Анна Мистунина - Доброе утро, Царь!
– Нет справедливости, – согласилась Иарра. – Есть еще две недели до свадьбы, хочешь, попробуй его соблазнить. Я не обижусь.
– Всего две недели? Откуда такая спешка?
Иарра пожала плечами:
– Война. Да еще матери не терпится от меня избавиться.
Кассия сочувственно кивнула – ее мать тоже была не подарок. Иарра спросила:
– Так что, попытаешь счастья с Караной?
– Хм…
Кассия, сощурившись, оглянулась. Иарра снова не удержалась:
– Если только сможешь тягаться с восьмью наложницами и девятью наложниками.
И вновь Красная удивила ее, ответив с беззаботной улыбкой:
– Если ты смогла, то я тем более.
– Желаю удачи, – искренне сказала Иарра. – А сейчас нас, кажется, зовут за стол.
Глава 11.
Любовь Кровопийцы
Она молча поднялась и стояла, пока мать удивляла почтенных гостей известием о помолвке. Безразлично выслушивала поздравления, отвечала каждому, как подобает – просто открывала рот, и оттуда сами собой выходили нужные слова. Безропотно вытерпела пахнущий миртом и корицей поцелуй своего жениха. Мысли ее были далеко.
Ничего особенного не случилось, конечно же. Если бы дед не умер, все равно в ближайший год-два подобрал бы ей мужа. И так же, как мать, энс Адай заботился об интересах Дома, а не ее личном удовольствии, и того же самого ожидал от нее самой. Единственная разница, что эти интересы дед понимал иначе, нежели мать, и мужем Иарры стал бы кто-то достаточно высокородный, но не претендующий на звание энса другого Дома. Скорее всего – из Синих. Так она сохранила бы возможность унаследовать Дом Самурхиль. Зная это, она никогда особенно на сей счет не беспокоилась и если заводила втайне от деда отношения, они всегда были легкими и ни к чему не обязывающими – удовольствие, а не сердечная привязанность. И расставалась так же легко, дорожа свободой и покоем больше, чем любым мужчиной. Ничего похожего на ту страсть, что вызывал в ее снах Имир.
Теперь, когда дед умер, а у матери есть Серри, ничего удивительного, если ей придется официально покинуть собственный Дом. Так она не будет угрозой для брата, если с матерью вдруг что-то случится, а завещание окажется не в порядке. И мать права в том, что Карана это лучший вариант. Он сказочно богат, у него нет прямых наследников, а ни одного из внебрачных детей он так и не узаконил. Если у них родится ребенок, он станет следующим энсом Нинхур.
Думать о нем противно, да. Но, если не кривить душой, ей в последнее время противно думать о любом, кроме одного-единственного мужчины. И это совершеннейшее безумие. Это чувство принадлежит женщинам из ее снов, Ладе и Элетии, а не Иарре Самурхиль. Она не настолько свихнулась, чтобы учитывать мнение сновидений!
Так отчего же, скажите на милость, она так взъелась?
Когда после ужина Карана подошел и попросил уделить ему немного времени, Иарра сразу согласилась.
Они медленно шли усыпанной белым песком дорожкой, что обходила сад и возвращалась обратно, как свернувшийся в кольцо змей – знак Дома Самурхиль. Серебристо-серые оливы нависали на ними, прикрывая от дождя, который шел теперь постоянно – начиналась зима. По другую сторону находилась хозяйственная часть двора; оттуда долетали смешанные ароматы кухни и конюшни. Шаги Караны, тяжелые и размеренные, отпечатывались на мокром песке. Казалось, он может, не сбившись с ноги, прошагать весь Арш насквозь и не останавливаться, пока не достигнет смутных земель на границе с Дарастаном, откуда его призвало спешное послание Амураты. Несмотря на сладкий запах духов и великолепный вид, энс выглядел больше солдатом, чем городским изнеженным щеголем, и хмурился, словно вовсе забыл про Иарру, которую собрался взять в жены. Она молчала, ожидая, чтобы он заговорил первым – так легче будет понять, что у него на уме.
Они прошли немало шагов, прежде чем энс вернулся из своих мыслей.
– Балла Иарра, – сказал он. – Спасибо, что согласилась стать моей женой. Я очень счастлив.
– Я не соглашалась, – уточнила она просто потому, что это была правда.
– Нет? – он остановился, но ни на миг не утратил самоуверенности. – А энса Инсина сказала мне другое.
– Мне она тоже так сказала.
– Значит, это сделано против твоей воли?
– Да.
Энс помолчал.
– Позволь тебя заверить, моя дорогая балла – в моем доме тебя ожидают лишь забота, уважение и почет. У тебя будет все, чего ты пожелаешь.
– У меня и так все есть, – и опять она всего лишь сказала правду.
