел день.
– Да, миледи. Простите, я повела себя грубо. Чем могу служить?
Миледи – так к знатным дамам обращаются в Галлии. Вероятно, Элайза или долго там жила, или сама оттуда родом.
– Мне нужно поговорить с доктором Фергом. И у меня есть просьба. Я, правда, не знаю, к кому с ней лучше обратиться, к нему или к вам. Возможно, она покажется странной.