– Быть может, не все. Ошибусь ли я, если предположу, что теперь, когда энса Адая больше нет, а Домом правит твоя мать, тебе не так хорошо живется здесь, как раньше?
А ему не откажешь в проницательности! Иарре пришлось согласиться:
– Да. Но здесь все равно мой дом.
– Мой дом станет твоим. Весь мой Дом. Там не будет никого выше тебя, никого, кто стал бы тебе указывать, – он улыбнулся все той же самоуверенной улыбкой, – кроме меня самого.
«Еще чего! – полыхнуло внутри, и Иарра ощутила порывистый гнев своей прошлой личности – Лады. – Да кем он себя возомнил?!»
Непонятно было, правда ли она слышит голос своей призрачной двойницы или собственное воображение примеряет чужие одежды – в любом случае, Иарре это не понравилось. У нее и без внутренних голосов хватало неприятностей.
– Я буду хорошим мужем, – пообещал Карана. Взял ее руки в свои и наклонился, чтобы поцеловать ее в губы. – Моя дорогая…
Прикосновение было ошибкой. Обе возлюбленные Имира тут же дали о себе знать – Иарру захлестнула такая волна гнева и отвращения, словно ее тела домогалась крыса. Теперь она уже точно слышала голоса своих двойниц, ругавших энса на чем свет стоит. Пришлось вырваться и отступить в сторону, лишь бы они успокоились.
– Я не хочу замуж, – сказала она. – Пожалуйста, энс Карана, найди себе другую. Не надо меня заставлять!
– Но мы уже помолвлены, дорогая балла. Я люблю именно тебя, а не другую!
«Врет», – уверенно произнес голос в ее мыслях.
А другой добавил:
«Смотри сама».
Тогда Иарра посмотрела – так, как умели смотреть Лада и Элетия. Глазами не тела, а разума, не понимая сама, что делает, взглянула и увидела самоуверенного энса так, словно оказалась внутри его головы. Само собой, там не было никакой любви. Было что-то другое, нехорошее, что-то, связанное не с нею самой, а… с Домом Самурхиль. С матерью? Нет. С дедом? Но…
Видение погасло. Иарра пошатнулась и чуть не упала. Карана поддержал ее. Обнял – на этот раз у нее не было сил сопротивляться. Что, что она только что сделала?!
– Моя дорогая, – сказал энс. – Ты столько перенесла, неудивительно, что тебе страшно! Со мной ты будешь в безопасности. Дом Нинхур станет твоей надежной защитой от любых тревог. Клянусь тебе в этом Двумя и Непознаваемым.
Последнее слово ударило ее и привело в чувство, как пощечина. Вспыхнули воспоминания – ночь под храмом Непознаваемого, дед. Имир. В ту ночь она его разбудила. Тогда и надо было падать в обморок, а не сейчас из-за всякой ерунды! Иарра дернулась, пытаясь освободиться.
– Если тебе нужен Дом Самурхиль, энс Карана, женись на моей матери!
– Что ты, дорогая, у меня уже есть Дом!
Он снова пытался ее поцеловать. Ему что, ни разу в жизни не отказывали?
– Пусти!
Она наконец вырвалась и бросилась прочь, позабыв о достоинстве, не замечая удивленных взглядов, всхлипывая, как маленькая девочка, пока не оказалась наконец в своих комнатах. К счастью, никто не пошел следом – она бы этого не выдержала.
Ею опять овладела слабость, и на этот раз она не удержалась на ногах. Рухнула на колени, не дойдя трех шагов до стола. Обхватила себя за плечи, тщетно пытаясь унять дрожь.
Все было правдой – все с самого начала. Имир, Элетия, Лада, все ее сны – это было правдой. Она не верила, даже до сегодняшнего дня, предпочитая считать себя сумасшедшей, но она ошибалась. Стоило послушаться один раз, использовать то, что эти трое называли магией, как все стало ясно.
Ее разум распахнулся. Видения из снов восставали в нем с отчетливостью пережитого. Она тоже обладала этим, Силой, магией, колдовством – как ни назови. Под храмом Непознаваемого томился в заключении Имир, древний властитель мира, когда-то более великий, чем сами боги. И она, Иарра, была виновницей его пробуждения. Была – по его собственным словам – единственной, кто мог его освободить. Что тогда будет, вернет ли он свое прежнее могущество? И что станет с Аршем? Со всем миром?
Иарра подняла голову. Она сидела на полу между столом и зеркалом, скрючившись и бессильно уронив руки. Против обыкновения, в зеркале не отражался Имир – только ее собственное бледное лицо под безразличным блеском золотой диадемы. Ее рука, когда Иарра вытянула ее в сторону зеркала, была тяжелее каменной.
«Не пытайся, – прозвучавший в голове голос не отличался от ее собственного, но Иарра узнала Элетию. – Ты не умеешь, у тебя нет Силы».
